Теневая власть, проникшая повсюду
Tолько что я прочитал документ, который госпожа Майкова написала в ВККС. Он называется «Возражения». Но я не потрясён этим документом. Остается чувство неловкости и, сказал бы так, брезгливости… Рассказываю по порядку. Основная мысль та же, которую мы уже читали в газетах. Леденящий душу рассказ — над Майковой нависла угроза, и поэтому ей была необходима новая квартира.
«В 2003-2004 году, — пишет она, — необходимость обмена квартиры возникла в связи с тем, что в мой адрес были угрозы. В 2003-2004 годах в Федеральном арбитражном суде Московского округа рассматривалось дело о признании недействительным договора аренды государственного имущества аэропорта «Домодедово» [Руспрес: основным противником судьи Майковой выступала группа «ИСТ» Дмитрия Каменщика и Валерия Когана]. Рассмотрение указанного дела имело большой общественный резонанс и широко освещалось в СМИ. В этот период неизвестные люди пытались пугать меня в подъезде моего дома».
Замечу, что проверить правдивость написанного – очень легко. Благо судебная статистика публикуется открыто. Итак, смотрим. Дело по Домодедовской аренде принято в ФАС МО 5 февраля 2004 г., а 10 марта уже рассмотрено. Всего за 35 дней. Не с 2003 по 2004-й, а ровно 35 дней! Это что, единственное было дело? Ну, раз Майкова пишет только про одно это дело… Однако, нет. За эти 35 дней ФАС МО рассмотрел 1170 дел! Ну, предположим, тысяча сто шестьдесят девять были пустяковые. Да? Без всякого резонанса, без общественного внимания СМИ? Ничего подобного: ЮКОС, акции Аппатита, ТольяттиАзот. В эти же самые дни. Как нарочно! Кстати, и Дон-Строй, продавец уценённой квартиры в 234 кв.метра, в те же дни тоже судился у Людмилы Николаевны… Так по каким же признакам для Людмилы Николаевны Домодедовское дело важнее, чем дела ЮКОСа, Аппатит и ТольяттиАзота, вместе взятые? Дальше. Майкова пишет, ее пугали неизвестные люди. Но, одновременно, она ясно даёт понять, что это связано с Домодедовским делом. Это что, такая фигура речи: обвинение вроде бы прозвучало достаточно понятно, но и в суд не подать — она же про неизвестных говорила?.. Ещё одна любопытная деталь. Документы гласят, что представители Домодедово, прежде чем прийти в ФАС МО, в двух инстанциях вообще-то выиграли. То есть, у них всё было хорошо. Так зачем им пугать высокопоставленного судью? И главное — если люди раскрутили довольно большой проект в аэропорту, и он работает, значит у них, как минимум, есть мозги. И если бы они пошли пугать судью, то наверное, сначала подумали бы: а что это даст? Как судья поймёт — кто её пугает, по какому делу из этих 1170-ти, в какую сторону ей нужно принять решение? Или что, на маске у пугателя была пришита подробная инструкция: «Мы тебя пугаем – и ты должна сделать то-то, то-то»? И ещё вопрос. А зачем вообще Людмила Николаевна притягивает сюда 2003-й год, когда Домодедовского дела в ФАС МО и в помине не было? А вот зачем — иначе у неё не складывается вся хронология, сюжетная нить. Если разобраться – не на слово поверить, а по документам, то выясняется, что тема с угрозами появилась, скорее всего, в 2003-м году. Ведь рядом с Людмилой Николаевной есть её друзья — изобретательнейшие люди. Сначала тиснули это не подумав, а потом распробовали, что из этой истории можно выжать больший эффект, и попытались привязать сюда Домодедово, хотя оно и попало в ФАС МО несколько позже… Владимир Каланда, как человек ответственный и исполнительный, с подачи своего бывшего и нынешнего босса Виктора Петровича Иванова… Кстати, поздравляем господина Каланду! Говорят, что его перевели в Госнаркоконтроль на должность первого заместителя руководителя. Так вот, Виктор Петрович Иванов давно уже неравнодушен к Домодедову. И сделал так, чтобы Людмила Николаевна тоже стала неравнодушна. Ведь, в