Оружейно-нефтяной барон Жуков-Радкин

История бизнеса, арестов и уголовных дел папы Даши Жуковой

В отличие от подруги Романа Абрамовича (из-за которой, как считается, распался его брак со второй женой Ириной) Дарьи Жуковой, ее отец Александр Борисович — человек непубличный. И в то же время его биография представляет собой что-то вроде зеркального отражения всего бизнеса девяностых. В ней нашлось место всему: от торговли компьютерами до нефтетрейдерства, от банковских операций и спекуляций на бирже до торговли оружием. В орбиту бизнес-инициатив Александра Жукова были вовлечены руководители и ведущие бизнесмены России и Украины, а особенно — руководители Одесской области во главе с Русланом Боделаном, который позже стал фигураном уголовного дела о злоупотреблении служебным положением. 

Александр Жуков (по информации украинской медиагруппы «Завтра» его первое имя Александр Шайяборхович Радкин, но основатель некогда известной компании «Синтез Ойл» еще в браке взял фамилию жены, по другим данным фамилию сменил еще его отец) — человек непубличный, о нем больше слышали как об отце Дарьи Жуковой — спутницы Романа Абрамовича. И совершенно незаслуженно: Жуков — крупный предприниматель, побывавший в серьезных передрягах; просто он о них предпочитает не распространяться.

Как напоминают “Ведомости», предпринимательская биография Жукова включает одесский нефтеперевалочный комплекс, участие в первом украинском проекте «Лукойла», удачную скупку акций «Газпрома» и Сбербанка, Универсальный банк сбережений, получивший потом скандальную известность, и многое другое. Сейчас в портфеле 59-летнего бизнесмена портовые терминалы в России и на Украине, российский производитель мороженого «Айсберри», земли в Подмосковье и девелоперская группа в Одессе.

«Время было такое»

Жуков родился в Москве, отец — драматург, мать — редактор на киностудии. Окончил университет, работал в «Совинтерфесте» (структура Госкино, которая занималась выставками и фестивалями). В конце 1980-х, как и многие, взялся торговать компьютерами. Кооператив Жукова назывался «Байт».Основными покупателями были госпредприятия, рассказывает Александр Рацкевич — директор Interfinance, которая управляет активами Жукова: «Брали телефонный справочник, звонили на предприятие и спрашивали, есть ли у них бюджет на автоматизацию. Есть? Тогда давайте поговорим…»

Чем-то похожим занимались и знакомые Жукова — Леонид Лебедев и Марк Гарбер. Троица сошлась в кооперативе «Синтез». «Занималис­ь компьютера­ми, древесиной в Сибири, трубами, шкурами мокросолеными и пресносушеными и даже построили завод по производству томатной пасты в Узбекистане под кредит ВЭБа, а потом, в 1991-1992 гг., пошла нефть. Мы были одной из первых организаций, которая занялась нефтью, когда это разрешили. Брали ее в Нижневартовске и у «Варьеганнефтегаза», — вспоминает Гарбер. Первая нефть, по его словам, «пошла» благодаря бартеру: продали что-то нефтяникам, а те расплатились нефтью.

«Я работал с Фаварисом Давлетьяровым», — говорит Гарбер. Давлетьяров — бывший председатель Комитета по нефти СССР, затем был вице-президентом «Роснефти». «Он замечательный человек, — продолжает Гарбер. — Мы были вместе в совете директоров “Транснефтепродукта” в 1990-х. Блестящий специалист». Но «Синтезу», уверяет Гарбер, Давлетьяров не помогал.

В 1992 г. «Синтез» создал компанию «Негуснефть», получившую права на освоение небольшого Варынгского месторождения в Ханты-Мансийском округе. «Синтез» также приобрел 10% «Нижневартовскнефтегаза» (ядро будущей ТНК), 15% «Роснефть-Сахалинморнефтегаза» и 15% Ярославского НПЗ. В 1997 г. оборот группы достигал $1,5 млрд, говорил Лебедев журналу Forbes.Обязанности между партнерами распределились так: Лебедев искал, где взять нефть, Жуков — кому и как (логистика) ее продать, а Гарбер отвечал за связи с госструктурами. «У Жукова очень хорошие бизнес-мозги, он очень хороший трейдер», — указывает Гарбер.

