Дело Домодедово закрыто. Всем спасибо, все свободны
Дело, связанное с арестом Дмитрия Каменщика, переполнено загадками. Сразу после террористических актов в аэропорту, например, власть долгое время не могла установить даже конечных владельцев аэропорта, в частности, Дмитрий Медведев призывал найти их с помощью ФСБ. Потом был нелогичный и загадочный арест Каменщика, обвиненного в непредоставлении надлежащих услуг безопасности пассажирам. В СМИ тем временем тиражировалось предположение, что весь арест и уголовное дело — лишь попытка «отжать» аэропорт, на который давно уже положили глаз структуры близкого к «Роснефти» Романа Троценко. Теперь круг замкнулся: Дмитрий Каменщик на свободе, и аэропорт (пока что) при нем.
Как стало известно “Ъ”, уже после освобождения владельца аэропорта Домодедово Дмитрия Каменщика и двух его предполагаемых подельников и. о. генпрокурора РФ Александр Гуцан направил председателю СКР Александру Бастрыкину требование о прекращении их уголовного преследования. Госсоветник юстиции первого класса Гуцан настаивает на том, чтобы генерал юстиции Бастрыкин принял «безотлагательные меры» к установлению законности. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, решение руководителя надзорного органа является окончательным — руководству СКР его негде даже обжаловать.
В требовании сообщается, что Генпрокуратурой установлены нарушения федерального законодательства, допущенные «должностными лицами» первого следственного управления ГСУ СКР при расследовании уголовного дела №201/404086–15. Это дело было возбуждено сотрудниками бывшего управления СКР по Центральному федеральному округу 28 апреля прошлого года в отношении владельца аэропорта Домодедово Дмитрия Каменщика, экс-директора аэропортового комплекса Вячеслава Некрасова, бывшего главы российского представительства компании Airport Management Company Limited Светланы Тришиной и экс-управляющего директора ЗАО «Домодедово Эрпорт Авиэйшн Секьюрити» Андрея Данилова по ч. 3 ст. 238 Уголовного кодекса (УК) РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее смерть двух и более лиц). Все его фигуранты были задержаны СКР, обвинены, а затем по решению Басманного райсуда помещены под домашний арест. В минувшую пятницу, рассматривая жалобы защиты и представления Генпрокуратуры, Московский городской и Басманный суды освободили обвиняемых, посчитав, что дальнейшее продление им меры пресечения противоречит положениям Европейской конвенции по правам человека. Очевидно, что вскоре может быть освобождена и Светлана Тришина, защита которой при поддержке надзорного ведомства также обратилась с соответствующей жалобой в суд.
Однако только выход из дома основных фигурантов дела не устроил Генпрокуратуру. Согласно фабуле обвинения, сообщается в документе Дмитрием Каменщиком, Вячеславом Некрасовым, Андреем Даниловым и Светланой Тришиной была необоснованно упрощена процедура досмотра граждан в аэропорту Домодедово, а уже это обстоятельство, по версии следствия, позволило террористу Магомеду Евлоеву в январе 2011 года беспрепятственно проникнуть в здание аэровокзала и привести в действие взрывное устройство, в результате 37 человек погибли, а еще 170 — получили ранения. Между тем, как решил и. о. генпрокурора Гуцан, предъявленное обвинение не соответствует требованиям ст. 171 УПК (порядок привлечения в качестве обвиняемого). В статье сказано, что лицо может быть обвинено в совершении преступления только «при наличии достаточных доказательств», а их-то, как считает надзор, в уголовном деле нет. В соответствии с законом «О транспортной безопасности», отмечает Александр Гуцан, под этим подразумевается состояние защищенности объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств от актов незаконного вмешательства, тогда как авиационная транспортная услуга по ст. 21 Воздушного кодекса заключается в осуществлении воздушных перевозок пассажиров, багажа и грузов. То есть «субъект», оказывающий транспортные услуги, обязан обеспечить безопасность движения и эксплуатации транспорта, в том числе защитить получателей транспортных услуг от угроз, связанных с функционированием транспорта как источника повышенной опасности, а именно: от происшествий, вызванных неправильной эксплуатацией транспортных средств, вспомогательного оборудования и пр., но не от терактов. При этом, как отмечает Александр Гуцан, функции по обеспечению транспортной безопасности не могут рассматриваться в части транспортной услуги. Для этого, напоминает и. о. генпрокурора, в УК РФ введена соответствующая ч. 3 ст. 263.1 (неисполнение требований по соблюдению транспортной безопасности на объектах транспортной инфраструктуры и транспортных средствах).