последние несколько недель госпожа Майкова раскрылась — сама дала понять, что к Домодедову у неё особое внимание. Выделяет это дело из тысяч. Но, дальше — больше и интереснее. Итак, над Майковой нависла опасность. Она действительно жила не в самом благоустроенном месте — Осташковская улица, Медведково, у МКАДа. И вот ей Правительство Москвы, а точнее сказать — лично Юрий Михайлович Лужков и Ресин — дают квартиру. Безопасную. Мичуринский проспект. Хороший район. Новый дом с отделкой. Охраняемая территория. Выдали не по закону, но от души. В самом деле — безопасную квартиру. Вы думаете, что Майковой не терпится поскорее переехать, и она бежит переселяться из опасной квартиры в безопасную, чтобы наконец пожить без страха? Да, человек, находящийся в опасности, так бы и сделал. Но Майкова ещё полтора года живёт в опасной квартире, пока на Воробьёвых горах заканчивается ремонт! Человека испугали, и полтора года он боится, но ничего не делает. Он боится и ремонтирует, боится и ремонтирует. Упорно не покидает старую, «опасную для жизни» квартиру, упорно не переезжает в новую, более надежную, героически ждет окончания ремонта в третьей, купленной квартире! В итоге, безопасное, полученное от мэра, жилье Майкова выставляет на продажу, ни дня в ней не пожив. Круто? Майкова пишет: «По данному факту я обратилась в органы внутренних дел». Ну да конечно… Ещё в 1995-м году принят закон о государственной защите судей, по которому и личную охрану, и оружие можно получить — всё, что попросят. Для этого только нужно, чтобы милиция вынесла соответствующее постановление. Наверное, такое постановление у Людмилы Николаевны есть, ведь она же должна все делать по закону, ну и не станет же она, в самом деле, врать про такое уважаемым людям… Уверен, что она его обязательно всем покажет в подтверждение своих слов. А то иначе ведь что получается: что на словах вроде обращалась куда-то, а на самом деле?.. — Не обращалась? Я хочу, чтобы вы поняли — в стране действуют разнонаправленные тенденции. Есть люди, которые пытаются сделать, чтобы нам с вами жилось все лучше и лучше, а есть люди, которые пытаются сделать, чтобы им жилось все лучше и лучше, и их фамилии вы хорошо знаете. В своем «Возражении», Людмила Николаевна в одном абзаце три раза упоминает Вениамина Фёдоровича Яковлева. Это бывший председатель Высшего арбитражного суда, а теперь советник Президента. Уважаемый человек. И вот Людмила Николаевна пишет: «Я рассказала ему про угрозы, и попросила, чтобы он помог мне организовать обмен с доплатой через Управление делами Президента, и он попробовал помочь». Если человек такого ранга упоминается аж трижды в таком документе – это неспроста, по крайней мере, это означает, что с ним все согласовано. Расчёт простой. Нет доказательств – ссылаемся на авторитеты, никто ничего проверять-то не будет. Было ли обращение, были ли угрозы… Вы что, Яковлеву не верите? Я думаю, что Майкова уже заручилась поддержкой Яковлева. Поэтому она так уверенно себя ведёт. А он ведь не только Патриарх арбитражной системы, но и советник президента, его представитель, и, получается, выражает мнение Президента. И если Яковлев за Майкову, значит, что – и Президент за Майкову? За Майкову и против Антона Иванова? Непонятненький раскладик, прямо мозги набекрень… Но тогда хотя бы понятно, почему слухи идут: Яковлев уже агитирует членов ВККС за Майкову, и она уже набирает голоса. Блинова за неё собирается голосовать, из Амурского арбитража, и Романец, и общественники. Ну, а если кто-то не сможет выступить открыто, то сможет просто отказаться, уйти в отпуск, на больничный, и тогда голоса за Майкову будут больше весить. Начинается очередная хитрая игра — Каланда тянет за ниточки. Пытается оставить ее на месте. Я, как наивный чукотский юноша, на днях беседую с генеральным