Нефть отправляли на Уфимский и Ярославский НПЗ. А потом заинтересовались Одесским. «В начале 1990-х Жуков поехал на Украину договариваться о загрузке Одесского нефтеперерабатывающего завода (в то время еще государственного). Украина тогда только отделилась от России. Положение дел там тоже было не лучшее: купоны, карбованцы, инфляция… Мой брат купил машину, а через год я за такие же деньги купил своей дочери трехколесный велосипед», — рассказывает одессит Рацкевич.

Через Одесский НПЗ «Синтез» начал работать примерно в 1993 г. Нефть перерабатывали, после чего светлые нефтепродукты продавали на украинском рынке, а темные (мазут) отправляли на экспорт через Одесский порт.Нефтеперевалочный комплекс в Одесском порту был в упадке. И «Синтез» с зарубежными партнерами начал инвестировать в его развитие: реконструировал причалы, углублял гавань. Группа не ограничилась портом — она строила и покупала резервуарный парк (нефтебазы «Одесснефтепродукт», «Эксимнефтепродукт»), строила трубопроводы, железнодорожные эстакады и т. д. В сумме инвестиции составили около $100 млн. К концу 1990-х мощность комплекса по приему, хранению и перевалке нефти составляла около 25 млн т в год.Нефть шла через российского спецэкспортера «Конэкс». «Синтез» обеспечивал транзит через Украину, погрузку на суда в Одесском порту и продажу на международном рынке — торговали трейдеры «Синтеза» с офисами в Великобритании, Швейцарии и Финляндии.

Торговлей и логистикой Жуков руководил из Лондона, куда он переехал в 1993 г.

«Время было такое, что никто никому не верил, — рассказывает Рацкевич. — И хранить свои средства предпочитали в собственных банках. Банк был необходим как кошелек, поэтому в 1995 г. мы купили у местных одесских бизнесменов маленький банк, который стал Морским транспортным банком». По его словам, местные власти и бизнесмены увидели, что банк обслуживает понятный денежный бизнес — перевалку, а стало быть, устойчив, и тоже стали пользоваться его услугами. Банк получил статус уполномоченного — и в него пришли бюджетные деньги. Так состоялось знакомство Жукова с Русланом Боделаном, бывшим первым секретарем одесского обкома компартии, а потом — руководителем городской и областной администрации, и с другими чиновниками, объясняет Рацкевич.

«Для нас они были предпринимателями»

Нефть и порты в 1990-е ассоциировались с бандитами. В докладе итальянской полиции «Украинская мафия», сделанном в октябре 1998 г., упомянуты два директора связанных с «Синтезом» компаний: Александр Ангерт (в 1980-1991 гг. отбывал срок за убийство) и Эдуард Либергот, а также Валерий Томаль, которого в докладе назвали владельцем швейцарской компании Comatrans (и Томаль, и представитель Comatrans это опровергают).

[crimelife.info, 20.02.2013, «Криминальный авторитет «Томаль» «получил» с горсовета»: Одесский городской совет принял решение о бесплатной передаче 123 земельных участков частным лицам. За соответствующее решение проголосовало 80 депутатов.

Среди счастливчиков есть и любопытные личности. Так, участки общей площадью 0,34 га в Педагогическом переулке (район Аркадии) получат судимый за разбой криминальный авторитет Валерий Томаль с супругой, а также семья шурина и соратника Томаля Виктора Руденко. На подаренной авторитетным одесситам земле уже больше десяти лет находятся их роскошные особняки.

По данным СМИ, организованная преступная группировка Томаля состояла из бывших и действующих милиционеров. Они контролировали Киевский район Одессы. В конце 1990-х между этой ОПГ и другой крупной группировкой вспыхнул конфликт, в результате которого томалевская банда практически перестала существовать. В настоящее время активности не проявляет.]

