Сотрудник, а не стукач
Если кому и известно имя будущего преемника, так это помощнику президента Игорю Сечину. Но много ли мы знаем о самом Сечине? Президента, как и короля, играет свита. Замглавы администрации Путина и его помощника Игоря Сечина нередко называют «серым кардиналом», но он скорее адъютант. – Только без светского лоска, – считает однокурсник чиновника Евгений Муравич. – Он – человек «второго плана», не харизматик и не «мистер Зло». Можно только радоваться за политика, вторым номером при котором он состоит. Сечин верный. – Но я бы статью об Игоре начал с описания его блокнота, – дал совет режиссер-документалист Игорь Шадхан. – Впервые я увидел его в начале 90-х, когда Сечин только начал работать секретарем при Путине. Это была большая книга в темно-коричневой обложке, объемом в хороший роман, вся в закладках. У меня сразу промелькнула мысль: в этом блокноте – все тайны мира. С французского «секретарь» так и переводится – «хранитель тайн». У Сечина таких тайн как минимум две: имя будущего преемника и собственная биография. Игорь Сечин – типичное воплощение советской мечты: «в люди» выбился с самой грязной пролетарской окраины Ленинграда, где вместе с сестрой-близняшкой Ирой родился в сентябре 60-го. Если бы по соседству с хрущевкой Сечиных не открыли французскую спецшколу №133, вполне возможно, он – по стопам родителей и примеру сестры – пошел бы вкалывать на местный металлозавод. – В Игоре чувствовалась какая-то интеллигентность, – рассказал одноклассник Сечина Игорь Никаноров. – Не выпивал, не покуривал. Не прогуливал уроки и не ссорился с учителями. Всегда чисто одет, всегда с носовым платком… Серьезный мальчик – больше слушал, чем говорил. Обсуждают все, например, какую-то тему, глядь, а Игорь рядом стоит. И слушает. А у Ирины Прошкиной в классе не сложились отношения лишь с двумя парнями: один из них потом загремел в тюрьму, второй – в Кремль. – Игорь, – призналась Ирина, – карьерист был. В любимчиках не ходил, но если ему что-то было надо от учителей, любыми способами добивался. Умел хорошо притворяться, ребята даже советовали ему поступать в театральный. Была у него привычка передразнивать и высмеивать, причем очень зло. Мне как-то раз стало плохо у доски, так Игорь до конца школы меня изводил, по пять раз на день повторяя: «Ты, Прошкина, только в обморок не падай!»
Но самую злую шутку Сечин сыграл четверть века спустя с Ходорковским. Именно его считают инициатором прокурорской атаки на ЮКОС…
Сотрудник, а не стукач
Впрочем, докой в нефтянке Игорь Сечин стал лишь в конце 90-х, когда в Санкт-Петербургском горном институте защитил кандидатскую на соответствующую тему. А в 1977-м, после получения аттестата, рванул на португальское отделение филфака ЛГУ, где был «щадящий» конкурс. – У нас училась «золотая плесень», дети гэбешников и директоров, – вспоминает однокурсница Сечина Лариса Володимерова, которую пристроил в вуз дядя. – А Игорь был – «дитя революции». – Знания у Игоря были хорошие, но не отличные. Связей – никаких. И если бы не рабочая разнарядка, он вряд ли бы поступил, – считает другой однокурсник Сечина Евгений Муравич, сын актрисы. – Он попал не в свою среду, и чувствовалось, как он хочет к ней приобщиться, как он впитывает наши разговоры, наши интересы, все то, чего он был с детства лишен. У нас была такая раздолбайская тусовка: собирались, пили пивко – а Игорь всегда был рядом и впитывал. Володимерова считает, что за прошедшее время Сечин «только заматерел – но не изменился»: – Был таким же невзрачным и тихим, но при этом хорошим товарищем, прекрасным сыном и братом. Стопроцентно мечтал помочь семье деньгами и создать свою обычную советскую семью. День рождения Игоря в сентябре отмечали однажды у него дома. Тогда я познакомилась и с сестренкой, и с мамой. Близнецы обычно похожи, эти – любили друг друга, заботились. Сестра показалась мне доброй, тихой, милой – и скучной, как брат. Очень милая мама (Нина Константиновна), которой дети слегка стеснялись. Но все понимали друг друга с полуслова. Мама (родители Сечина развелись перед школьным выпускным) очень гордилась сыном-студентом. И наверное, собой – что «вывела его в люди». Возможно, от нее Игорь и унаследовал желание заботиться о других. В том, что такое желание было, уверен Евгений Муравич, которому Сечин, как физически более крепкий, «покровительствовал»: – Чувствовалась в нем такая потребность – помогать и быть ближе. Жаль, что при этом у Игоря была проблема с языком – его своеобразная насмешливая манера говорить и сейчас, видимо, не позволяет ему стать публичным политиком. Он был живой, улыбчивый, приветливый, всегда гладко выбритый и причесанный, очень преданный, но… Все его опасались. Первые года три даже считали стукачом, но потом выяснили, что это не так. Но Володимерова уверена: Игоря Сечина завербовали на 3–4-м курсе: – С этого момента он стал уверенней внутренне. Мне кажется, у Игоря был в Питере такой родственник (иногда в разговорах проскакивало), но его проталкивал и сам университет. Думаю, ему было сделано серьезное предложение на перспективу, а не просто стучать на согруппников.