прокурором РФ Юрием Яковлевичем Чайкой и говорю: «Юрий Яковлевич, объясните мне пожалуйста, вот как такое возможно?». А имел я в виду господина Боева, за которого меня слезно просил Владимир Борисович Осипов во время встречи со мной, инициированной им и его руководством. Милый человек. Не произвел на меня большого впечатления. Ну что взять? Кадровик – он и есть кадровик. Не оперативник. Хотя и целый генерал-полковник. Слезно умолял, слезно: «Ну пожалейте старичка». Суть-то не в этом, пожалею я старичка или нет, суть в другом. Я спрашиваю у Юрия Яковлевича: «Объясните, как так получается? Почему не возбуждается уголовное дело по факту высказываний госпожи Валявиной в отношении господина Боева? Должна же быть проверка. Почему не возбуждаются уголовные дела или, хотя бы, не назначаются проверки по факту письма госпожи Марасановой, в котором ясно указывается на давление на суд, оказанное господином Каландой и господином Поликовым. Почему?». На что Юрий Яковлевич мне говорит: «А я не имею права. У меня отобрали эти полномочия. Теперь это может сделать только Следственный комитет, только господин Бастрыкин. А я не могу возбудить. Мало того, удивительная ситуация — мы приходим в суд и говорим: «Бульбов не должен сидеть в тюрьме. Для Сторчака не должна быть избрана эта мера пресечения. Мы против. Прокуратура против!». А следствие говорит: «А нам наплевать, мы — за!». Затем суд, под руководством госпожи Егоровой, муж которой является немалым человеком в структурах ФСБ РФ, говорит: «Да, конечно, пусть сидят». Удивительная ситуация. Бастрыкин — человек достойный, наверное. Блестяще образованный. Однокурсник Путина. С хорошими рекомендациями. Он, по идее, должен соблюдать законность и стремиться добиваться правды, но находится на стороне, которой я понять не могу. Как можно, имея столь громкие, важные дела в судебной системе, не назначить проверку? Как можно не вызвать Каланду, не вызвать Боева, не вызвать Полякова, не вызвать их руководителя, Виктора Петровича Иванова, и выяснить — Боев действовал по собственной инициативе? Каланда действовал по собственной инициативе? Давление на судей оказывалось или нет? Виктор Петрович об этом знал или нет? Как возможно существование в стране двух столь разнонаправленных векторов, один из которых — это мощнейший, здравый, блестящий экономический блок, направленный на то, чтобы жизнь в стране улучшалась. И с другой стороны — подавление любой экономической свободы за счет манипуляций судебными решениями, осуществляемыми в интересах вполне конкретной группы лиц, деятельность которых отказываются расследовать по совершенно непонятным причинам. Игнорируют многочисленные запросы и сигналы, исходящие из общества, о справедливости, честности и прозрачности судебной системы. Что это? Как это возможно? Одновременно со всем этим, по-прежнему продолжаются попытки со мной разобраться: очернить, написать про меня всякую глупость, пошлость. Это публикуется на сайтах, где размещение стоит 15 тысяч рублей за статью. Дальше все это перепечатывается на других грязных сайтах. Люди, пишушие эти статьи, я приглашаю вас прийти к нам в прямой эфир «Серебряного дождя»! Пожалуйста, приходите! Я знаю, где вы служите. Вам тяжело, видимо, в Центре общественных связей. Приходите ко мне. Если хотите, то приходите со своим начальником. Приводите с собой людей, которые собирают на меня информацию. Берите всех! Берите всех, с кем мне рекомендовали поговорить в приемной руководителя Федеральной службы безопасности генерала армии Бортникова — Ушакова, Чернышева. Если господин Бортников не хочет со мной беседовать, если он чего-то опасается — приходите к нам в эфир. Что вы пишете всякие грязные статейки? Приходите сюда, расскажите обо всем лично. А я вам хоть скажу, что вы в типах самолетов не разбираетесь. О чем вы думаете? Чего врете? Придите в эфир, назовите свои реальные фамилии. Ведь вы даже подписаться не можете своим настоящим именем. Вот я — Соловьев, я здесь, а вы мне исподтишка мстите, пытаетесь отравить мою жизнь и упечь меня в тюрьму за правду, которую я говорю. А правды-то вы боитесь. «Ночной дозор», всем выйти из сумерек, а не прятаться в здании Госнаркоконтроля! А теперь, я хочу ознакомить вас с одним очень интересным и показательным письмом, которое как нельзя точно иллюстрирует мои слова и прогнозы:
