Чтобы британские спортсмены и туристы отказались от поездки на Игры, «железная леди» задействовала все методы: от контрпропаганды до денежных компенсаций
Правительство Великобритании в главе с Маргарет Тэтчер использовало весь арсенал методов — от контрпропаганды до денежных компенсаций — для того, чтобы не допустить британских спортсменов и зрителей на московскую Олимпиаду 1980 года, свидетельствуют рассекреченные материалы Национальных архивов Великобритании (National Archives). Национальные архивы в четверг официально открывают для публичного доступа наиболее интересные государственные документы 1980 года, с которых снят гриф «секретно» по истечении 30-летнего срока давности. Среди них — материалы об оценках и шагах британского правительства после советского вторжения в Афганистан в конце декабря 1979 года и последовавшего за этим бойкота Олимпиады в Москве, одним из главных инициаторов которого была именно Великобритания.
«Железная леди» против
Первое упоминание о возможных действиях Лондона в связи с Олимпиадой содержится в отчете о встрече Тэтчер с министром иностранных дел лордом Питером Каррингтоном 8 января 1980 года. Тэтчер предложила либо перенести Игры в другой город, либо воздержаться от участия Великобритании в них в знак протеста против действий СССР в Афганистане. Глава Форин-офиса сразу отверг первый вариант как «неосуществимый на практике» и призвал тщательно координировать позицию по Олимпиаде с другими странами-союзниками. С самого начала британское правительство осознавало, что у него нет политических или финансовых рычагов давления на независимые британские спортивные объединения, тем не менее Тэтчер и ее команда решили попытаться воздействовать на Британскую Олимпийскую ассоциацию (BOA), спортивные федерации и отдельных спортсменов. «Я полагаю, что отсутствие на Олимпиаде значительного количества ведущих государств будет серьезным ударом по советскому престижу и одним из лучших способов показать неодобрение интервенции в Афганистан. Отмена, перенос сроков или места проведения Олимпиады будет еще более эффективным», — говорилось в конфиденциальной телеграмме лорда Каррингтона британскому послу в Москве Кертису Киблу. Тэтчер стала первым из ведущих мировых лидеров, кто публично заявил о необходимости международных санкций в отношении московской Олимпиады. В своем выступлении в Палате общин 17 января глава кабинета заявила, что, хотя твердого решения еще не принято, правительство поддерживает линию на то, чтобы отобрать у Москвы право проведения Игр. После негласного «прощупывания почвы» британские дипломаты доложили в Лондон, что все предыдущие олимпийские столицы — Токио, Мехико, Мюнхен и Монреаль — отказались повторно принять Игры даже частично, сославшись на организационные и финансовые сложности. Международный Олимпийский комитет во главе с ирландцем лордом Килланином в феврале подтвердил решение провести Олимпиаду в Москве. В период с января по май 1980 года Тэтчер лично написала четыре письма главе ВОА сэру Денису Фоллоусу. С каждым разом призыв бойкотировать Олимпиаду в Москве становился все жестче, однако ассоциация на своем годовом съезде в марте 1980 года все же решила отправить спортсменов в Москву. Подобный раскол между правительствами и спортсменами произошел практически во всех крупных капиталистических странах — от США до Австралии. Параллельно не увенчались успехом и попытки организовать альтернативные соревнования для спортсменов из стран-участниц бойкота. «Без представителей США, ФРГ и других спортивных держав, которые решили остаться в стороне, Игры не стоят чести называться Олимпийскими, медали, завоеванные в Москве, не будут иметь ценности, а церемонии превратятся в фарс… Игры будут служить пропагандистским нуждам советского правительства… Британское присутствие в Москве может лишь служить разочарованием для британских интересов», — пишет Тэтчер в последнем из серии писем главе ВОА за два месяца до старта ОИ-1980. Между тем, в архивах сохранились свидетельства очевидцев о том, что на самом деле Фоллоус фактически игнорировал письма Тэтчер, руководствуясь интересами спортсменов и олимпийского движения в целом.
