Основатель национальной кинопремии «Ника» просит привлечь известного режиссера к ответственности
В минувшую пятницу основатель национальной кинопремии “Ника” Юлий Гусман обратился в суд с заявлением о привлечении режиссера Никиты Михалкова к уголовной ответственности за клевету. Причиной этого обращения стали слова Михалкова, произнесенные им на съезде Союза кинематографистов, состоявшемся 30 марта в Гостином Дворе. Напомним, тогда Михалков публично обвинил 15 известных деятелей искусства в том, что в результате спланированных действий они присвоили более 3 тысяч квадратных метров здания “Киноцентра” на Красной Пресне. По словам Михалкова, стоимость этой площади составила ни много ни мало 31 миллион 650 тысяч долларов США. В результате, считает Михалков, обманутыми оказались без малого 5 тысяч членов союза. — Это заявление является наглой ложью человека, забывшего о необходимости подчиняться установленным в обществе нормам закона и правилам морали, — говорит сам Юлий Гусман. — Такая ложь тем более недостойна человека, претендующего на высокую должность председателя Союза кинематографистов России. По словам Гусмана, он не имеет и никогда не имел отношения к имуществу “Киноцентра”. Желание опорочить его имя он объясняет давним стремлением Михалкова влиять на присуждение независимой премии “Ника”. Иск Гусмана может стать не последним. Ведь оставшиеся 14 кинематографистов, среди которых Наталья Фатеева, Павел Финн, Леонид Ярмольник, в принципе тоже могут обратиться в суд за справедливостью. — Я попросту оскорблен таким небрежным суждением в свой адрес. У меня было ощущение, что на съезде Михалков читал с листа кем-то написанный текст и просто забыл в него посмотреть, — в интервью “МК” говорит Леонид Ярмольник. — Насколько я понимаю, речь идет о письме в защиту “Киноцентра”, которое я подписал вместе с Рустамом Ибрагимбековым, Натальей Фатеевой, Станиславом Говорухиным и рядом других уважаемых кинематографистов. Но это был не финансовый документ. Михалков, наверное, решил, что лучший способ защиты — это нападение. Но напав на меня, он выбрал не того. Задето мое достоинство и репутация. Меня знает много людей не с худшей стороны. Я счел своим долгом побороться за свое имя.
— Считаете, что суды решат эти проблемы?
— Может, пройдут какие-то дни — и Никита поймет, что поступил неправильно. Я готов его простить. Никакого состава преступления, кроме словесного наезда, я не вижу. Да и то, если бы это сказал какой-то идиот, я бы не обратил внимания. Но Никита Михалков ведь не идиот…
— Первый раз эта восхитительная тема возникла на VI съезде Союза кинематографистов. Но тогда не назывались фамилии, — говорит еще один упомянутый Михалковым в его речи кинематографист Павел Финн. — Наши с Гарри Бардиным имена как расхитителей “Киноцентра” Михалков назвал в интервью “Коммерсанту”. А в Гостином Дворе был назван совершенно бредовый список людей, не имевших никакого отношения к “Киноцентру”. Я имел довольно отдаленное отношение — как председатель московского Союза кинематографистов. Остальных он пристегнул, как говорится, до кучи. А после съезда Николай Бурляев повторил все это в эфире программы “К барьеру!”. Я тоже собираюсь подавать в суд. И на Бурляева, и на Михалкова, чтобы была восстановлена истина. И буду требовать возмещения нанесенного мне морального ущерба.
— На ваш взгляд, как можно голословно бросать такие обвинения? Или у Никиты Михалкова есть в рукаве какие-то козыри?
— Он пользуется информацией, которую ему поставляют. Знаю, кто, но пока говорить не хочу. В запутанной истории взаимоотношений союза и “Киноцентра” были разные периоды при разных руководителях СК РФ — начиная с той поры, когда председателем был Сергей Соловьев. Тогда “Киноцентр” был тайно и за один день приватизирован его директором Леонидом Мурсой. Это стало началом цепи драматических катаклизмов. Я тогда, будучи заместителем Соловьева, пытался вернуть “Киноцентр” союзу. Потом была масса всяких событий, одна форма правления “Киноцентром” сменяла другую: какие-то ОНО, ОАО… Я к этому никакого отношения не имел. Но за все время развития “саги о “Киноцентре” можно было найти что-то, что при определенной подтасовке можно было использовать, фабрикуя обвинения. Во всем этом нужно разбираться с документами в руках. Никита слышал звон, да не знает, где он.