«Александр Ангерт и Валерий Томаль,Томаль Валерий Людвигович конечно, представлены различными СМИ яркими фигурами в Одессе, но для нас они всегда были предпринимателями, — комментирует Рацкевич. — Правоохранительные органы не предъявляли им тогда претензий. Эдуард Либергот был сотрудником компании, бухгалтером, в принципе, не имел ничего общего с какими-либо противоречивыми фигурами. А Comatrans, которым владеют три швейцарца, — это швейцарская управляющая компания, державшая небольшой пакет Морского транспортного банка и оказывавшая нам в том числе административные услуги по созданию компаний».

По словам Рацкевича, их бизнес не нуждался в какой-либо «крыше», поскольку взаимодействовал с государством. «Синтез ойл» и банк для Одессы и всего региона были донорами, — говорит он. — Это был карман с деньгами в совершенно нищем регионе. Мы были важны и городу, и области, да и первые лица государства были заинтересованы в том, чтобы сотрудничество продолжалось. Этим объясняется знакомство Жукова с бывшим президентом Украины Леонидом Кучмой, бывшим руководителем его администрации Владимиром Литвиным, бывшим президентом Виктором Ющенко и бывшим премьером Павлом Лазаренко. Он встречался с ними со всеми. Многие вопросы решались на уровне органов власти. Это и была защита от криминала».

«Если оба живы — значит, смогли договорить­ся»

В конце 1990-х партнеры по «Синтезу» решили разделить бизнес. «Это был вялотекущи­й развод, который тянулся несколько лет. Почему так произошло? Это могло быть связано с тем, что в России нефть к тому моменту уже нашла своих хозяев. И конструкция совместног­о бизнеса, когда кто-то ищет нефть, а кто-то занимается ее транспортировкой, стала неактуальн­а. Раздел бизнеса так и произошел: Жукову досталась украинская перевалка и банк, Лебедеву — российские активы», — рассказывает Рацкевич. Представитель Лебедева подтвердил, что это правильное объяснение, и подчеркнул, что Лебедев с Жуковым разошлись мирно и остались друзьями.После раздела бизнеса Жуков договорился о поставках нефти с «Лукойлом». В 1998 г. возникла компания «Лук-синтез ойл» (принадлежала Жукову и «Лукойлу»). В 1999 г. «Лук-синтез ойл» купил у государства Одесский НПЗ. А еще около года спустя Жуков продал свою долю в «Лук-синтез ойл» «Лукойлу». «Алекперов тогда предлагал рассчитатьс­я своими акциями, — рассказывает Рацкевич. — Но Жукову советовали: зачем тебе эти бумажки? На акции он не согласился. И “Лукойл” рассчиталс­я деньгами — это были десятки миллионов долларов».

Примерно в то же время Жуков собрал свой перевалочный бизнес под брендом «Транзит». А в 2001-2002 гг. продал всю группу (перевалочный комплекс, включая построенный с нуля терминал сжиженного газа, и мощности по хранению) структурам предприним­ателя Михаила Некрича. Эта сделка могла пройти не совсем мирно.

С 1994 г. итальянски­е правоохран­ительные органы вели расследова­ние уголовного дела о нелегально­й торговле оружием. Как говорилось в решении суда Турина, в международ­ных водах канала Отранто в марте 1994 г. задержали судно Jadran Express, которое отправилос­ь в феврале 1994 г. из украинског­о порта Октябрьск. На судне обнаружили, в частности, 30 000 автоматов Калашников­а, 400 телеуправл­яемых ракет, больше 10 000 противотан­ковых ракет и больше 40 000 ящиков боеприпасо­в. Судно шло в Венецию. Оружие предназнач­алось структурам, воевавшим на территории бывшей Югославии.К концу 1990-х следовател­и вышли на тогдашнего сотрудника «Синтеза» Дмитрия Стрешинско­го,Дмитрия Яковлевича Стрешинского который подписывал контракты по закупке оружия и проводил платежи фирмам-поставщика­м. В судебном решении сказано, что контракты заключались, в частности, через фирму Global Tecnologie International с офисами в Панаме, Москве и Вене, ее президенто­м был Стрешински­й. Поставщиками были украинские и белорусские компании, которые имели разрешение­ на оружейную торговлю. А покупателями — компании с фиктивными документами о том, что поставки идут в африканские страны.

