Создатель «Файерстоун Данкен» свидетельствовал против себя в обмен на госзащиту
«Дело Магнитского» со всеми его «списками» и «контрсписками» продолжает, мягко говоря, не озонировать и без того не самые безоблачные отношения России с Западом. Более того, с высокой долей вероятности можно утверждать, что такое положение вещей сохранится минимум в среднесрочной перспективе. Хотя, с другой стороны, ситуация вроде бы предельно ясна. Благодаря довольно жёсткой позиции Совета Европы, США, массы правозащитников по всему миру, казалось бы, в данной трагедии не осталось ни одного, даже самого мелкого невыясненного обстоятельства. Поимённо названы все жертвы, а равно и те, на чьей они совести. Всё так, однако… Весьма неожиданной информацией недавно поделился с рядом СМИ возглавляющий Московское бюро по правам человека Александр Брод. Согласно ей, на свободе остаётся главный виновник смерти Магнитского — некий бизнесмен Пономарёв. Более того, не просто остаётся на свободе, но и находится под государственной защитой. Если продолжить изучение этой линии, то на поверхность всплывают ещё более странные и парадоксальные обстоятельства. Согласно сведениям главы МБПЧ, именно Пономарёв являлся… автором схемы, за претворение в жизнь которой были обвинены и Магнитский, и Браудер. Тем не менее бизнесмен — авторства, между прочим, и не скрывавший — не понёс никакого наказания. Даже самые отчаянные в своём неуёмном либерализме СМИ весьма скупо осветили «аспект Пономарёва» в этом сверхрезонансном деле, что как минимум странно.
Странностей становится больше, если учесть факт «прохождения» Константина Пономарёва в качестве «друга Магнитского».
На сайте Polit.ru Александр Брод излагает важные подробности «дружбы» между покойным Магнитским и ныне здравствующим бизнесменом примерно так.
Пономарёв с Магнитским учился в РЭУ имени Плеханова и взял его на работу в зарегистрированную им фирму «Файерстоун Данкен», так как ему необходим был грамотный специалист, а Магнитский должным образом ориентировался в законодательстве и аудите. Иностранное название фирме нужно было для того, чтобы клиенты думали, что это иностранная компания, поэтому у Пономарёва был 51% акций, а от Файерстоуна ему необходимо было только имя. В 1996 году HermitageCapital Браудера стал главным клиентом «Файерстоуна», и Пономарёв придумал схему с инвалидами для скупки акций «Газпрома», РАО «ЕЭС», «Сургутнефтегаза» и Сбербанка, на которые в то время были наложены ограничения. При этом вначале Магнитский был против использования таких схем, несмотря на их, по словам Пономарёва, законность. В какой-то момент (здесь Брод ссылается на слова самого Пономарёва) Файерстоун и Магнитский отобрали у него компанию. Когда Пономарёв ушёл, Магнитский якобы стал использовать схему ухода от налогов, разработанную Пономарёвым.
Слона-то я и не приметил…
По оценке правозащитника, получается следующее: следствие выстроило всё обвинение на показаниях Пономарёва, но при этом ухитрилось не «заметить слона», то есть того простого факта, что свидетельствует Пономарёв против себя. Иными словами, он открыто называет себя автором преступной схемы, оставаясь абсолютно вне сферы интереса следователей, хотя по логике вещей им — при таких откровенных раскладах — они должны были заинтересоваться в первую очередь. Если опять же следовать формальной логике, то в пресловутом «списке Магнитского» именно Пономарёв, вопреки принципам алфавита, должен стоять номером один, а он там вообще не значится. Как бы там ни было, свидетельствование против Магнитского — даже вот в такой с правовой точки зрения странноватой форме — дало Пономарёву, как уже говорилось выше, ещё такую важную преференцию, как государственная защита. Она-то как раз логически объяснима — свидетель по уголовному делу имеет на таковую полное право. Но Брод задаётся вопросом: а для чего она, собственно, нужна Пономарёву? Ведь ему ни теоретически, ни фактически никто и ничто не угрожает. Потенциальный источник (сам Магнитский) мёртв, а Браудер даже не потрудился внести его в вышеозначенный список. Более того, для человека, занимающегося бизнесом, госзащита — чрезвычайно полезная вещь. Официальные структуры, даже самые что ни на есть «силовые», не могут получить никакой информации об объекте, находящемся под этой защитой.
[pravorf.org, 19.08.2013, «В списках не значился»: […] госзащита позволяет охраняемому лицу «решать» многие вопросы, возникающие со стороны любого силового ведомства. Госзащита позволяет блокировать всю информацию по объекту, а официальные структуры не смогут даже прослушивать телефоны того, кто находится под государственной защитой. Даже противозаконная прослушка маловероятна, как говорят специалисты.
Идеальный фон для любой бизнес-деятельности в нашей стране, особенно, с налетом криминальности. — Врезка К.ру] По версии уже цитировавшегося здесь Polit.ru, государственная защита Пономарёва — своеобразная плата, этакий бонус за «особо нужные» показания.Хотя, конечно, здесь можно и поспорить, однако многое в «деле Магнитского», увы, находится за гранью простого понимания… Существует ли при изложенных здесь данных хотя бы малая вероятность того, что роль Константина Пономарёва в деле Магнитского будет, скажем так, пересмотрена? Сам Александр Брод считает: «Думаю, таковая вероятность существует. Сам факт появления в СМИ публикаций на эту тему и проистекающий от них общественный резонанс уже весьма заметно повышают вероятность пересмотра и выработки иного подхода к оценке роли бизнесмена в деле Магнитского. Надеюсь, правозащитное сообщество не преминет воспользоваться возможностью направить в следственные органы соответствующие запросы.
