Родственники и ближайшие сторонники Вячеслава Иванькова сами организовали процедуру похорон, так что в присутствии ОМОНа не было особой необходимости
Вчера на Ваганьковском кладбище Москвы был похоронен легендарный представитель российской криминальной элиты 69-летний Вячеслав Иваньков (Япончик), умерший от полученной при покушении раны в минувшую пятницу. На похоронах говорили о «чистоте души» покойного и его несгибаемой воле — несмотря на посланные ему трудности и испытания, он оставался верен братству. Господин Иваньков перед смертью не успел сказать последние слова близким, и они сделали это за него, положив в гроб иконку с надписью: «Да любите друг друга».
Прощаться с Вячеславом Иваньковым пришло около пятисот человек — в основном мужчины. Они стояли на площадке перед храмом Воскресения Словущего на Ваганьковском кладбище, сбившись в небольшие группы преимущественно по возрастному принципу, курили и негромко переговаривались между собой. Со стороны этих людей можно был принять за пришедших проводить в последний путь известного бизнесмена или политика, если бы не звучащие в толпе короткие реплики: «Расписной, где Расписной», «Не гони, в натуре», «Проходняк будет большой». По данным МВД, на похоронах присутствовало около двухсот воров и авторитетов, в том числе Джемал Хачидзе, Эдуард Асатрян (Эдик Осетрина), Олег Шишканов (Шишкан), Костя Шрам и Лентяй.
Стражи порядка провожающим своим вниманием не докучали — лишь на дальних подступах к храму стояли небольшие группы бойцов ОМОНа. Впрочем, в их присутствии и не было особой необходимости. Родственники покойного и его ближайшие сторонники — «братья», как они себя называли, сами организовали процедуру похорон довольно четко. Они, например, вежливо, но жестко «проводили» за ворота странного мужчину, взявшегося было распевать во весь голос какие-то псалмы. В небольшой храм, который никак не мог вместить всех желающих, прошли только родственники покойного; всех остальных пропускали только на несколько минут, чтобы проститься. Гроб из вишневого цвета дерева с бронзовыми ручками и откинутой крышкой стоял перед алтарем, буквально утопая в красных и белых розах, а внутреннее помещение храма, в свою очередь, было окружено по периметру венками и корзинами. Читая надписи на заплетенных в них лентах, можно было изучать географию стран бывшего СССР, а также оценить в полной мере статус и влияние покойного. «От братвы из Казахстана», «От якутской братвы», «От дальневосточников», «От братьев из Сочи». Были и прощальные надписи со смыслом, например, такие: «Весь достойный люд скорбит и помнит» или «Прости, что не уберегли. Осман и братья». Попрощался венком с покойным и вор в законе Аслан Усоян. «Брату от дедушки Хасана»,— было написано на нем. По одной из версий, выступив в поддержку Деда Хасана, Вячеслав Иваньков и нажил себе влиятельных врагов в воровской среде. 69-летний Вячеслав Иваньков в стильном сером костюме и такого же цвета галстуке с аккуратно подстриженной бородой и зачесанными назад волосами выглядел совсем молодым человеком: прощающиеся женщины даже шептались между собой о том, что «покойному не дашь больше 40». Рядом с его скрещенными на груди руками лежала маленькая иконка и лента с надписью: «Да любите друг друга», адресованной, видимо, уже не самому покойному, а тем, кто пришел его провожать.
Около 14 часов неожиданно ударил самый большой церковный колокол, затем — еще и еще. Остальные колокола почему-то не подключились, а главный продолжал свои равномерные и монотонные удары в течение нескольких минут, как бы отмеряя время и заставляя присутствующих задуматься о скоротечности человеческого бытия и бренности своего существования. С последним ударом шестеро «братьев» взялись за ручки гроба и понесли покойного к могиле. Перед гробом почему-то несли растянутый горизонтально российский триколор.
Место на центральной аллее родственникам Вячеслава Иванькова не выделили, поэтому семье оставалось положить покойного рядом с его матерью Александрой Гавриловной, похороненной на дальнем, 55-м участке кладбища. Подготовка к похоронам проходила в авральном режиме, поскольку следственный комитет при прокуратуре РФ, расследующий совершенное 28 июля покушение на Япончика, только в понедельник разрешил забрать тело покойного из морга. Пока собранные со всей Москвы работники кладбищ приводили в порядок Ваганьковское и готовили могилу для «авторитета» (из-за размокшей почвы в ней пришлось делать деревянную опалубку), тело Вячеслава Иванькова поместили в храм. Всю ночь над покойным читали псалтырь. «Поскольку покойный сам уже не мог просить Бога о покаянии, за него это сделали церковные служащие,— объяснили один из работников храма.— Конечно, о том же самом настоятель просил и во время отпевания перед похоронами, но по христианской традиции лучше провести обряд не второпях, а заблаговременно и вдумчиво. Душа Вячеслава Кирилловича сейчас нуждается только в одном — в покое, который она получила в намоленном месте рядом с иконами». На самом деле, как выяснилось вчера на похоронах, ночное пребывание покойного в храме было организовано не только с религиозной целью. Дело в том, что многие друзья покойного, представляющие деловую, политическую и творческую элиту страны, изъявили желание попрощаться с ним непублично, такую возможность им и обеспечили ночью, когда кладбище было официально закрыто. Пронеся гроб примерно с километр по узким и извилистым ваганьковским дорожкам, «братья» погрузили его на специально установленную над могилой металлическую конструкцию — сингуматор канадской фирмы Aeon. Православные священники несколько раз пропели «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас», после чего на некоторое время уступили место мусульманам, тоже совершившим над могилой свой обряд. «Вячеслав Кириллович был для нас очень близким человеком, братом»,— объяснил «Ъ» авторитетный представитель азербайджанской диаспоры в Москве Эльгар Евлахский. А присутствовавший на похоронах абхазский священник отец Виссарион (инициатор отделения абхазской православной церкви от грузинской) сказал «Ъ», что «свою жизнь Вячеслав Кириллович прожил достойно», а его смерть можно расценивать как «начало новой жизни». После того как священники закончили обряды, распорядитель церемонии дал команду и сингуматор-лифт начал медленно опускать гроб в могилу. По кругу пошел специальный золотой совочек, которым провожающие стали поочередно зачерпывать из позолоченной же чаши песок и бросать его в открытую яму.
«Бог послал Вячеславу Кирилловичу тяжелые испытания (Япончик отсидел более 20 лет),— сказал Эльгар Евлахский.— Самым трудным из них был, пожалуй, тот подлый выстрел из-за угла, который заставил Вячеслава Кирилловича так долго мучиться. У нас говорят, что Бог дает трудности тому, кого он любит».
Сергей Машкин
****