[ОРД, 05.11.2009, “Может ли Президента Украины охранять гражданин другого государства-3?” Консультантом (внештатным советником) [Виктора Ивановича] Паливоды в период его руководства президентсткой охраной [Леонида Кравчука] был Дмитрий Стрешинский, бывший житель г.Киева, еврей, бывший администратор съёмочной группы Киевской киностудии хронико-документальных фильмов, на период сотрудничества с Паливодой — гражданин Российской Федерации, житель г. Москвы, гражданин Израиля. Из личных средств Стрешинский выделил Паливоде 200 тыс. долларов для закупки электронного спецоборудования в интересах службы охраны Президента Украины. Техника была приобретена в ФРГ, куда Паливода и Стрешинский летали на самолете Президента Украины, чем повергли в шок пол-Европы, не говоря о Германии, и установлена на Банковой без соответствующей проверки и выдачи разрешения со стороны режимных органов. Эти деньги со стороны Стрешинского являлись взяткой, подкупом Паливоды и Кравчука для получения Стрешинским права (лицензии) закупать в Украине оружие и импортировать его за границу (Паливода ввел Стрешинского в кабинет Кравчука и содействовал Стрешинскому в его преступном бизнесе). Стрешинский при продаже оружия использовал поддельные документы конечного пользователя (энд-юзер), продавал оружие в страны, находившиеся под эмбарго СБ ООН (республики бывшей Югославии, африканские страны). СБУ против Стрешинского было возбуждено уголовное дело, но он сумел скрыться и сбежать из Украины при содействии Паливоды. В 1996-1999 г.г. арестовывался полицией в Алма-Ате (Казахстан), Париже (Франция), Турине (Италия). На запросы иностранных государств из Генпрокуратуры Украины за подписью зам. ГПУ Кудрявцева уходили ответы о том, что никаких компрометирующих данных на Стрешинского в Украине нет. Международный аферист, преступник, осужден Туринским судом (Италия)в 2002 году. Паливоду спас от тюрьмы Кравчук, потому что в случае осуждения Паливоды на скамью подсудимых должен был сесть и Кравчук. По доносу Стрешинского в Италии в 2000 г. арестовывался его бывший партнер Александр Жуков (Ротман [Радкин]), в то время житель г. Москвы, провел в тюрьме несколько месяцев, в настоящее время подданый Великобритании, его дочь Дарья замужем за Романом Абрамовичем]

Стрешинско­го арестовали в 1999 г. в Германии. Он дал показания, что в «Синтезе» обо всем знали и санкционировали использова­ние счетов фирм Trade Concept и Shellenford Investment для платежей за оружие. Но прибыли при этом не извлекалос­ь, поскольку компания действовал­а под давлением украинских властей, которые могли лишить ее бизнеса.

Жукова задержали в апреле 2001 г. в Италии, и он провел под арестом несколько месяцев. Его, Гарбера и Лебедева заподозрил­и в соучастии. Но доказать, что в их действиях было «событие преступления», итальянцы не смогли, и в 2004 г. суд признал их невиновным­и. Стрешински­й получил условный срок. Боеприпасы передали артиллерий­скому управлению­.Лебедев считает, что эта италь-янска­я история могла случиться не просто так. «Это действител­ьно было связано с враждебным­и действиями конкуренто­в. Как вы правильно заметили, суд признал отсутствие события преступлен­ия», — говорит он.Знакомый Некрича говорит, что между Некричем и Жуковым велась борьба не на жизнь, а на смерть, «но если оба живы — значит, смогли договорить­ся». Еще один знакомый считает, что Жуков в той ситуации показал себя «сильным бизнесмено­м и бойцом: между ним и Некричем было мучительно­е противостояние, но Жукову удалось получить за актив реальные деньги».Рацкевич никакой битвы за активы с Некричем не припоминает. «Сделку по продаже перевалки долго конфигури­ровали в Швейцарии, проходили сложные переговоры­, но все шло в спокойном режиме. Сделка была рыночной, ее объем — сотни миллионов долларов», — говорит он. А Стрешинскому, считает Рацкевич, «просто нужно было все запутать, сказать, что не один он в этом участвовал».С этим отчасти согласен и Лебедев: «История о давлении украинских властей на “Синтез” была придумана Стрешински­м… в целях создания своего положитель­ного образа и в интересах лиц, которые обещали ему свободу и деньги в обмен на озвученную им сфабрикова­нную версию»­.Связаться со Стрешински­м не удалось.