Возможно, будет пересмотрена и целесообразность государственной защиты, предоставленной Пономарёву, фигуре, как все могут убедиться, неоднозначной, в том числе и в бизнес-кругах. Думаю, от адекватной оценки всех нюансов, связанных с показаниями Пономарёва, его деятельности выиграют все силы, заинтересованные в создании правового государства, укреплении правосудия, выявлении всех хитросплетений резонансного дела Магнитского и той роковой роли, которую Пономарёв сыграл в судьбе Сергея».
Сергей Шакуров
****
Пономарев взял «схему Магнитского» на себя
«Файерстоун — пустое место»
В Тверском суде выступил коллега и друг покойного Сергея Магнитского Константин Пономарев. […] свидетель по делу — бывший гендиректор и учредитель Firestone Duncan (ООО «Файерстоун Данкен») Константин Пономарев […] отметил, что лично был знаком как с Магнитским, так и с Браудером. «С Браудером у нас были чисто служебные отношения, а Магнитский — мой товарищ и приятель», — сказал свидетель. Пономарев рассказал, что вместе с Магнитским они учились в Российской экономической академии имени Плеханова. Окончив вуз, свидетель устроился в коммерческую компанию, куда порекомендовал взять и Магнитского. Проработав там некоторое время, Пономарев создал свою консалтинговую компанию Firestone Duncan, куда снова трудоустроил подсудимого в качестве специалиста. «Магнитский был хороший, квалифицированный специалист, который знал аудиторскую деятельность, бухгалтерскую деятельность, налогообложение, хорошо знал законодательство», — сказал он. […] Главным клиентом компании в 1996 году стал Hermitage Capital, где Пономарев и познакомился с Браудером. «Сначала было несущественное обращение к нам, мы его выполнили, все остались довольны, — рассказал свидетель. — Потом они обратились к нам с вопросом о приобретении акций компаний, которые имеют разные цены на внутреннем и внешнем рынке. Тогда было неформальное правило, было препятствие для скупки акций иностранными предприятиями. Мы для них зарегистрировали несколько десятков компаний, в том числе на наших сотрудников. С осени 1996 года фонд контролировал деятельность этих компаний, мы вели бухгалтерский учет, в частности Магнитский». По словам Пономарева, Hermitage интересовали акции таких крупных предприятий, как «Газпром», РАО ЕЭС, «Сургутнефтегаз» и Сбербанк. И тогда, как признался Пономарев, он придумал схему оптимизации деятельности компаний, чтобы юридически обойти ограничения для иностранных инвесторов. «Мы срочно регистрировали компании на наших сотрудников, на них планировалось приобретение большего количества акций, — рассказал он. — Ожидалось, что эти ограничения для иностранных компаний через два года будут сняты и, когда это произойдет, компании будут переоформлены на кипрские». При Пономареве было создано около 30—50 таких компаний. Чтобы воспользоваться льготой на налог, Пономарев предложил оформлять на работу инвалидов. Эта схема была предложена на встрече с Браудером, на которой Магнитский неожиданно выразил свое несогласие. «Он сказал, что такая льгота есть, но она не для тех компаний, которые ворочают миллиардами, — рассказал свидетель. — Формально Магнитский был прав. Он говорил, что у клиента могут быть проблемы, что есть риски. Своими кислыми замечаниями он испортил картину, но они приняли мою сторону. На тот момент эта деятельность была законной». Выходка Магнитского не понравилась Пономареву, и с тех пор он не брал его на переговоры с Браудером. Как признался свидетель, после этого инцидента он хотел уволить Магнитского, но не успел, так как в 1996 году у него возник конфликт с совладельцем компании Джемисоном Файерстоуном. По его словам, контрольный пакет Firestone Duncan (51% акций) принадлежал ему, а от Файерстоуна ему необходимо было только имя. «Нам нужно было имя иностранца, чтобы клиенты думали, что у нас иностранная компания, — рассказал Пономарев. — Это название придумал ваш покорный слуга». Когда у них появилась хорошая выручка, Файерстоун «вместо того, чтобы работать, стал придумывать себе какие-то командировки». Пономарев высказывал ему замечания, и тогда, как полагает свидетель, совладелец, договорившись с Магнитским, решил отстранить его от управления.[…] По мнению Пономарева, без сговора с Магнитским совладельцы не пошли бы на такой шаг. «Джемисон — это пустое место, от него разбежались бы клиенты в течение двух месяцев», — заявил он. На этом судья обратил внимание свидетеля на то, что в зале присутствует пресса, в том числе иностранная. «Это мое субъективное оценочное мнение», — довольно улыбнулся Пономарев. […]
После допроса прокурор показал ему один из документов на английском языке, который был найден на жестком диске в ходе обыска в 2008 году в квартире Магнитского. Взглянув на письмо, Пономарев отметил, что текст, за исключением нескольких фраз, был написан им. Он объяснил, что Магнитский плохо знал английский язык, поэтому брал за основу документы, которые ранее составлял свидетель. На этом допрос окончился […]
Александра Кошкина
Источник: gazeta.ru, 27.03.2013