— В темных делишках с “Киноцентром” кроме вас обвинены Наталья Фатеева, Гарри Бардин, Юлий Гусман, Рустам Ибрагимбеков. Почему именно эти люди?
— Михалкову все равно кого грязью обливать, он просто сводит счеты. Мы с Никитой знакомы сто лет, и он прекрасно понимает, что я не вор. Просто у него такой способ борьбы. У Никиты существует наивное убеждение, что, если он заявит, что плохой я или кто-то еще, сам он от этого станет лучше. Разумеется, он не станет лучше от того, что обвинил пятнадцать честных людей в финансовых преступлениях, которых они никогда не совершали.
Из истории вопроса
Построенный в 1987 году на средства Союза кинематографистов СССР, после распада страны “Киноцентр” достался Конфедерации союзов кинематографистов (КСК). Из творчески-производственного объединения “Киноцентр” каким-то образом превратился в акционерное общество. Причем СК России досталось 32 процента акций, остальные 68 пришлись на долю КСК.
Столь малый пай не давал российскому союзу права распоряжаться площадями “Киноцентра”, на что Никита Михалков и обратил внимание коллег в 1997 году на III съезде, где его в первый раз выбрали председателем СК РФ. Никита Сергеевич пообещал добиться передачи “Киноцентра” в полную собственность российских кинематографистов. А через год на IV съезде в Кремле под гром аплодисментов объявил, что СК России получает половину акций и право управлять “Киноцентром”. После чего Михалков был вновь избран председателем союза. Основанием к оптимистическому заявлению Михалкова стала личная договоренность, достигнутая им с Рустамом Ибрагимбековым, который в то время был председателем совета директоров “Киноцентра”.
Однако спустя пару месяцев выяснилось, что право собственности на здание на Красной Пресне принадлежит МЗАО “Киноцентр”, а СК России по-прежнему остается со своими 32 процентами. В 2005 году СК России продал свой пакет акций за 6 миллионов долларов. А в декабре 2008 года на VII съезде Михалкова упрекнули: “Вы обещали вернуть российскому союзу “Киноцентр” и слова своего не сдержали”. Никита Сергеевич оправдываться перед “нелегитимным” съездом не стал. Зато в Гостином Дворе вернул упреки с процентами.
****
Михалков о «Нике» и Киноцентре (фрагменты)
Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 30 марта 2009 г.
Председательствует —
Председатель Союза кинематографистов России Н.С. Михалков […] Я предлагал господину Гусману, чтобы в России была единая премия «Ника». Здесь есть много людей, кто об этом знают, и немного, кто об этом хотят забыть. Чтобы он вручал премию, чтобы всё было также, как и было – с пингвином, с шутками, атас – всё есть. Пожалуйста, вручайте ту же премию. Но только кому вручать – будет решать не несколько человек. Я предлагал господину Шабдурасулову, который был директором, и может быть остаётся: «Давайте соберёмся и определим». Да, было собрание, меня не позвали. […] Потому что не сама премия интересует господина Гусмана, и он об этом написал в прессе. Он писал: «Я бегаю по олигархам, ищу деньги, потому что это не просто премия и вручение статуэтки, это влияние, влияние на кино». Я готов усомниться в том, что влияние на кино господина Гусмана может быть более безусловным и вкусово полезным для нашего народа, чем влияние Наумова, Панфилова, Соловьева, Смирнова, Хуциева, Лунгина, Адабашьяна и других. (Аплодисменты). Я, как был, так и остаюсь противником того, чтобы тамада становился министром культуры, а шоумэн был законодателем вкусов в кинематографе. Вот почему учреждена наша Академия. (Аплодисменты). Меня могу поправить, что со мной не согласятся. Но это имеет абсолютно принципиальное значение. Что такое влияние? Что такое влияние? Это не просто господин Гусман будет бегать и рассказывать, какое кино хорошее, какое – плохое. Он и так это делает каждый день на всех каналах. Я оговорюсь сразу – «Нику» получали достойнейшие люди. Я их очень уважаю. Я сам получал «Нику». Всё было, всё. Но я говорю о принципе, принципе, который существует; о принципе, который прикрывается порой этой «Никой». Картина, разрушающая сознание человека, меняющая его вектор созидательного отношения к своей стране, к своей культуре, традиции и т.