Провокации против оппозиции
[…] Я не могу быть на 100% уверен, что это письмо не фальшивка. Но методы «ликующей гопоты» мы прекрасно знаем, и описанное в письме вполне укладывается в их стиль. Не сомневаюсь, что в кремлевской лаборатории идиотизма, возглавляемой Сурковым, работа кипит. Провокации против оппозиции и раньше носили грязный характер. Вот лишь некоторые из них (слабонервным не рекомендуется – есть тошнотворные сцены):
Источник: yashin, 19.01.2011 ****
Доносчица из проекта «Связной президента»: «какое-то время мы сотрудничали с Якеменко… Мне и другим координаторам в личных беседах и на общих собраниях Голубятников не раз повторял, что все наши отчеты «сдаются Суркову»
Шпионаши
Кто и зачем внедрял активистов прокремлевского движения в оппозиционные молодежные организации
В Питере — политический скандал. Бывший комиссар движения «Наши» Анна Буковская публично призналась в том, что эта прокремлевская молодежная структура создала целую агентурную сеть для слежки за оппозицией. С ее слов, платные информаторы «работали» в нескольких городах России под «крышей» проекта «Связной президента». Доносчики выдали всё и сдали всех, после того как им перестали платить за доносы…
«Она сдала всех»
Лазутчиков в оппозиции вычислили активисты петербургской «Обороны». — У нас давно были подозрения, что кто-то сливает информацию, — говорит один из лидеров этого молодежного движения Максим Иванцов. — Потом появились доказательства. В ночь на 4 февраля в петербургском штаб-квартире «Обороны» был учинен допрос подозреваемым в шпионаже. 19-летний студент Владимир Бынкин и 21-летний разнорабочий Тарас Филатов признались во всем. — Тараса мы знали мало (бывший «нашист» в организацию попросился в декабре прошлого года), — продолжает Иванцов. — А то, что шпионом оказался Вова, очень обидно. Он, как координатор движения «Оборона», был в курсе всех событий, отвечал за общую кассу, его считали одним из самых надежных людей, а кто-то — даже другом. Читая его доносы, я вспоминаю те дни, когда казалось, что мы вместе. — Той ночью Володя стоял перед нами жалкий, красный, нервно курил и прятал глаза, — вспоминают «оборонщики». — Разговор не клеился. Перед уходом Бынкин написал признание: «Я пришел в «Оборону» в июле 2008 года для того, чтобы сливать информацию. Мне нужны были деньги. Я сливал информацию обо всех мероприятиях, на которых был или что-то знал. За это я получал около 20 000 рублей в месяц. На эту работу я вышел через Анну Буковскую. К сожалению, чем больше я сближался с организацией, тем сильнее меня мучила совесть. Сказать мне больше нечего. Я был неправ. Всем свойственно ошибаться». Буковской позвонили тут же — ее в «Обороне» знали. Девушка была на короткой ноге со всей петербургской оппозицией, а в «Молодежном Яблоке» вообще состояла (вступила в ряды в 2008 году). Бывший комиссар движения «Наши» — студентка-третьекурсница Анна Буковская переживала: «с таким прошлым» — и в оппозицию. Однако ж, обошлось. В офис «Обороны» девушка приехала 4 февраля далеко за полночь. Она не скрывает, что по своей воле ничего бы не рассекретила: — Но меня сразу встретили словами «нам всё известно», и я не стала отпираться. — Анна дала полный расклад шпионской игры: открыла свою почту, показала все доносы, сдала всех! — говорит координатор «Обороны» в Петербурге Олег Мухин. — Даже тех, кого сама брала на работу и чьи имена могла бы не раскрывать. Мы были в шоке…
В зоне действия сети
Анна Буковская (как и Бынкин) письменно призналась в том, что ей было поручено создание агентурной сети. Последние полтора года она была куратором по Петербургу и заместителем федерального руководителя государственного проекта «Связной президента». — Проект был запущен 10 сентября 2007 года на базе прокремлевского движения «Наши» и занимался внедрением своих людей в оппозицию, — изложила его суть Буковская. — Приоритетными считались организации: «Яблоко», ОГФ, «Оборона» и НБП. Задача «связных президента», с их собственных слов, заключалась в том, чтобы тщательно отслеживать всякий шаг «врагов» и своевременно об этом доносить. «Главный интерес, — объясняет Буковская, — представляли предстоящие мероприятия оппозиции. Существовало две формы отчетов — анонсы (отсылались, едва становилось известно о мероприятии) и физические отчеты (присылались максимум через сутки после акции вместе с фотографиями). Отдельно готовились объективки (информация о человеке и все его контакты) на руководителей или ответственных секретарей оппозиционных организаций. На прочих людей формировались краткие личные дела с их данными. По возможности читалась почта…» Поначалу агенты действовали в Москве, Петербурге и Ярославле. Потом сеть платных осведомителей накрыла еще несколько городов. На сегодняшний день это: Иваново, Калуга, Воронеж, Орел, Липецк, Кострома, Тамбов. Несколько месяцев назад из-за нехватки денег проект свернули в Калининграде, Нижнем Новгороде, Великом Новгороде и Туле. По утверждению Буковской, за каждым из регионов был закреплен куратор, в подчинении которого находилось несколько информаторов. В Питере под началом заместителя руководителя проекта работали как минимум семь человек: трое (Владимир Бынкин, Тарас Филатов и Дарья Одинцова) — в «Обороне», один (Борис Ханнанов) — в НБП, один — в ОГФ (Анастасия Рашитова) и двое — в «Молодежном Яблоке» (Александра Каминская и сама Буковская).