Политика и экономика
Глава министерства окружающей среды, в ведении которого тогда находились спортивные вопросы, Майкл Хезелтайн еще в январе 1980 года в конфиденциальном письме главе МИД признал, что Великобритании «впервые предстоит использовать спорт как политическое оружие, но цель в конце концов оправдает средства». С этого момента Лондон стал брать на вооружение методы контрпропаганды, порой напрямую позаимствованные из советских источников. Примечательна в этой связи рекомендация лорда Каррингтона главе правительства использовать в выступлениях и письмах выдержку из партийной брошюры КПСС, где прямо говорится о связи спорта и политики в СССР. Этот тезис впоследствии действительно был включен в несколько текстов, подготовленных для Тэтчер. Правительство поощряло все частные инициативы, направленные на отказ от поддержки московской Олимпиады, например, разрыв спонсорского контракта автопроизводителем Land Rover или отказ от поставок в Олимпийскую деревню крупной партии стиральных машин и сушилок для белья производства британской компании Hoover. Британские власти также были готовы выделить 100 тысяч фунтов стерлингов из государственных резервов на компенсации туристам, которые могли финансово пострадать от отмены запланированных поездок в Москву, и вело консультации по этому поводу с авиакомпаниями и туристическими агентами. После добровольного отказа авиакомпании British Airways осуществлять чартерные рейсы в Москву для перевозки болельщиков, советский «Аэрофлот» обратился за разрешением на осуществление 18 чартерных рейсов в период Олимпиады. Замминистра торговли, отвечавший за авиацию, Норман Теббит был готов разрешить эти рейсы в свете существовавших правил, однако Тэтчер собственной рукой наложила на его письмо резолюцию: «Мы будем выглядеть глупо, если разрешим «Аэрофлоту» осуществить эти чартерные рейсы. Правительство должно быть последовательным в этом вопросе. МТ». В итоге на запрос «Аэрофлота» был дан отрицательный ответ. Власти пытались по возможности пресечь и активность отдельных британцев, желавших поехать на Олимпиаду. В архивах сохранилось письмо сотрудника МВД Великобритании Джона Чилкота (ныне он возглавляет британское расследование по войне в Ираке), где он выражает озабоченность поездкой в Москву по приглашению организаторов Олимпиады тюремного офицера А. Майерса, гимнаста и инструктора по физическому воспитанию. Чилкот рассказал, что Майерс едет в Москву с 25 февраля по 2 марта в свой личный отпуск, который работодатель ему не может не предоставить. Также невозможно было воспрепятствовать его поездке по соображениям безопасности, так как он не имел доступа к секретным сведениям. «Самое большее, что мы можем сделать — это организовать его беседу с высокопоставленным офицером, чтобы озвучить ему позицию правительства и убедить его не ехать… Я также должен указать, что если мистер Майерс впоследствии будет приглашен на сами Олимпийские Игры, на что он, очевидно, надеется, то ему нужен будет внеочередной отпуск… в котором ему резонно может быть отказано в свете правительственной политики в отношении московской Олимпиады», — заключил представитель МВД. Во время самих Игр правительство также пыталось ограничить свободу общения с прессой пятерых атлетов, которые в основное время являлись военнослужащими Минобороны, ссылаясь на внутреннюю инструкцию, запрещающую персоналу «быть втянутым в политически чувствительные дискуссии».
Принц Филип едва ли не влип
Невольным противником британского бойкота московской Олимпиады едва не оказался супруг королевы Великобритании герцог Эдинбургский Филип. В качестве президента международной федерации конного спорта он принимал в марте 1980 года участие в подготовительной предолимпийской встрече в Швейцарии. По инициативе ряда спортивных федераций там было принято заявление, осуждающее бойкот московской Олимпиады как «неприемлемый». Букингемский дворец был вынужден опровергать причастность принца к этому документу, указав, что герцог «активно пытался изменить формулировки заявления» и «никогда лично не критиковал позицию правительства Ее Величества». Впоследствии принц Филип, как и члены федерации конного спорта, отменил свою поездку в Москву.
