Сергей Максимов, подвевший под статью Навального, сам может загреметь на четыре года
В Бонне продолжаются слушания по делу пресловутого «хакера Хэлла», которым оказался эмигрант из России Сергей Максимов, взломавшего около трех десятков почтовых ящиков и аккаунтов в социальных сетях, в подавляющем большинстве принадлежащих оппозиционным политикам. Четкая политическая позиция взломщика породила версию, что сам хакер представлял собою что-то вроде «сливного бачка» для информации, добытой спецслужбами. В ее пользу говорило и то, что ряд специалистов высказывал сомнение в достаточной квалификации Хэлла, который не раз допускал грубые ошибки, приведшие в конце концов к его деанонимизации. Так ли это — должно проясниться в ходе заседания, на котором из пострадавших выступили готовность выступить только два общественных деятеля: Навальный и Петров, да и то Навального не выпустило из страны миграционное ведомство. Несмотря на то, что обвиняемый и потерпевшие — россияне, германский суд вполне может дать хакеру реальный срок. Максимову предъявлено обвинение сразу по нескольким статьям: оскорбление, выведывание данных, подделка документов. Сам он все обвинение отрицает и считает происходящее недоразумением и происками его недоброжелателей. «Новая газета» ведет репортаж непосредственно из зала суда.В помещении боннского дворца правосудия прохладно и тихо: судья говорит, что слушателей меньше, чем в прошлый раз, поэтому можно обойтись без микрофона. Обвиняемый Сергей Максимов в рубашке с короткими рукавами, заправленной в джинсы, невыгодно выделяется на фоне остальных действующих лиц процесса: судья, оба адвоката и прокурор облачены в длинные черные мантии, такова традиция. Максимова из-за спины его адвоката почти не видно: он нервничает, то качаясь на стуле, то откидываясь на спинку кресла. Каждый раз, подходя к столу судьи вместе со своим адвокатом, чтобы приложить к делу очередной документ, на ходу с какой-то детской сосредоточенностью похлопывает спинку каждого кресла, которые стоят в рядок справа. И все же чувствует себя спокойнее, чем в прошлый раз, даже позволяет себе несколько раз улыбнуться — правда, в основном своему адвокату: на остальных участников процесса не смотрит.В перерыве сам с готовностью общается с журналистами и всем своим видом показывает: «Не понимаю, что я здесь делаю».
Говорит эмоционально, хотя почти не жестикулирует и не выпрямляет чуть сутулой спины — каждую реплику заканчивает восклицательной интонацией. Конечно, он невиновен, конечно, никакой он не хакер, его подставили, прокуратура ни во что не вникает, он понятия не имеет, кто такой этот хакер, и никогда в своей жизни не ломал чужих аккаунтов. Да, он тоже писал на разных форумах под ником Хэлл, но это было еще в начале 2000-х, а взломщик Хэлл появился уже в 2006 году — к тому времени Максимов давно покинул все свои интернет-площадки.
24 июня, первое заседание, далось Максимову с большим трудом: во-первых, оно длилось 8 часов; во-вторых, пришлось встретиться лицом к лицу с одним из двух потерпевших — блогером Игорем Петровым. Второй — Алексей Навальный, но он на суде не присутствует: Федеральная миграционная служба отказалась выдавать оппозиционеру загранпаспорт, сославшись на то, что он отбывает условный срок. Возможно, Навальный все-таки выступит в суде 21 июля по видеосвязи — такое ходатайство заявил его адвокат, однако представитель Максимова возразил, что это противоречит немецкому законодательству. Судья пообещал прояснить ситуацию до следующего заседания.
24 июня Максимов сообщил о себе немного: лишь подтвердил свою личность и от дальнейших выступлений отказался. Блогер Петров, аккаунт которого был взломан в 2007 году человеком под ником Хэлл, рассказал, что его не вполне взломали — некто, подделав паспорт Петрова, обратился в службу поддержки, сообщив об утере пароля от своей почты. В ответ работник службы выслал пароль: так хакер получил доступ к почте Петрова и привязанному к ней блогу. Петров смог вычислить ip взломщика: провайдер сообщил, что этот адрес принадлежит человеку по имени Сергей Максимов.