д. получает 5 наград каких-то. […] Претензия: силовая политика Михалкова в отношении Киноцентра и Конфедерации Союзов кинематографистов бывших республик СССР привела к сомнительной сделке по продаже принадлежащих СК России акций ЗАО «Киноцентр» и выселению Музея кино из здания Киноцентра. Придя к власти, команда Михалкова попыталась завладеть контрольным пакетом акций ЗАО и назначить своего директора. Эта попытка рассорила СК России с остальными акционерами, Союзами кинематографистов бывших союзных республик и вынудила их продать свои акции, вслед за чем то же самое сделал и СК России. Причем Правление СК приняло это решение при отсутствии кворума, а сам договор о продаже акций был засекречен. В результате Музей кино решился своих залов, а СК России с долговременной перспективой понес огромные убытки». Поскольку это большой серьезный пункт, и претензии, которые мне высказывают неоднократно по поводу Музея кино, мой ответ будет состоять из нескольких частей, и сразу отвечу, я приглашу потом для разговора в Киноцентре специалиста, который просто подробно вам это изложит, потому что он выступал с той стороны, а не с нашей. Сразу отвечу по поводу кворума при одобрении сделки на продажи 32 акций. Из 79 членов Правления в работе Второго внеочередного Пленума Правления СК России приняли участие 66, из которых 16 членов Правления сообщили телеграфом и письмами, заверенными на почте, либо руководителями СК России: за продажу 32% акций ЗАО «Киноцентр», принадлежащих на правах собственности СК России на сумму 6 млн. долларов, проголосовали 50 членов Правления, против – 4, воздержалось – 5 человек. Решение Правления «Принято. Кворум имеется. 12 января 2005 года». Снят вопрос о том, что Михалков это сделал сам, да? Надеюсь. Создание Киноцентра. Чуть истории. Киноцентр был создан, слушайте внимательно, пожалуйста, сосредоточьтесь, это очень важно. Киноцентр был создан в 1987 году за счет средств Союза Кинематографистов СССР. На Всесоюзное творческое производственное объединение правительством были возложены задачи управления хозяйственными активами СК России во всех республиках Советского Союза, начиная от печати открыток и афиш, до управления Домами творчества, санаториями и другими объектами СК СССР. Как вы прекрасно понимаете, в то время любой член Союза кинематографистов СССР мог легко и беспрепятственно воспользоваться любыми возможностями, предоставляемыми объектами, принадлежащими СК, в любой части Советского Союза. После известных событий с Киноцентром начали происходить метаморфозы. Сначала ВТПО Киноцентр трансформировалось в акционерное общество открытого типа вообще без участия СК России. Все 100% акций попали в распоряжение Совета директоров Киноцентра, и полтора года тогдашний председатель СК России, Народный артист России Сергей Александрович Соловьев в судах, Конфедерации, в Правительстве безуспешно тратил свое время, чтобы в существующей неразберихе начала 90-х годов восстановить права СК России на недвижимое имущество, находящееся на территории Российской Федерации, что предписывало постановление Верховного Совета СССР от 1991 года. Надо сказать, что к чести Сергея Александровича частично ему это удалось, Союз вернул себя Болшево, вернул себе «Пахру». Хочу напомнить, что после развала СССР вся собственность, принадлежащая СК России на территории республик, окончательно и бесповоротно оказалась во владении этими республиками и ими была приватизирована. Т.