Ложки пропали, осадок остался
Вызывают интерес и регулярные телеграммы британских дипломатов в Москве, которые наблюдали за ходом подготовки и проведения Олимпиады. Практически каждое из них заканчивается ходившими тогда в народе «олимпийскими» анекдотами и шутками про советского лидера Брежнева и американского президента Картера. В одной из телеграмм содержится описание олимпийского Мишки с его «пустой улыбкой», который стал символом Игр-80 и был растиражирован в виде сувениров — от дорогих чучел из коровьих шкур до значков с Мишкой с пистолетом, которые, впрочем, «были быстро изъяты из продажи». Помимо отчетов об опустевшей и образцово-показательной Москве, которую посол Кибл сравнивал с «потемкинскими деревнями», в донесениях также говорится о преследованиях диссидентов и ограничениях для приехавших в Москву иностранцев. Дипломат пишет об отказе в визах израильской делегации, обыске с собаками в аэропорту главы делегации Нидерландов и о «гневе австралийского тренера после того, как ТАСС «вложил» ему в уста положительные отзывы, которых он не говорил». Сетует он и на беспрецедентные меры безопасности в новой гостинице «Космос», где находился вещательный центр Олимпиады. «Этот отель особенно тщательно охраняется — милиционеры на каждом этаже, хотя это может быть связано с тем, что французские столовые приборы и другие вещи, которыми был оснащен только что открывшийся отель, исчезли для перепродажи на черном рынке», — отмечает Кибл. Британские дипломаты, несмотря на все попытки представить московскую Олимпиаду в невыгодном свете, в конечном итоге были вынуждены констатировать, что «без сомнения, были те, кто впечатлился увиденным, особенно приезжие спортсмены и журналисты». Однако вместо многих ожидавшихся, но не приехавших иностранных гостей, места на соревнованиях и других событиях заполняли купившие по сниженным в последний момент ценам билеты москвичи. Британские спортсмены, как и было решено еще весной, не участвовали в официальных церемониях Игр и выступали под олимпийским флагом, однако достаточно успешно проявили себя в самих соревнованиях, завоевав в общей сложности 21 медаль. Двукратным олимпийским медалистом по легкой атлетике стал Себастьян Коэ, который сейчас является председателем организационного комитета Олимпиады 2012 года в Лондоне. Александр Смотров ****
Тэтчер против советского вторжения в Афганистан
Маргарет Тэтчер
Советское вторжение в Афганистан не стало неожиданностью для стран Запада, которые сумели добиться осуждения СССР в ООН путем закулисной дипломатической борьбы, договорились о поддержке афганского сопротивления и предсказали затяжной характер советского присутствия в Афганистане, свидетельствуют рассекреченные документы британских Национальных архивов (National Archives). […] Архивные материалы британского правительства (канцелярии премьера и МИД) по Афганистану за 1980 год насчитывают свыше 20 толстых папок, в которых секретные стенограммы переговоров, переписка британских дипломатов по всему миру, донесения из Кабула, проекты решений и санкций в отношении СССР. Документы подтверждают, что Запад морально готовился к советским действиям в Афганистане, но не до конца понимал их цель. Так, на встрече в Вашингтоне 17 декабря 1979 года президент США Джимми Картер и премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер обсуждали полученную со спутниковых снимков информацию о переброске советских воинских подразделений в Афганистан и их дислокации в районе Кабула. «Президент отметил, что Советский Союз демонстрирует повышенную готовность к военным действиям в Афганистане. Есть свидетельства того, что они (советские военные) участвуют в авиаударах и подавлении групп оппозиционного сопротивления», — говорится в секретном отчете о встрече лидеров США и Великобритании. Тэтчер согласилась на предложение Картера снабжать Лондон отчетами ЦРУ по этой тему. Высокопоставленный дипломат Форин-офиса Хью Кортацци 20 декабря выразил озабоченность советнику-посланнику советского посольства Келину по поводу усиления активности СССР в Афганистане, на что тот ответил недоумением и попросил не описывать ситуацию термином «интервенция». Неделю спустя, поздно вечером 27 декабря 1979 года, Келин запросил срочной встречи с представителем МИД, и был принят около полуночи. Он вручил ноту о вводе ограниченного советского контингента в Афганистан по просьбе руководства страны. «Поведение Келина было более нервным и неуверенным, чем обычно», — говорится в телеграмме главы Форин-офиса лорда Питера Каррингтона в британское посольство в Москве. Каррингтон также призвал «при каждом случае заставить их (Советский Союз) чувствовать дискомфорт и на себе ощущать последствия своих действий». Британское правительство выступило с резким осуждением вторжения. Тэтчер направила письмо Брежневу, где указывала на несоответствия