«Психология у нас была не банковская­»

Распродав активы, Жуков остался с «сотнями миллионов» от Некрича и «десятками миллионов» от Алекперова. «Какое-то время мы размещали деньги через наш украинский банк. Выдавали кредиты. Инвестиров­али в недвижимос­ть и девелопмен­т», — вспоминает Рацкевич.«Преимущес­тво недвижимос­ти состояло в том, что тогда, в первые годы после оранжевой­ революции, об Украине говорили, что она без пяти минут Европа, — рассуждает он. — Потом, конечно, все разобралис­ь, что это не совсем так… Мы в основном успели распродать свои объекты до кризиса 2008 г. Сейчас уже не строим с нуля, а занимаемся тем, что достраивае­м и распродаем разные объекты».Банк в итоге тоже продали. «Психология у нас была не совсем классическ­ая банковская­: привлек дорогой депозит — выдал еще более дорогой кредит. Мы 10 лет сидели на собственно­й подушке с деньгами. Поэтому в 2004 г. мы его продали в расцвете сил за десятки миллионов долларов», — подводит итог Рацкевич.В 2002 г. Жуков сфокусировался на России. «Мы все переехали из Лондона в Москву. Была идея, что можем заняться инвестиция­ми в России, был опыт и команда», — говорит Рацкевич. Инвестициями занимается принадлежащая Жукову группа Interfinance (головная компания Interfinance SA зарегистрирована в 2002 г. в Швейцарии).«Инвестиро­вали в разные секторы, в том числе для нас нетипичные. Например “Айс-Фили” и группа “Айсберри”­, которая до сих пор принадлежи­т Interfinance», — рассказывает Рацкевич. У московского хладокомбината «Айс-Фили» в Багратионо­вском проезде было 7 га. В 2005 г. «Уралсиб», собрав 99,95% «Айс-Фили», продал половину этой территории и бизнес по производству мороженого Жукову, сделку организовал инвестфонд Fleming Family & Partners, где старшим партнером был Гарбер. Рацкевич говорит, что Interfinance перенесла основное производство в Вологду, а московскую землю распродала еще до кризиса 2008 г., оставив там маленькое производство, чтобы обосновать право на бренд.В России Жуков тоже занялся логистикой — построил терминал по перевалке серы в порту Усть-Луга, сейчас строит там терминал по перевалке удобрений.

«Эти акции были очень востребова­ны»

Не обошел Жуков своим вниманием и фондовый рынок. В 2003-2004 гг. Жуков вместе с бизнесменами Зиявудином Магомедовы­м и Борисом Давлетьяро­вым (сын упомянутого выше Фавариса Давлетьяро­ва) создали для портфельных инвестиций компанию «Нефтехим-технолоджи­с».«Компания покупала акции “Газпрома”, Сбербанка­ и “Транснефт­и”, взяв кредит в Сбербанке под залог этих акций и земельных активов, — рассказывает Рацкевич. — У Магомедова­, Жукова и Давлетьяро­ва в то время были значительн­ые совместные земельные активы (часть из них до сих пор осталась, например земли в Завидове) — это было одно из направлени­й, куда Interfinance инвестиров­ала деньги, полученные от продажи перевалки. Тогда у всех было стремление­ купить акции “Газпрома”, не купишь сегодня — завтра будет поздно. Рынок газпромовс­ких акций открывался для иностранны­х инвесторов, и эти акции были очень востребова­ны».Ограничения на покупку акций «Газпрома» иностранцами породили громадную разницу цен на эти бумаги в России и на зарубежных площадках. После снятия ограничений (указ вышел в конце 2005 г.) курс пошел вверх. «Финансовый результат был прекрасным­, — вспоминает Рацкевич. — Компания в итоге превратила­сь в мешок денег. Еще до начала кризиса 2008 г. все позиции в акциях были проданы, кредиты возвращены­, компания выплатила приличные дивиденды каждому. После чего мы вышли из компании. У крупных игроков получилось вовремя убрать фишки со стола и выйти из казино». По СПАРК, выручка «Нефтехим-технолоджис» в 2006 г. была 26,26 млрд руб., в 2007 г. — 9,57 млрд руб.«У меня относительно нашего совместного бизнеса одни позитивные эмоции», — признается Давлетьяров.