– Да нам почти всем «предложения» делали, – подтвердил Муравич. – И многие соглашались. В те годы можно было, будучи приличным человеком, думать, что ты, работая на органы, делаешь хорошее для страны дело. Так и Игорь. Он – патриот. Не уличный, а радеющий за государство. И при этом оправдывающий интересами этого государства все то, чем он вынужден заниматься в Кремле.
Демократ африканского образца
К концу университетской учебы от прежней зажатости студента не осталось и следа. – Это был инициативный и общительный человек, – рассказал Андрей Родосский, который познакомился с Сечиным только на пятом курсе, поэтому не заметил в нем перемены. – Организовывал наши походы в кино. Не знаю, как сейчас, а тогда он очень любил смотреть фильмы, особенно французские комедии. После получения диплома в 1982-м Игорю Сечину стало уже не до смеха – путевка в жизнь, которую выдал ему КГБ, оказалась горящей путевкой в военную Африку. Правда, по официальной информации, служил он там с 84-го по 86-й (или 88-й). А что делал два года до этого? Питерские соседи Сечина считают, что Игорь учился в Высшей школе КГБ (правда, не помнят – до Африки это было или после). Но точно известно, что несколько недель выпускник пропарился в туркменской пустыне, куда будущих военных переводчиков загоняли на практику. В письмах оттуда Сечин весело вспоминал, как они с товарищами рвались на дискотеку и как командир-полковник радостно объявлял: «Товарищи курсанты, вопрос с дискотекой решен положительно: никакой дискотеки… не будет!» А в Африке Сечину стало совсем уже не до танцев. Сначала он вникал в «ситуацию» в спокойном Мозамбике (где служил переводчиком при «Техноэкспорте»), а затем нюхал порох в воюющей Анголе. Телерепортер и руководитель отдела спецпроектов НТВ Алексей Поборцев познакомился со старшим лейтенантом Игорем Сечиным в миссии переводчиков – закрытом военном городке в столице Анголы Луанде. Несколько месяцев они прожили в одном номере бунгало размером 6 на 8: – Я был тогда студентом-практикантом, а Сечин – моим «старшим товарищем», куратором. Учил нас, молодых, жизни. Докапывался, требовал с тех, кто плохо знает язык, подтянуться. Говорил в этих случаях по-отечески: «Ну что же ты, старичок!» Штатная должность Сечина звучала как «переводчик военного советника», но непосредственно при военном советнике он не состоял – это была прерогатива референта (старшего переводчика). Однако Сечин все равно находился рядом с командованием. А порой выполнял и небоевые задачи. Когда военспецы, например, ездили купаться на океан, переводчики стояли в оцеплении на пляже. – При этом, – вспоминает Поборцев, – Сечин отличался демократизмом во взглядах. Тогда в Анголе было принято, что все блатные оказывались в тихой Луанде, а дети рабочих – на фронте. Сечин эту систему сломал. Так получилось, что референт Билюкин, с которым Сечин очень сдружился, навлек на себя гнев начальства и был сослан в Менонге – в Анголе это такое место, дальше которого посылать просто некуда. В то время там шли жесткие позиционные бои с унитовцами и южноафриканцами, регулярно происходили обстрелы, подрывы, бомбежки. Плюс мерзкий климат и малярия. Район Менонге по сравнению с Луандой был все равно что Чечня 95-го года по сравнению с Москвой… Но Сечин, тогда уже капитан, которому до «дембеля» оставались считаные недели, бросил теплое бунгало и добровольцем отправился с другом в самое пекло. С тех пор в Анголе стало хорошим тоном служить на передовой.
Ветераны Анголы, не вдаваясь в детали, называют Сечина своим «боевым товарищем» и говорят, что с таким помощником президенту не страшно пойти и в разведку.