в хронологии событий в Афганистане с официальной советской версией (получалось, что помощи СССР запросил президент Хафизулла Амин, который был убит советским спецназом вскоре после начала операции и заменен возвратившимся из зарубежного изгнания Бабраком Кармалем), требовала немедленного вывода советских войск из Афганистана и предоставления афганскому народу права на самоопределение. Советский посол Николай Луньков 3 января 1980 году провел на Даунинг-стрит 40-минутную беседу с Тэтчер, во время которой передал ответ Брежнева на ее письмо — в архивах хранится отпечатанный на машинке оригинал на двух языках, русском и английском. «Если по-настоящему проявлять заботу об интересах народа Афганистана, то следует прежде всего способствовать прекращению вооруженных вторжений извне на территорию этого государства. И тут Англия могла бы кое-что сделать, если бы того пожелала», — говорится в письме Брежнева. Однако на уточняющие вопросы о том, какое именно внешнее влияние имеется в виду и какого рода помощи ждут от Великобритании, «железная леди» получить ответов от советского посла не смогла. Ясности в этих вопросах от советских коллег тогда не смогли добиться и британские дипломаты. Несмотря на рождественские и новогодние праздники, на которые пришлось начало афганской кампании, Лондон стал местом проведения 31 декабря экстренной встречи высокопоставленных дипломатов ведущих стран НАТО для обсуждения совместных шагов и возможных санкций против Советского Союза. Одним из таких шагов стала кампания за широкое осуждение действий Москвы странами-участницами ООН.
Закулисная борьба в ООН
Во время телефонного разговора Картера и Тэтчер 28 декабря 1979 года американский президент, который в тот момент пытался добиться осуждения со стороны ООН действий Ирана за захват заложников в посольстве США в Тегеране, предположил, что будет уместным, если вопрос об осуждении СССР за действия в Афганистане поднимут Великобритания, Китай или страны-участницы движения неприсоединения. Однако Великобритания также не спешила встать во главе этой кампании. После того, как было собрано около 50 голосов за созыв специального заседания СБ ООН по действиям СССР в Афганистане, стало ясно, что среди них очень мало азиатских, мусульманских и неприсоединившихся стран, что делало весь процесс «опасно похожим на очередной акт холодной войны. «Мы получили немало советов о том… что Великобритании и другим западным странам нужно на какое-то время уйти «в тень», уступив место неприсоединившимся странам», — пишет в донесении из Нью-Йорка британский постпред в ООН, опытный дипломат сэр Эндрю Парсонс. Парсонс лично провел искусную работу с постпредами Бангладеш (членом СБ на тот момент) Кайзером и Норвегии Альгардом, который был хорошим другом бангладешца, с целью убедить Бангладеш выступить инициатором резолюции, осуждающей СССР. Предложенный бангладешским дипломатом проект резолюции был слишком «слабым» в глазах британца, и тогда Парсонс показал норвежскому коллеге британский проект резолюции, попросив его намекнуть бангладешцу на необходимость «усилить» текст. Описание этих действий устами самого Парсонса выглядит как настоящая шпионская операция. «Я сказал ему, что никто в ООН не знает о существовании его (британского проекта) и что наш разговор не имел места… Альгард немедленно понял, что к чему и стал подыгрывать, сказал, что лично ему нравится наш проект, который, конечно же, попал к нему не от меня, и он слыхом не слыхивал ни о каком британском проекте резолюции», — пишет британский дипломат. Донесения последующих дней подробно повествуют о дебатах в СБ ООН, в ходе которых, по словам Парсонса, практически все страны достаточно твердо и красноречиво высказывались против происходившего в Афганистане и лишь советский постпред Олег Трояновский и его коллега из ГДР «по бумажке зачитывали заранее согласованные тексты». Британия в итоге приняла аргументы коллег из развивающихся стран о том, что жесткая резолюция может не получить в Совбезе столько голосов «за», сколько более мягкая, а более весомый и наглядный результат будет еще одним аргументом на последующем заседании Генеральной Ассамблеи ООН в рамках механизма «Единство во имя мира». В итоге «усиленный» рукой Парсонса компромиссный проект резолюции неприсоединившихся стран был принят 9 января Совбезом 12 голосами «за» (против голосовали СССР и ГДР, воздержалась Замбия), что открыло дорогу обсуждению вопроса на внеочередном заседании Генассамблеи ООН в середине января, где советское вторжение было осуждено уже 104 странами. «Я думаю, что операция была успешной… Я не стал бы ни на минуту ожидать, что действия ООН повлияют на то, что Советский Союз собирается делать в Афганистане, но ведущиеся дискуссии заставляют его чувствовать себя не очень комфортно», — резюмирует Парсонс, подводя итоги «операции» в ООН.