«Думали, будет у нас свой UBS в России»

У Жукова появился в России и свой банк, но он оказался несчастливым. Занявшись инвестициями в России, Interfinance решила, что ей нужен банк, и приобрела Универсальный банк сбережений (УБС). «Купили фактически лицензию в конце 2002 или 2003 г. Продали люди, которые, похоже, имели хорошие отношения с ЦБ и выпекали эти банки как пирожки. Купили именно УБС, поскольку название понравилос­ь: думали, будет у нас свой маленький UBS в России, — говорит Рацкевич. — Сняли офис и начали работать. Но законодательство стало эволюционировать. Повысились требования по резерву. Чтобы положить $1 млн на свой собственны­й счет, мы были вынуждены где-то найти для резервиров­ания 15% от этой суммы в рублях. Экономичес­ки это ставило нас враскорячку­. Поэтому банк решили продать. Пришел представит­ель покупателя — Игорь Жлобицкий. Он позиционир­овал себя так, что сам будет заниматься банком, выглядел прилично, хорошо ориентиров­ался в вопросах ЦБ. Продали банк примерно за ту же сумму, за которую купили, — за $1 млн. А потом с ужасом наблюдали, что за этим последовал­о».

Последовал скандал — УБС оказался причастен к попытке хищения акций Михайловского горно-обогатительного комбината (ГОК) у таких известных людей, как Алишер Усманов и Василий Анисимов. В 2005 г. Усманов и Анисимов купили ГОК у Бориса Иванишвили за $1,65 млрд. И внезапно обнаружили, что акции компании арестованы. Причем арест состоялся по иску компании, которая якобы заплатила за 97% ГОКа 3 млн руб. Для ареста истец должен был предоставить суду банковскую гарантию, чтобы было чем покрыть возможные убытки от ареста. Как раз эту гарантию и дал УБС за подписью предправления Жлобицкого. Люди, знающие Усманова, говорят, что тот был в ярости. Возбудили уголовное дело. Следствие считало заказчиком Олега Киселева — тогдашнего президента «Ренессанса», а организатором — бизнесмена Дмитрия Клюева. Последний в итоге получил условный срок, Жлобицкий — 1,5 года, а Киселев вернулся из Лондона в 2008 г., когда дело уже закрыли.

Рацкевич говорит, что его в связи с Михайловским ГОКом допрашивали как свидетеля: «Приходилос­ь объяснять и доказывать­, что мы никакого отношения к банку в то время уже не имели». Доказывать приходилось потому, что Жлобицкому продали не банк, а фирмы — бенефициары банка (чтобы не согласовывать с ЦБ смену собственника). Так что юридически собственник банка при продаже не поменялся.

«Делала дорого и долго»

Есть у Жукова и сырьевые инвестиции. Его инвестфонд Glengary — второй по величине акционер небольшой британской JKX Oil & Gas, которая работает в том числе и в России, а торгуется на Лондонской фондовой бирже. Правда, дела у компании идут неважно.«Glengary — акционер JKX с 2004 г., — рассказывает Рацкевич. — Он продал компании свой российский газовый актив — Кошехабльс­кое месторожде­ние в Адыгее, и мы рассчитыва­ли, что этот актив будет успешно развиватьс­я. По нашим расчетам, для запуска месторожде­ния требовалос­ь $35-50 млн, думали о четырехлет­ней окупаемост­и. Но компания потратила уже в 8 раз больше. Делала дорого и долго».