Петров собирал информацию 3 года и обратился в полицию только в 2010 году, однако тогда делу не дали ход.
Лед тронулся
Удача улыбнулась двумя годами позже оппозиционеру Алексею Навальному, правда, не с первой попытки. Заявление с просьбой возбудить уголовное дело в отношении Сергея Максимова, 41-летнего жителя Бонна, поступило в прокуратуру в декабре 2011 года — тогда прокуроры не стали проводить проверку, посчитав, что Навальный не представил достаточно доказательств. В 2012 году он повторил свой запрос, приложив к нему новые факты, — и расследование началось. К слову, Навальный дважды обращался и в российскую Генпрокуратуру — но оба раза безрезультатно.
Интерес Навального к Сергею Максимову вполне определенный: на тот момент нескольким людям уже удалось выяснить, что, скорее всего, именно он — тот самый хакер Хэлл, владелец блога Torquemada, или «Виртуальная инквизиция», прославившийся взломами личных страниц, аккаунтов и электронных почт около 30 человек — в основном оппозиционных деятелей. Последним «громким» делом Хэлла стал взлом почты Навального в 2012 году: в результате была опубликована переписка оппозиционера с кировским губернатором Никитой Белых, которая стала одним из оснований для возбуждения против Навального уголовного дела по «Кировлесу». Кстати, сам Хэлл тогда официально взял на себя ответственность только за взлом — при этом он утверждал, что лишь показал эту переписку своим «друзьям», а опубликовал ее кто-то другой.
«Виртуальная инквизиция»
Навальный стал не первым и не последним в послужном списке Хэлла. На счету хакера — Валерия Новодворская, журналисты Андрей Мальгин и Владимир Прибыловский, писатель Борис Акунин. Несмотря на оппозиционные взгляды, которые объединяют самых известных «клиентов» Хэлла, хакер отрицает свои какие-либо связи с Кремлем и говорит, что не симпатизирует действующей власти, при этом в одном из своих интервью он заявил, что «лучше эта власть, чем отмороженная гопота с Болотной».Хакер позиционирует себя эдаким «Джокером» (так он называет себя сам в предисловии к своему блогу), который «всегда и на все сто процентов достигает того, чего он хочет», готов «ликвидировать» любого, кто встанет на его пути, и «использует любые существующие методики управления людьми». В прокламациях Хэлла вообще всегда много торжественного пафоса, который чередуется с распространенным в Рунете в начале 2000-х «олбанским» языком («йазык падонкафф»).Хэлл впервые появился на площадке Михаила Вербицкого «Лжероссия», где он вел блог Torquemada, который позже был заморожен самим Вербицким, — за это Хэлл объявил ему виртуальную войну. После этого он переехал на сайт blogground.ru, где и создал свою «Виртуальную инквизицию».Каждой «жертве» Хэлла, чей аккаунт ему удалось взломать, в блоге посвящен свой раздел.
Навальный — не единственный, для кого вмешательство Хэлла имело юридические последствия. Так, в 2014 году хакер обнародовал персональную информацию активиста Антона Мырзина, которой, как говорит сам активист, «впоследствии воспользовался депутат Хинштейн», чтобы возбудить против него уголовное дело за участие в выставке украинского патриотического искусства в Киеве. В результате Мырзин вынужден был покинуть Россию.
В версию об энтузиасте-одиночке, который ломает почты оппозиционеров забавы ради, верят немногие. Во-первых, несмотря на обвинение, предъявленное Максимову, Twitter Хэлла жив и работает даже во время судебных заседаний (перед входом в зал у всех участников процесса отбирают любую технику, в первую очередь мобильные телефоны и ноутбуки). Значит, если Максимов — реальный Хэлл, он работает как минимум не один. Во-вторых, в этой истории слишком много совпадений. Большинство жертв Хэлла — «враги режима». А даты взломов подозрительно совпадают с датами следственных действий, проведенных с участием этих жертв. Так, переписка из почты Навального была опубликована через несколько дней после того, как у оппозиционера был произведен обыск по «делу 6 мая» с изъятием техники. Похожая история случилась с Прибыловским: еще в 2007 году у него провели обыск. После этого журналисту, по его словам, удалось «практически предотвратить взлом»: он зашел в свою почту и увидел, как письма исчезают из нее, одно за другим, фактически у него на глазах.