е., другими словами, все, что создавалось и использовалось сообща, осталось за республиканскими кинематографистами по территориальному признаку. Следуя этой логике, можно было бы справедливо предположить, что все, что находится на территории Российской Федерации, в том числе и в здании Киноцентра на Красной Пресне, 21 тыс. кв. метров в центре Москвы, должна была бы принадлежать СК России и только СК России. Но не тут-то было. Образованная в тот момент Конфедерация считала иначе. Где же еще демонстрировать дружбу между народами и осуществлять творческую консолидацию, как не в Москве на Красной Пресне? Мировое соглашение 1993 года. Под давлением руководства СК союзных республик во главе с г-ом Ибрагимбековым Сергей Соловьев был вынужден пойти на подписание мирового соглашения. По своей унизительности оно больше похоже на Брестский мир. Вот это мировое соглашение и отказ от иска. В этом мировом соглашении Сергей Соловьев отказался от иска, который был утвержден Пресненским районным судом. В результате этого СК России получил 32% акций Киноцентра и потерял права на остальные 68% акций в пользу СК республик бывшего СССР. По процессуальному закону СК России имеет право в течение трех лет оспорить это мировое соглашение в части распределения акций Киноцентра. Но, к сожалению, этим правом не пользовался, и в результате возможность обжалования и продолжение борьбы за свои законные права была потеряна навсегда. Произошло это в октябре 1996 года. Кроме этого, с 1 января 2996 года вступил в силу некий федеральный закон об акционерных обществах, по которому (внимание) право решать все вопросы управления в акционерном обществе принадлежат владельцам более 50% акций. Поскольку 68% акций больше, чем наши 32, наш пакет фактически обесценился, он стал не стоить ничего, ноль. Мы могли рассчитывать только на щедрость и доброту руководства Киноцентра, а щедрость эта, дорогие товарищи, она ограничилась суммами от 40 до 80 тыс. долларов в год, за вычетом налогов. И все это на 32% акций в здании общей площадью в 21 тыс. кв. метров в центре Москвы – 40 тыс. долларов в год за 32% акций от 21 тыс. кв. метров. Уже тогда Устав Международного акционерного общества «Киноцентр» позволял избрать членов Совета директоров вообще без участия кого бы то ни было из нашего Союза. Вы только представьте себе, международная организация, которая пользуется собственностью нашего Союза, имеет возможность выбирать Совет директоров, вообще не считаясь с мнением реальных собственников этого здания, т.е. нас с вами – членов СК России. Почему-то я не слышал никогда за время моего руководства Союзом, чтобы кто-нибудь из моих оппонентов вспомнил об этом. Многие из них, и даже сидящие в этом зале, так или иначе, впрямую или косвенно, замешаны в том, что уже в 1995 году мы потеряли всякое право не то, чтобы претендовать на справедливо нам положенное, но даже и вообще решать какие бы то ни было вопросы управлением ЗАО «Киноцентром». 1997 год – попытка вернуть Киноцентр. В 1997 году на Съезде мне было поручено вернуть здание Киноцентра. А в мае следующего года в Кремле я доложил Съезду о том, что выполнил поручение, потому что мы договорились с Рустамом Ибрагимбековым о том, что акции и все доходы Киноцентра будут разделены между российским СК и остальными членами КСК в соотношении 50/50, а менеджмент Киноцентра будет осуществляться представителями СК России. Пусть у нас не больше процентов, пусть 50/50, по-братски, ради Бога! Но менеджмент должен быть наш. Россия, это наше. Когда под рукоплескание зала я докладывал о нашей договоренности, юристы, адвокаты, финансисты и члены совета директоров Киноцентра оформляли и за неделю оформили право собственности на все площади Киноцентра и все имущество. В то время, когда я зачитывал это заявление на Съезде, когда я был на трибуне, а в ложе VIP- гостей сидели руководители СК союзных республик и члены совета директоров, юристы оформляли все имущество Киноцентра в частную собственность. Вы понимаете, что это значит? 