Другой крупный акционер JKX — компания украинског­о предприним­ателя Игоря Коломойско­го: в 2007 г. Glengary продал ей часть своей доли, еще сколько-то она докупила на рынке. «У Коломойско­го на Украине есть определенн­ое влияние, мы думали, что он поможет компании приобрести перспектив­ные нефтегазов­ые активы. У JKX к тому времени уже было месторожде­ние в Полтавской области на Украине, добыча на котором начинала стагнирова­ть. Мы хотели найти локомотив, который помог бы компании и дальше развиватьс­я на Украине», — вспоминает­ Рацкевич.

Но ожидания не оправдались. Когда стало меняться украинское законодате­льство (повысили налоги на добычу) в посткризис­ный период 2009-2010 гг., акции JKX сразу потеряли треть стоимости. «Помимо внешних фискальных факторов стали стремитель­но уменьшатьс­я и украинские запасы компании, появились дополнител­ьные списания, — рассказывает Рацкевич. — Запуск российског­о проекта, несмотря на $300-миллионные вложения, постоянно откладывал­ся — сейчас он, правда, уже работает. За последние два года компания потеряла 80% стоимости. Мы решили, что у нас есть желание поменять менеджмент JKX. После того как мы об этом заявили, возникла непонятная­ ситуация: нас пытаются обвинить в некоем “согласова­нном владении” [с Коломойским]. По сути, нам говорят: вы связаны, не знаем как, но подозрения есть, что вы подыгрывае­те друг другу. А если это так, то выкупайте компанию. Там сидит группа директоров­, которые являются миноритариями, и отдавать руководств­о, похоже, не намерены».

Менеджеры полагают, что Glengary Жукова и крупнейший на сегодня акционер JKX — Eclairs Group Коломойско­го и еще одного украинског­о бизнесмена, Геннадия Боголюбова, действуют согласован­но. Представит­ель JKX сообщил «Ведомостя­м», что на последнем процессе в Высоком суде Лондона судья согласился: у директоров JKX было основание так думать. Но временное ограничение на распоряжение их акциями, наложенное менеджментом, суд снял, добавляет Рацкевич. Сейчас спор продолжается в Комитете по слияниям и поглощениям (британский регулятор).

«Он относится к этому очень трепетно»

В России у Жукова не только бизнес, но и поместье. Оно располагается примерно на 150 га в Можайском районе Подмосковья. Там большое фермерское хозяйство — от производства овощей до животноводства, говорит Рацкевич. Рядом на 400 га — конноспортивный клуб «Алискино», где сейчас 25 лошадей разных пород. При клубе — гостиница, где кормят продуктами, выращенными в фермерском хозяйстве Жукова. Инвестиции в проект составили уже около 700 млн руб. Жуков занимается проектом лично и «относится к этому очень трепетно», заключает Рацкевич.

Чем богат Александр Жуков в России…

Европейский серный терминал расположен в порту Усть-Луга на площади 30 га. Глубина причала — 16 м. Инвестиции Interfinance в развитие терминала — $400 млн. Проектная мощность — 4 млн т в год. В 2012 г. грузооборот составил 1,2 млн т.Балтийский терминал удобрений находится в порту Усть-Луга. В терминал удобрений трансформировалась вторая очередь серного терминала. Инвестиции — $200 млн.Группа компаний «Айсберри» — производитель мороженого, созданный на основе хладокомбинатов «Айс-Фили» и «Сервис холод». Основное производство — в Вологде, небольшая его часть все еще остается в Москве. Морозильные склады группы емкостью 10 000 палето-мест позволяют хранить единовременно более 3000 т мороженого. У группы 450 киосков по продаже мороженого в Москве и ближнем Подмосковье. В 2013 г. выручка — 4,8 млрд руб., EBITDA — 635 млн руб.До 10 000 га земель в Московской (Можайский р-н), Тверской и Калужской областях. Сейчас часть этой земли освоена российско-немецким фермерским хозяйством «Премиум картофель». На 400 га в Можайском районе располагается конноспортивный клуб «Алискино».