Кто здесь дрался
Параллельно с Петровым, который вышел на Максимова через его провайдера, «охоту на Хэлла» вели Прибыловский и Андрей Мальгин. Прибыловский не сомневается, что хакер Хэлл и 41-летний российский эмигрант — это одно и то же лицо. Свои подтверждения этой связи он опубликовал еще в конце 2011 года. Прибыловский, которому помогали знакомые российские и немецкий блогеры, тщательно изучил виртуальный мир, в котором обитал Хэлл, и вытащил некоторые детали его биографии. Так, хакер сам сообщал о себе, что окончил РГГУ в 1998-м (как и Максимов), что жил в Германии — Байройте и Нюрнберге (как и Максимов).В качестве еще одной ремарки Владимир Прибыловский приводит историю с дракой, которую Хэлл описал в своем ЖЖ. За вычетом всех смачных деталей и нецензурных неологизмов хакера, история выглядит так: в 2002 году некий блогер под ником Чумбурмек (реальное имя, которое сообщила журналисту нюрнбергская полиция, — Роман Гергиев) не поделил что-то в интернете с Хэллом и «назначил ему стрелку». Драка закончилась поножовщиной: кому там досталось больше, вычленить из постов участников и очевидцев сложно, но, по версии нюрнбергской полиции, потерпевшим оказался именно Хэлл. Прибыловскому и Мальгину, которые, наткнувшись на эту историю, стали активно тормошить полицейских, реальное имя не сообщили. Все, что сказал им один из комиссаров, — место работы потерпевшего на тот момент: городской комитет по делам молодежи и социальной защите. Там же в то время работал Сергей Максимов.Выдержки из переписки между повздорившими хакерами судья зачитал на заседании 8 июля.Впрочем, сам Сергей Максимов эту историю называет выдумкой от начала и до конца. По его версии, это была шутка одного из администраторов форума, который опубликовал переписку, представившись Хэллом (на тот момент Максимов пользовался этим ником). А «настоящий» хакер Хэлл решил присвоить себе эту забавную историю.К тому же Максимов утверждает: доказательства вымышленности истории есть в материалах дела. По его словам, боннский прокурор делал запрос в Нюрнберг, где ни о каких Гергиеве, Максимове и драке на ножах не слышали.
Адвокат Алексея Навального уверен в том, что приговор будет обвинительным. В Германии за виртуальные преступления дают вполне реальные сроки: более того, законодатели даже задумались о том, чтобы еще сильнее ужесточить законодательство для тех, кто промышляет взломами чужих аккаунтов.Максимов в прогнозах осторожнее. На первом заседании он обреченно заявил журналистам, что все это «вряд ли закончится чем-то хорошим». После второго заседания звучал увереннее: сказал, что не ожидает «ничего серьезного».
Третье слушание по делу Максимова назначено на 21 июля. На заседании должны допросить двух новых свидетелей: со стороны защиты — эксперта по криптографии, со стороны обвинения — бывшего пресс-секретаря Алексея Навального Анну Ведуту.
****
«Стратегия защиты у Хэлла очень слабая»
8 июля в немецком городе Бонн открывается второе судебное заседание, на котором Алексей Навальный выступает в необычной для себя роли — на стороне обвинения. Правда, сам оппозиционер на суде представлен только своим адвокатом: Федеральная миграционная служба отказалась выдать ему загранпаспорт, сославшись на условный срок, который Навальный отбывает.Обвиняемый — 42-летний житель Бонна Сергей Максимов, эмигрировавший в Германию из России. По версии немецкой прокуратуры, он же — легендарный хакер Хэлл, на счету которого взломы аккаунтов в социальных сетях и электронных адресов многих российских политиков, журналистов, общественных деятелей — Навального, Валерии Новодворской, Владимира Прибыловского, Андрея Мальгина. Сергей Максимов предстал перед судом в результате трехлетнего расследования немецких правоохранителей, получивших информацию, по большей части, от самих пострадавших, которые шаг за шагом восстанавливали совпадения в биографиях виртуального Хэлла и реального человека Сергея Максимова.Своими прогнозами на ближайшее заседание с «Новой» поделился немецкий адвокат Алексея Навального Фольхард Шрайбер.