«Уважаемый Владимир! Под письмом не будет фамилий, Вы поймете почему. Возможно, скоро придется перейти на нелегальное положение и нужно сохранить себя для дела. Мы — сотрудники 7 Департамента ФСКН России, офицеры А.А. Бульбова, люди, работавшие по известным Вам делам, люди, как и Вы, знающие ВСЕ и не знающие, что с ЭТИМ делать. Очень ценно, что Вы не оставляете этих важных тем, хотя Вам, думаем, угрожает реальная опасность. Хотим Вам предложить еще одну — положение в ФСКН России. С назначением нового директора — Вашего любимого героя, никто, в общем-то, не обольщался, люди стали собирать вещи. Но есть события знаковые — 4 июня В.П.Иванов заставил написать рапорт на увольнение генерал-майора полиции Рыкова Виктора Ивановича, человека, исполняющего обязанности А.А. Бульбова, начальника Управления собственной безопасности. За что? За многолетнее честное служение Родине? За то, что работал рядом с Бульбовым? Данное событие однозначно дает понять — скоро и мы уйдем, точнее нас уйдут. Всех, кто работал по коррупции, всех кто знает ПРАВДУ. Кто-нибудь в этой стране думал, что теперь будет с наркопреступностью? Благодаря таким действиям ФСКН уже не работает, все ждут конца. Наркобароны, наверное, очень рады. Все то, что В.В.Черкесов и мы создали, за несколько месяцев будет сведено на нет, уйдут профессионалы, останутся жулики и приспособленцы. У ФСБ больше не будет конкурента. Вдумайтесь, — только какой-то маленький 7 Департамент, какой-то генерал Бульбов 2 года держал в напряжении всю Лубянку! (Хороши же там профессионалы, на Лубянке). В общем-то, в этом и есть цель. Сколько жизней по стране унесет такое кадровое решение? Сколько прибыли оно принесет наркомафии? Кто считает? У нас считают совсем другие деньги. Ситуация в ФСКН очень серьезная, службы скоро не будет. Учитывая долю ФСКН в общем изъятии наркотиков по стране, представьте, насколько прибавится этого зелья. Кто сейчас может заменить ФСКН, после 5 лет успешной работы? Такая вот тема. Владимир, Вы делаете очень много, мы тоже кое-что делаем. Вы можете помочь. Озвучьте, пожалуйста, эту тему вовремя, помня, что 11 июня в 10.00, в Басманном суде состоится рассмотрение меры пресечения Бульбова (а 10 июня, тоже в 10.00 — Гевала Ю.Н). В условиях нашей демократии, мы не питаем особых надежд, но тема действительно важна. Журналисты, если их можно так назвать, уже не ездят на эти суды, т.к. «им все объяснили». Может быть, Вы — это не лесть — один из последних Журналистов страны, сможете приехать в Басманный суд 11 июня, может быть, сможете «поднять волну» и призвать туда наш замечательный молчаливый народ, который уже давно снова загнали в стойло, народ, за свободу которого сидит Арсеньич. Помогите теперь Вы ему, он этого заслуживает. Мы не сдадимся, мы будем работать дальше. Но без поддержки, реальной поддержки нашего народа, Ваших слушателей, которые возмущаются, но в большинстве своем сами ничего не хотят делать, иногда задаешь себе вопрос — а заслуживают ли они того, чтобы четверо наших сидели в тюрьме, сидели за свободу их детей, за будущее их детей? Сколько их теперь погибнет от наркотиков? Может быть, кроме нас с Вами, все эти темы никому-то и не нужны? «Веселые вопросы».
С Уважением, офицеры 7 Департамента ФСКН России.»
Владимир Соловьев