21 тысяча квадратных метров в центре Москвы, принадлежащая по праву Союзу кинематографистов России, были безвозвратно оформлены в частную организацию, с которой у нас вообще не было никакого контроля. Вы только вдумайтесь, что мы потеряли! Для сравнения – вы знаете, какова общая площадь Дома кино? 9 тысяч квадратных метров. Сравните с 21 тысячей. В это время в совете директоров Киноцентра, который принимал решение о переводе в частную собственность всех активов Киноцентра, сидели господин Мурса и Евгений Цимбал. Я попытался разобраться в сложившейся ситуации, и по моему настоянию был проведен всесторонний аудит, который показал, что средства, получаемые Киноцентром, распределяются сначала на финансирование программ конфедерации СК, расходы совета директоров Киноцентра, «Менеджмент» ЗАО, и на другие цели. А из оставшихся сумм по остаточному принципу выплачиваются дивиденды в зависимости от настроения членов совета директоров. И на все на это у нас не было никакого влияния. Мы находились за бортом этого Титаника. Выполняя данное обещание и понимая, что мы не можем это оставить в таком виде, мы вынуждены были пойти в суд. По делу Киноцентра было проведено более 100 заседаний суда. Вы можете представить себе, сколько это времени? Каждое заседание, приблизительно, это 200 бумаг. 20 тысяч бумаг. Сколько человекочасов, сколько сидения, споров, надежд и т.д., и т.д.! Как встретило кинематографическое сообщество эту мою борьбу за киноцентр? Что писали? Что говорили? Я не понимаю, почему Наташа Фатеева, с которой я дружил очень, с ее сыном нянькался в Коктебеле, такие у нас были чудные отношения – как она может писать и говорить про меня такое ни с того, ни с сего? Как может Женя Цимбал, в какой-то степени мой ученик, ассистент по реквизиту, мой друг, с которым мы много лет работали, как он может такое про меня говорить? Я понял это потом. Я не мог понять, почему Московский Союз, который является кровь от крови, плоть от плоти Союза кинематографистов России ведет такой саботаж, больше похожий на войну, не желая выходить из КСК. В один прекрасный день во время работы Секретариата с очередного суда вернулся Клим Лаврентьев и сообщил, что в заседании суда Конфедерация Союза кинематографистов стран СНГ и Балтии приняли участие в процессе на стороне Киноцентра, против СК России. Это было в 1999 году. Новость меня эта потрясла. Думаю, не меня одного. Тогда мною было внесено предложение немедленно выйти Союзу кинематографистов России из состава КСК в надежде, что наш выход из этой организации сделает ее нелегитимной на территории России, т.к. среди членов этой организации не будет ни одного российского союза. Таким образом я думал возбудить общественное мнение тем, что на территории России существуют международная организация, которая пользуется площадями, принадлежащими Российскому Союзу, а самого Союза в этой организации нет. Вскоре после этого в Доме ветеранов на очередном совещании, узнав о том, что Московский Союз так и не вышел из состава КСК, я предложил проголосовать за то, чтобы Московский Союз последовал за Союзом России, как структурное подразделение СК РФ. Тогдашний Председатель, господин Лонской под давлением присутствующих и голосовавших поднял руку за выход Московского Союза из КСК. Руку-то он поднял, а выйти не вышел. И тогда возникло ощущение, что Московский Союз подспудно ведет борьбу с СК РФ на стороне Киноцентра и КСК. Мне тогда в голову не могло прийти, почему это происходит. Не укладывалось это у меня в голове, каким образом москвичи, основная часть нашего Союза видя, что у них по-бандитски отобрали их собственность, продолжает мирно сосуществовать в этом сообществе, которое нас обокрало.
А в то время во все стороны всем президентам союзных республик, включая Путина, летели письма, которые подписывали и Мотыль, и Фатеева, и Ибрагимбеков, а кроме них подписывали Людмила Хитяева, Ада Роговцева, Константин Степанков, Тамара Сёмина и многие, многие другие. А как же было не подписать, когда они читали тексты этих писем и видели, там было написано: «Беда происходит, разрушается кинематографическое содружество, такое близкое, такое только что существовавшее, это ВГИК, это мы товарищи, гибнет единственная организация, которая исповедует дружбу народов на постсоветском пространстве, где люди могут разговаривать» и т.д., и т.д. Но только совсем немногие, кто подписывал эти письма, точно знали, что это демагогия и ложь, и основана она на выгоде тех, кто сидел в совете директоров и велеречивыми лозунгами выбивал из знаменитостей их подписи.