— Как началось это уголовное дело?
— На меня вышли и попросили о помощи — это было в конце 2011 года. Мы составили заявление и направили в прокуратуру, сообщив о хакерских атаках на электронный адрес моего клиента. Мое первое заявление было отклонено.Мы начали работать и направили второе заявление: оно содержало всю информацию о подсудимом, которую собрал мой клиент. Эта информация указывала на конкретного человека: его место жительства, место работы, его происхождение, некоторые его записи из Интернета.
— То есть, тогда вам было уже известно имя будущего обвиняемого?
— Да. После этого по информации, которую мы предоставили в прокуратуру, у подозреваемого был проведен обыск. Этот человек подтвердил все наши данные: что он жил в Нюрнберге, учился в РГГУ. Во время следственных действий он спросил: какое отношение все это имеет к уголовному делу? Прямое, на самом деле. По этим данным мы его и опознали.
— Почему следствие заняло так много времени?
— Я не могу на это повлиять — это работа прокуратуры и суда. Но это не убийство, не нападение, не терроризм — это относительно небольшое дело, поэтому, думаю, оно заняло так много времени.
— Каково максимальное наказание по инкриминируемой статье?
— В компетенции суда дать ему срок до четырех лет. Однако, поскольку он совершил преступление впервые (в суде не рассматривают все взломы, которые приписывают Хэллу, или которые он открыто брал на себя), срок может составить и меньше.
— То есть, вы рассчитываете, что это будет реальный тюремный срок?
— Только в случае, если суд назначит ему больше двух лет. Если срок будет меньше, он становится условным. И тогда осужденный отправится в тюрьму, только если совершит еще какое-то преступление за время испытательного срока.
— У вас возможность повлиять на приговор?
— В каком-то смысле. Не хочу раскрывать карты заранее. Но основная работа нами уже проделана: мы его нашли и предоставили суду.
— «Раскрывать карты» — имеете в виду, какие-то новые доказательства причастности обвиняемого к другим эпизодам?
— Не могу это комментировать.
— Как вы думаете, заседание суда 8 июля может стать последним, перед приговором?
— Однозначно, нет. Во время этого заседания должна стать понятна стратегия защиты — будут ли они заявлять новые доказательства невиновности, новых свидетелях. А может, они этого не сделают. Тогда это будет конец первого раунда. Я имею в виду, что подсудимый еще подаст апелляцию.
— На прошлом заседании Максимов мало говорил и все отрицал, вы ожидаете, что он продолжит в том же духе?
— Как показывает мой опыт, обвиняемый в дальнейшем ведет себя, как во время первого суда. Изменить стратегию обычно решаются после подачи апелляции на приговор. Я читал его интервью, которое он давал после суда — о том, что это настоящий Хэлл переслал ему пароли ко всем аккаунтам, которые уже были взломаны. Не знаю, что это — его личная позиция или позиция защиты. Как стратегия защиты, она очень слабая.
— Почему?
— Слишком много дыр. Он говорит, что Хэлл ему все переслал, но при обыске было найдено огромное количество его личных бумаг, записей, сделанных от руки. Сомневаюсь, что Хэлл ему передал его же записи. Это очень слабо.
— Думаете, он может частично признать вину?
— Возможно. У меня есть такое предчувствие. Если так пойдет и дальше, задача защиты будет уже другой — максимально смягчить наказание. Поэтому, вполне вероятно, он скажет: да, я виноват, я сделал это, но, пожалуйста, не наказывайте меня столь сурово.
Источник: «Новая газета», 08.07.2015