В Кремле, как на войне
Поход во власть не менее важен, чем за линию фронта. С Владимиром Путиным Игорь Сечин познакомился в конце 80-х в ЛГУ. Сечин тогда работал в иностранном отделе университета, а Путин вкалывал помощником проректора по международным связям. Затем их пути на короткое время разошлись (Сечин перебрался в исполком Ленсовета, где занимался укреплением братских связей между Ленинградом и Рио) и вновь сплелись воедино уже в 1991-м, когда Сечин стал секретарем нового председателя комитета по внешним связям мэрии Путина. С тех пор экс-разведчики неразлучны. Встретив в 91-м в приемной Путина молодого человека, Игорь Шадхан удивился: – Везде секретарши – женщины, а тут вдруг – мужчина, да еще такой молодой, очень молодой. Это выглядело революционно, да и сама обстановка в приемной Путина была революционной: много народа, речи на иностранных языках. И секретарь, стройный, подтянутый, не выражавший эмоций, но всегда знающий, что нужно патрону. Ни «зачем», ни «почему». Лаконичен, лапидарен и при этом приветлив. Уже тогда в Игоре видели человека, который сделает то, что должен (ни больше ни меньше). Он – даже не секретарь, он именно помощник. На месте Путина я был бы уверен в этом человеке, в том, что очередь в приемной всегда будет соблюдена и всем будет отвечено правильно. – Игорь Иванович всегда был очень деловой и очень конкретный, а со временем стал еще основательней, – считает бывший советник и помощник Анатолия Собчака Валерий Павлов. – Если Сечин и лаконичен, то лишь от дефицита времени. На самом деле он хороший коммуникатор, умеет вовремя сказать точное слово. Самое точное слово Игорь Сечин сказал в 1996 году, когда Путин перебирался в столицу. Как признался потом президент: – Когда я поехал работать в Москву, он попросился со мной. Я его взял. Политика – это продолжение войны другими средствами. Чем закончится московская одиссея Путина, в то время никто не знал, но Сечин, как и во время ангольской кампании, доказал свою верность. – Верность – главное достоинство Игоря, – уверен Евгений Муравич. – А в этой компании политиков так важно иметь рядом верного человека. Единожды присягнув, он никогда не утратит лояльности. И никогда сам не полезет поперед батьки на первый план, эта потребность ему чужда. Когда Путин готовился стать президентом, на официальных мероприятиях Сечин сидел рядом, а сейчас – за дальним концом стола. Думаю, если Путин уйдет из политики, Сечин последует за ним. Хранит верность Сечин и всем прочим своим знакомым, разорвав связи лишь с теми, кто открыто наезжает на Кремль. Когда Муравичу, ныне корреспонденту португальского ТВ, потребовалась помощь в организации съемок, чиновник сразу помог. Когда у другого их университетского товарища угнали машину, Сечин помог и ему. Став помощником президента, он, не ожидая лишних просьб, сам делал «хорошим людям» предложения о «хорошей работе». И все же многие из былых знакомых отнюдь не завидуют Сечину. – Мне его даже жалко, – признается Игорь Никаноров. – Для него не существует личной жизни. Ничего, кроме Путина и кроме работы. Да и саму эту «работу» некоторые, как Лариса Володимерова (ныне – правозащитница из Амстердама), воспринимают «не очень». – Сейчас Игорь знает, что дерево он посадил (мы вместе сажали). Дом построил. Дети тоже есть. А жизнь не удалась. В ней должны быть творчество и глубина, а Игорь шагал по поверхности. Вроде бы он властитель, все у него есть, а внутри – пустота, ничего, кроме службы и шахматных перестановок в политике и бизнесе… Он – половинка человека, причем знающая, что могла бы быть человеком. Это – трагедия, и мы видим, как он ее гасит.
Сейчас Сечину многие пеняют, что он, возглавляя совет директоров «Роснефти», прибрал к рукам ЮКОС, что он дирижирует кремлевской партией силовиков, инициирует перестановки в верхах и проталкивает антидемократические реформы. Но Игорь Сечин не «кардинал», для этого он лишен самостоятельности. Он – «адъютант» и выполняет лишь то, на что имеет духовное соизволение свыше. Кто-то видит в его верности шефу трагедию. Кто-то, наоборот, благородство. Впрочем, одно другого не исключает.
Наша справка. Семья Сечина
О личной жизни Сечин не говорит никогда и ни с кем. Имя, внешность и место работы супруги – военная тайна. Но на московской квартире помощника президента (в районе Щукино) зарегистрирована некая Сечина Марина Владимировна. Домашний телефон квартиры также значится в числе контактов небольшого издательства, рекламного агентства и крупной строительной фирмы. Возможно, жена Сечина связана именно с этим бизнесом.
Дочь Сечина Инга родилась в апреле 1982 года (хотя никто не может вспомнить, чтобы до конца 80-х чиновник был женат). Окончила тот же горный университет (в 80-х институт) в Санкт-Петербурге, где защищался ее отец. В ноябре 2003-го вышла замуж за сына Владимира Устинова Дмитрия и в июле 2005-го подарила папе внука. Последнее место работы Инги перед декретным отпуском – «Сургутнефтегазбанк».
Досье. «Партия» Сечина
К группировке Игоря Сечина приписывают премьера Михаила Фрадкова, министра юстиции Владимира Устинова, гендиректора «Роснефти» Сергея Богданчикова, зампреда правления Газпрома Александраa Медведева, руководителя службы экономической безопасности ФСБ Александра Бортникова, сенатора Сергея Пугачева. В союзниках значатся олигарх Михаил Фридман и глава «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов, митрополит Кирилл и столичный мэр Юрий Лужков, директор ФСО Евгений Муров и спикер СФ Сергей Миронов.
Степанов Игорь