1998-2004 год. Готовясь к Съезду, мы дали запрос в ЗОА «Киноцентр», и на него нам, к моему изумлению, ответили. Нам на него ответил член совета директоров, юрист, господин Соловей. Мы не ждали никакого ответа, честно говоря, потому что все эти документы всегда были подспудными. Теперь получаем ответ. «Обсудив поставленные Вами вопросы, ЗАО «Киноцентр» считает возможным раскрыть следующую информацию: протоколы заседания совета директоров и собрания акционеров, а так же первичные документы показывают, что в течение 1998-2004 годов ЗАО «Киноцентр» производились выплаты и передавалось имущество в пользу следующих лиц: Союз кинематографистов Российской Федерации – 6 миллионов 812 рублей. 14 Союзов кинематографистов стран бывшего Союза ССР – 14 миллионов 34 тысячи 615 рублей. Конфедерация Союза кинематографистов, которую возглавлял Рустам Ибрагимович, — 11 миллионов 780 тысяч рублей». Обратите внимание, дорогие мои, есть СК России за 7 миллионов, есть КСК. За 6 лет аппарат КСК из 10 человек получил почти 12 миллионов рублей. А 5 тысяч человек российских кинематографистов чуть менее 7 миллионов. Почему это стало возможным? Потому что наши же коллеги из Московского Союза, сидящие в совете директоров ЗАО «Киноцентр», исправно голосовали за все предложения, которые выдвигала КСК. Голосовала за них по очень ясной и простой причине. Господа Лонской , Мотыль, Фатеева, Цимбал, Мурса за этот же период за участие в работе совета директоров получили около 23 миллионов рублей целевой помощи, за которые никто никогда не отчитывался. Теперь становится понятно, почему с такой яростью Московский Союз бился против нас, не понимавших, отчего нам не дают выполнять наказ Съезда, отчего 100 судебных процессов, 20 тысяч листов бумаги в пустую было выброшено, когда там сидели наши же коллеги, которые не давали нам делать дело. А после этого они обвиняют меня в бездеятельности по отношению к борьбе за Киноцентр. (Аплодисменты) Теперь становится понятно, почему Московский Союз торпедировал решения Пленума о приведении своего устава в законную форму. Чтобы влиться равноправным членом в СК РФ, им это было не надо. Если сравнить 7 миллионов за 6 лет и 23 миллиона за 3 года, то зачем им нужен СК России? Зачем им все это нужно? Зачем мы им нужны? Все прекрасно и без нас! Они без нас обходятся, им ничего не надо, они в полном порядке! По сути они организовали оффшорную зону, не подконтрольную никому – ни Правлению, ни Ревизионной комиссии, ни Секретариату. Кто-нибудь когда-нибудь видел, как расходовались эти средства? Этих отчетов нет даже в Киноцентре, который их выделял. А если бы все, кто сидели внутри Киноцентра, были бы вместе с нами, и те деньги, которые предназначались для них, пошли бы в общую казну, вы представляете, скольких людей можно было бы вылечить, просто спасти от смерти, помочь, отремонтировать квартиру, купить машину инвалиду?! Сколько денег могли бы поступить в распоряжение членам Союза, а не этой касте избранных, которые сами себя этими избранными и назначили! Конечно, не все деньги легли в карманы. Конечно, наши оппоненты скажут: «А знаете ли вы, скольким людям мы помогли из этих денег?» Да, знаем. Есть документ из тех же документов, представленных нам Киноцентром. 250 человек из Москвы и Московской области получили единовременное пособие от 3 до 25 тысяч рублей, и некоторые люди получали ежеквартально по 500 рублей по решению Ланского. Но это не меняет общей картины. Расходы на менеджмент 2002-2003 год. А есть еще несколько статей расходов, которые уменьшат наши с вами деньги – это менеджмент киноцентра. Например, юридические услуги бороться с нами на 9 миллионов рублей. Или другая статья, только вслушайтесь: информационно-консультационные услуги, как это красиво звучит. А за этой наукообразной формулировкой может скрываться всё, что угодно, начиная от советов, как вести борьбу с нами в СК до телефонного звонка в справочную, чтобы узнать курс доллара или погоду в Нью-Йорке. Так вот это таинственная статья, которая в быту правоохранительных органов банально называется обналичкой, только за 2002-2003 годы составила 6 миллионов рублей, почти столько же, сколько получил СК России за 6 лет. А махинации с расходами по Музею кино еще 7 миллионов рублей. Кстати, о Музее кино сказано будет позже и не мною, я уже говорил. 