Поддержка афганского сопротивления
Помимо политических заявлений, экономических санкций и бойкота московской Олимпиады, Запад начал «наступление» и на тайном военном направлении. В середине января 1980 года в Париже состоялась секретная встреча высокопоставленных представителей США, Великобритании, Франции и Западной Германии. «Обсуждалась поддержка афганского сопротивления против вторгшихся советских войск», — сообщил в секретной персональной докладной записке на имя премьер-министра присутствовавший на встрече глава аппарата британского правительства Роберт Армстронг. Он рассказал, что советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский рекомендовал помочь афганским боевикам занять позиции на пакистано-афганской границе и обеспечить их ракетными комплексами для защиты от обстрелов с воздуха. Франция предлагала мобилизовать поддержку исламского сопротивления при помощи Ирака. «Пока афганцы готовы продолжать партизанское сопротивление, а Пакистан готов быть базой для такого рода действий, Западу вряд ли стоит отказываться от поддержки при соблюдении подобающей конспирации», — отмечал в своем отчете для премьера, главы МИД и Секретной разведывательной службы МИ-6 Армстронг. По его мнению, подобная поддержка поможет затянуть процесс «советского усмирения Афганистана… а существование партизанского движения будет центром исламского сопротивления, которое мы должны продолжать стимулировать». В начале февраля 1980 года еще одна подобная секретная встреча состоялась в Лондоне. По ее итогам лорд Каррингтон писал Тэтчер о необходимости «поддержки патриотов внутри Афганистана путем тайных поставок оружия и их обучения». «Мусульманские деньги уже текут в страну, и их может быть достаточно», — указал министр, касаясь вопроса финансирования подобного рода подрывной антисоветской деятельности, на которую сначала намекала, а потом уже открыто говорила советская пропаганда того времени.
Анализ и прогнозы
Рассекреченные дипломатические документы показывают, что отношения между Вашингтоном и Лондоном в те недели не всегда шли гладко, порой союзники высказывали претензии друг другу за нескоординированность действий и высказываний, однако в конце концов общие интересы брали верх, и временные разногласия оставались позади. Интересно различие в оценках, которые давали советскому вторжению в Лондоне и Вашингтоне. Если президент Картер сравнивал его с входом советских войск в Чехословакию в 1968 году, то британские дипломаты в переписке не стеснялись сравнивать его с американской кампанией во Вьетнаме. При этом Британия в целом признавала, что ее возможности по воздействию на СССР достаточно ограничены, как в политическом, так и в экономическом или гуманитарном плане, из-за объемов контактов и торговли между двумя странами. «Единственной страной, которая может самостоятельно применить очень серьезное воздействие, являются США», — говорится в конфиденциальном меморандуме Форин-офиса, датированном январем 1980 года. По мнению британских аналитиков, советское вторжение продемонстрировало три основных тезиса внешней политики СССР — оппортунизм, безжалостность и скрытность. «Советский рождественский переворот в Кабуле был совершен в тот момент, когда бдительность Запада и мира в целом и их способность отреагировать была на минимальном уровне… Советские приготовления были столь масштабными, что они не могли пройти (и не прошли) незамеченными Западом, но истинная цель этой интервенции была успешно скрыта до ее успешного завершения», — признавали специалисты Форин-офиса. Они также указали, что сам Амин не был готов к подобному развитию событий, до последнего момента принимая советские самолеты с военными и спецназовцами за снабжение, а решение о входе в Афганистан, хоть и было одобрено на самом высоком уровне, свидетельствовало об ослаблении контроля Брежнева над «силовиками». Британцы также предсказывали Афганистану «монгольский» путь развития в качестве сателлита СССР и уже в начале января 1980 года сходились во мнении о том, что советским войскам придется не только поддерживать новый режим Кармаля, но и отражать атаки боевиков по всей стране, что «потребует масштабных военных усилий на протяжении как минимум нескольких месяцев». Советское присутствие в Афганистане продолжалось почти десять лет — до февраля 1989 года. Александр Смотров
Источник: РИА «Новости», 30.12.2010