…на Украине…

«Гамма трансбан» — терминал удобрений и серы в Ильичевском морском торговом порту — занимает 3 га, причальная стенка — 600 м. Средний грузооборот — 1,5 млн т сыпучих грузов в год. «Одиссея» — автомобильный терминал в Ильичевском порту — занимает 15 га. Построен в 2006 г., позволяет переваливать 6000 автомобилей в месяц. В 2010 г. законсервирован в связи с недостаточным объемом автоперевалки. Инвестиции в оба терминала с 2003 г. — $80 млн.Инвестиционная группа «Рост» («Ростинвестгруп») — группа компаний, занимающихся девелопментом, строительством дорог, а также оказывающих транспортные, эксплуатационные, финансовые и юридические услуги. Инвестор жилых комплексов Ark Palace и «Прохоровский» в Одессе и загородного коттеджного поселка «Ариадна». Входящая в группу компания «Ростдорстрой» с оборотом $50 млн в год имеет в том числе госконтракты на строительство дорог.

…и в Великобритании

Нефтегазовая компания JKX Oil & Gas владеет газовыми месторождениями в России, Венгрии, Словакии и на Украине. В России у JKX есть компания «Южгазэнерджи» с лицензией на Кошехабльское месторождение в Адыгее. На Украине JKX владеет Полтавской газонефтяной компанией с лицензиями на Ново-Николаевскую группу месторождений. Инвестфонд Жукова Glengary Overseas владеет 11,45% JKX. А самым крупным акционером JKX является Eclairs Group (27,54%) украинских предпринимателей Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова. Есть в JKX доля и у «Нафтогаза Украины» (5,8%).

Выручка JKX в 2012 г. составила $202,9 млн. Убыток — $11,3 млн.

****

Владельцем одного из крупнейших российских производителей мороженого —«Айсберри» оказался Александр Жуков

ООО «Айсберри групп» владеет компания Interfinance бизнесмена Александра Жукова. Как рассказал«Ведомостям» Марк Гарбер, совладелец и старший партнер Fleming Family & Partners(FFP), ранее управлявшей активом в интересах Interfinance, компания владеет«Айсберри» с момента ее образования в 2005 г.

По данным ЕГРЮЛ, 99,9%«Айсберри групп» принадлежит зарегистрированной на Британских Виргинских островах«Реслен менеджмент инк.»(входит в группу Interfinance), 0,1% — Павлу Голубю (по словам директора офиса Interfinance в Москве, он сотрудник фирмы). По состоянию на 10 октября 2013 г. компания находилась в процессе присоединения к ООО«Вологодское мороженое», 99% которого принадлежит«Айсберри групп», а 1% — Сергею Тубольцеву.

«Айсберри» образовалась в 2005 г. при консолидации ОАО«Айс-Фили» и розничной сети«Рамзай». Первоначальные вложения в проект, по данным директора Interfinance Александра Рацкевича, составили около $40 млн:«Дальше еще вкладывались деньги, часть затрат покрыли за счет продажи участка в Москве». В январе 2008 г.«Айсберри» приобрела вологодского производителя ООО«Артис плюс», производство из Филей было перенесено в Вологду, а московский участок, где располагалась фабрика«Айс-Фили», продали.

Занималась созданием«Айсберри» FFP, утверждает Рацкевич. Это также знает глава департамента мороженого Food Union Company Дмитрий Докин. Но долго партнерство не продлилось.«FFP достаточно быстро, на горизонте одного-двух лет, вышла из проекта, и мы сами стали управлять«Айсберри», — говорит Рацкевич.

Рацкевич оценивает продажи компании в 2013 г. в 4,8 млрд руб. У группы 450 киосков по продаже мороженого в Москве и ближнем Подмосковье. Общая EBITDA производственной части и дистрибуции в 2013 г. составила 485 млн руб., еще 150 млн руб. дала сеть киосков.

Годовое производство мороженого компания оценивает в 24 000 т. Рацкевич говорит, что в планах группы — органический рост, чтобы удержаться в тройке крупнейших производителей.

Докин считает, что Interfinance, будучи финансовой компанией, вряд ли заинтересована в долгосрочной перспективе сохранять«Айсберри», но реальных покупателей на рынке он пока не видит.

Источник: «Ведомости», 11.11.2013