2003, вывод киноцентра, площадей в частную собственность, вот мы и подошли к кульминации. Я всё еще не понимаю, что происходит, гордо неся ярлык борца против межнационального единства, словно герой рассказа Пантелеева «Честное слово», продолжал выполнять наказ Съезда, я продолжал бороться. Я действительно в этой борьбе был вынужден использовать всё и частично в том, в чем меня обвиняют: и связи, и административные ресурсы, и давление, даже силовые методы. Прокуратура Москвы выступала на стороне СК России в судебных процессах, а Правительство РФ и Министерство имущественных отношений РФ в 2001-м даже издали распоряжение о передаче здания в нашу собственность. Я пытался всеми способами вернуть нам то, что нам принадлежит по праву. Трудно поверить, трудно, но, мне удалось договориться с руководителями Союза кинематографистов всех 14-ти республик о покупке акций СК России за 2 миллиона долларов, до победы был один шаг. И что же в этот момент сделали наши коллеги из Московского Союза? Предвидя свое скорое поражение, они осуществляют, не укладывающуюся в моем сознании невероятную по своему иезуитству схему. Мой большой друг руководитель КСК в своей телеграмме от 12 августа 2003 года, поздравляя СК России с победой, сообщает, что несмотря на то, что: конфедерация и остальные члены Совета директоров вынуждены покинуть Киноцентр, они, тем не менее, напоследок, выражая свое глубокое уважение к российскому кинематографу, щедрым жестом дарят российским кинематографистам лучшие площади киноцентра, включая все кинозалы, выставочные площади, фойе и так далее. Я думаю: вот это да. Недолго довелось нам радоваться этому известию. Спустя совсем немного времени Андрей Смирнов получает похожую телеграмму от того же Ибрагимбекова, где все российские кинематографисты превратились уже в выдающихся московских кинематографистов. Ну, что, тоже, казалось бы неплохо, наши же, да? И вот круг этих московских кинематографистов выдающихся, он сузился до 15-ти человек. Это – Говорухин, Бардин, Гусман, Щербаков, Финн, Дыховичный, Ярмольник, Волчек, Семаго и Рощин. А также закаленные и проверенные в борьбе против нашего Союза – Лонской, Мурса, Мотыль, Фатеева, Цимбал. Какова же цена этого подарка? Итак, вышеназванные выдающиеся кинематографисты 30 июня 2003 года от ЗАО «Киноцентр» получили в качестве безвозмездного имущественного взноса – подарка, в полную собственность 3164,2 квадратных метра лучших площадей Киноцентра на Красной Пресне в Москве. Оценочная стоимость этих площадей — 31 миллион 650 тысяч американских долларов. (Аплодисменты). Кроме того, в пользу ЗАО «Киноцентр» бесплатно переданы основные средства: кинооборудование, мебель и тому подобное на 12 миллионов рублей. Доходы от показа за сентябрь 2003 – сентябрь 2004 год составили с учетом выплат 25 миллионов рублей, доходы от представления в аренду помещений 2 миллиона 733 тысячи рублей, безвозмездная помощь от ЗАО «Киноцентр» в 1 квартале 2004 года — 3 миллиона рублей. Итого, 42 миллиона 733 тысячи рублей и 31 миллион 650 тысяч рублей американских долларов или около 900 миллионов рублей. Кроме того, как работающий бизнес по кинопоказу АО «Киноцентр» должно было получать для его руководителей от хозяйственной деятельности не менее 25 миллионов рублей ежегодно. Таким образом, в результате вывода имущества АО «Киноцентр», на каждого из 15-ти выдающихся (как было сказано) кинематографистов Москвы приходилось по 58 миллионов рублей — стоимость движимого и недвижимого имущества, 2 миллиона рублей денежных средств на счетах, а также 1 миллион 666 тысяч рублей ежегодные прибыли от кинопоказа. И это в то время, когда мы за 6 лет получили меньше 7 миллионов на 5 тысяч человек, ну, как вам эта арифметика: москвичи и питерцы, уральцы, донцы, сибиряки, как вам эта арифметика московская, а? (Аплодисменты). Подарив выдающимся кинематографистам эти золотые метры, не забыли и руководителя – Ибрагимбекова. 