Возможные нарушения в аэропорту Домодедово в этой части расследовались в рамках уголовного дела, возбужденного еще в 2011 году по ст. 263.1 УК РФ. В августе 2015 года расследование было прекращено, при этом, как отмечает Александр Гуцан, следователем был сделан обоснованный вывод об отсутствии в действиях должностных лиц, отвечающих за транспортную безопасность, признаков состава преступления. Его фигурантами, кстати, являлись четыре бывших сотрудника транспортной милиции, а также коммерсанты, в том числе обвиняемые сейчас Вячеслав Некрасов и Андрей Данилов.
Применительно же к ст. 238 УК РФ, отмечается в требовании Александра Гуцана, общественно опасные последствия являются результатом ненадлежащего оказания транспортных услуг, чего в данном случае не было. К тяжким же последствиям, решил надзорный орган, привели не действия обвиняемых, а третьих лиц — исполнителя теракта, который погиб, а также его приговоренных пособников. Мособлсуд, рассматривавший это дело, установил, что люди в аэропорту погибли именно в результате действий террористов, следовательно, происшедшее не может находиться в «причинно-следственной связи» с действиями Дмитрия Каменщика и его предполагаемых подельников. В их действиях, считает надзорный орган, отсутствует состав преступления, предусмотренного ст. 238 УК РФ. При этом Александр Гуцан напоминает, что ранее заместитель генпрокурора Владимир Малиновский направлял в СКР четыре требования об устранении нарушений закона по громкому делу. Отвечая Владимиру Малиновскому, должностные лица СКР указали, что его доводы были проверены, но «своего подтверждения не нашли». В свою очередь, и. о. генпрокурора Гуцан посчитал, что требования его коллеги были «необоснованно отклонены». Сам он потребовал, чтобы председатель СКР Александр Бастрыкин принял «безотлагательные меры» как для прекращения уголовного дела по ст. 238 УК РФ, так и для прекращения уголовного преследования его фигурантов в связи с отсутствием в их действиях состава преступления.
В соответствии со ст. 37 УПК, на которую ссылается Александр Гуцан, в случае несогласия руководителя следственного органа или следователя с требованиями прокурора об устранении нарушений представитель надзора может направить требования руководителю вышестоящего следственного органа. Если и там согласия не удалось найти, прокурор вправе обратиться к главе СКР. В случае же отказа Александра Бастрыкина, как следует из УПК, прокурор для исправления ошибок предварительного следствия может обратиться к генпрокурору, «решение которого является окончательным». Поскольку требование о прекращении уголовного дела исходило от лица, исполняющего обязанности руководителя надзорного ведомства (Юрий Чайка и его первый заместитель Александр Буксман находились в командировке), СКР обязан его исполнить. Обжаловать его в суде по закону представители СКР не могут, а потерпевшие, большинство из которых получили благотворительные пожертвования из созданного Домодедово фонда «Авиационный» и свои иски из уголовного дела отозвали, в суд не пойдут. К тому же ранее, еще до создания «Авиационного», Басманный и Московский городской суды отказались принять жалобу адвоката потерпевших Игоря Трунова, который пытался признать необоснованными требования заместителя генпрокурора Малиновского.
В СКР от комментариев воздержались. Между тем, согласно законодательству, требование и. о. генпрокурора должно быть рассмотрено до конца этой недели. Впрочем, скорее всего, следствие если и выполнит предписание, то к 28 июля, когда официально заканчивается срок расследования громкого дела.