27 января 2004 года его АНО «Форум кинематографии стран СНГ, Латвии, Литвы, Эстонии», получило в качестве безвозмездного имущественного взноса подарков в полную собственность 228,5 квадратных метров оценочной стоимости в 2 миллиона 300 тысяч долларов, вот такая арифметика. Но это еще не всё. Казалось бы, Бог с ними со всеми, пусть эти 15 выдающихся по настоящему кинематографистов владеют этими метрами. Казалось бы, в общей массе 3 тысячи метров от 21 тысячи не так уж и много, хотя метры дорогостоящие. Но если отнять от 21 тысячи 3, получается 18 тысяч – огромное богатство. 18 тысяч в Центре Москвы, которые должны были достаться нам – Союзу, что же произошло с ними? А произошло вот что. Когда мы начали разбираться с этими площадями, якобы принадлежащими нам, площади в безвозмездном пользовании у Музея кино – 3037 квадратных метров, площади, сданные в краткосрочную аренду – 1306 квадратных метров, площади, сданные в долгосрочную аренду без права увеличения арендной ставки – 7590 метров, остается 5988 метров – это видно на слайде. При этом, доходы от аренды сдаваемых офисов, составляли всего2 миллиона рублей в месяц, а расходы на содержание здания, зарплата персоналу и налоги доходили до 3 миллионов рублей в месяц. Кроме того, 8300 метров были уже отписаны в бесплатное пользование по договору владельцам казино до 2013 года, причем, штраф за расторжение только этого договора составлял бы 188 миллионов рублей. В результате СК России если бы и стал собственником, то до 2013 года должен был бы из своего кармана компенсировать 12 миллионов рублей убытков в год и нести расходы по капитальному ремонту здания, не имея в этом здании ни одной комнаты, одновременно спонсируя за свой счет еще и Музей кино, который мы бы, конечно, с вами не бросили ведь так. Единственным активом СК РФ до этого самого 2013 года в здании Киноцентра были наши заветные почти 6 тысяч квадратных метров. А что это были за метры? Это 6 тысяч лестниц, лестничных клеток и вентиляционных шахт. И что же, смог ли Союз кинематографистов содержать убыточный Киноцентр, из которого 15 выдающихся кинематографистов забрали лучшие площади? Да никогда. Сравните, 31 миллион американских долларов, как стоимость подарка нашим друзьям, 5900 метров лестниц и коридоров, которые не стоят ничего: ни продать, ни сдать в аренду их просто невозможно. Вот с чем наши коллеги оставили СК России. Но это еще не всё, друзья мои. Даже в этой унизительной и нищенской ситуации с лестницами и коридорами нас опять обманули. Все 68 процентов, обещанных нам акций, наши коллеги продали вообще посторонней коммерческой структуре, никакого отношения к кинематографу не имеющей. Это было сделано тайно и быстро, даже не вспомнив ни о защите культурного пространства, ни о дружбе народов, ни о творческой солидарности, ни о единстве, ни о ценности Музея кино. А эти посторонние коммерческие организации, по большому счету, им по барабану, они не воспринимают наших лирических воплей о том, что мы наши, помилосердствуйте, кинематографисты нас обманули. Нет, это бизнес жесткий и быстрый, как полет пули. Кстати, в Киноцентре, пока шли эти разборки с Киноцентром, пять человек было убито по настоящему. Наши проблемы этим людям были чужды, в том числе и судьба Музея кино, на который они смотрели только как на конкретные площади, которые надо использовать. Так вот, эти 68 процентов акций были проданы нашими коллегами за 2 миллиона 40 тысяч долларов по цене 3 тысячи за акцию. Это означало, что пакет в 32 процента по этой цене стоил бы 960 тысяч долларов. Всё, вот это красная цена наших 32 процентов. Но, кто у нас их купит, кто захочет заплатить почти миллион долларов за площади, которые никому не нужны, кроме тех, кто очень любит бегать по лестницам или сидеть в вентиляционном шкафу? Я не думаю, что даже среди нас есть такие любители, согласитесь. Нужно ли вам рассказывать, чего мне стоило, каких невероятных усилий, общений, звонков, автографов, подарков и всего остального, чтобы эти наши лестницы и коридоры максимальной стоимостью в 960 тысяч долларов мы продали не за 5 миллионов, как того просило наше Правление, а за 6 миллионов долларов?
Источник: «Полит.Ру» , 30.03.2009