Кремль, до востребования…
Вот как выглядит один из стандартных отчетов (стиль, пунктуация и орфография оригинала сохранены):
Отчет за период: 14.12.08 Имя агента: Филатов Тарас Анатольевич Город: Санкт-Петербург Организация: Оборона «В 13.00 все начали собираться в штабе. Я подошел к штабу в 13:35. Все уже вышли и направились на марш, догнал их, пошел с ними. На гостином дворе уже находились Егор Иванов, Жанна Тухачевская, Вова Бынкин и другие. Примерно в 14:10 Егор Иванов принёс марлевые повязки с надписью «цензура», всё было сумбурно, быстро, раздали всем подряд, надели марлевые повязки, выстроились в колонну и пошли в сторону Катькиного садика через подземный переход. При выходе из перехода нас остановил ОМОН и задержал. На вопрос: на каком основании? Нам ответили для проверки документов. Всех посадили в автобус, после туда поместили еще нескольких ребят несовершеннолетних (двоим заплатили деньги за выход на марш с плакатом). В 14:50, нас доставили в 27 отделение милиции (у гостиного двора), нас было 12 человек. В о/м всем оформили задержание, изъяли пояса, шнурки и т.д., рассадили по 2-м камерам М и Ж, у несовершеннолетних снимали отпечатки пальцев, всех пытались фотографировать, на отказ от фотографирования поступали угрозы от сотрудников о/м., после пришли «опера», уводили по одному на допрос, там со всех брали показания, за отказ производилось давление, угрожали ножом и электрошокером, там тоже фотографировали, но на отказ били и приковывали к батарее и после фоткали со словами, что у них в отделении ни закон, ни конституция не действует.
После вернули в камеры. Примерно в 20:00 доставили всех в мировой суд, на ул. Красных Текстильщиков 9-11, участок 203, но и.о. 204-й. Там все написали ходатайство на право воспользоваться защитником и о переносе заседания. Заседания суда перенесли на 18.12.08 и 22.12.08, кому как…»
В почте Буковской хранились сотни доносов. — Все отчеты шпионы присылали мне, — продолжает Анна. — Я их пересылала федеральному руководителю проекта «Связной президента» и руководителю московского штаба «нашистов» Дмитрию Александровичу Голубятникову (он же — Дмитрий Морозов). А Митя — дальше. Когда проект перестал работать с «Нашими» (в феврале 2008 года), какое-то время мы сотрудничали с Якеменко (Государственный комитет по делам молодежи). Мне и другим координаторам в личных беседах и на общих собраниях Голубятников не раз повторял, что все наши отчеты «сдаются Суркову».
Игра на миллионы
Встречи с Дмитрием Голубятниковым, говорит Буковская, происходили регулярно: — Раз в месяц я приезжала в Москву, где проводились собрания региональных координаторов. На них мы отчитывались: что сделали. Слушали, что надо сделать. А заодно получали расчет. «Работа» осведомителей, как уверяют они сами, стабильно оплачивалась: в Петербурге ежемесячное вознаграждение информатора составляло 20 тысяч рублей, куратора — 40 тысяч. — Иногда несколько меньше, — отмечает Анна, — если, по оценке руководителей, регион (Санкт-Петербург. — Н. П.) поработал плохо. По-разному платили — в зависимости от результатов работы. Но в месяц не меньше 100—150 тысяч рублей. Деньги всегда — наличные, со слов Буковской, передавались из рук в руки. Никаких ведомостей, контрактов, трудовых договоров, расписок. Немного арифметики. Это, конечно, условные подсчеты. Точными данными мы не располагаем, и, судя по вышеописанной схеме оплаты, их просто не может быть. Но все же, исходя из цифр, которые называют сами участники проекта, попробуем посчитать. Если платить ежемесячно семи информаторам в Петербурге по 20 тысяч рублей каждому и их куратору 40 тысяч, получается 180 тысяч рублей в месяц. В год — 2 миллиона 160 тысяч. Едва ли в Москве сумма выплат была меньше. Возможно, удавалось экономить на регионах. Допустим, в упомянутых выше «нестоличных» городах на услуги агентурной сети «центр» тратил вдвое меньше — по миллиону рублей в год на каждую «точку». Это уже 12 миллионов рублей. Итого (условно!): вместе с затратами на обе столицы — по меньшей мере 17 миллионов ежегодно. Недетские расходы на шпионские игры.
Надоело быть пешкой
В ближайшее время, по сведениям Буковской, проект должен был поменять формат — принять «более агрессивную окраску»: — Я знаю, что предполагалось начать сбор компромата (личная информация с компьютеров, провокационные фото и видео членов организаций) и делать открытые провокации против оппозиционных лидеров. Например, как в Москве в отношении Ильи Яшина. Лично мне поручили подготовить в феврале провокацию против лидера петербургского «Яблока» Максима Резника. Я сама должна была ее придумать… Придумать Аня не успела, раскаялась. — Я категорически отказалась принимать в этом участие, — утверждала Буковская на встрече с «оборонщиками» 4 февраля. — Проект «Связной президента» в Питере перестал существовать около месяца назад в связи с моим отказом сотрудничать. 90% людей были замкнуты на меня. Я пыталась пустить все на самотек. Перестала отправлять отчеты о деятельности подвластных мне организаций, когда поняла: все, что до этого мне говорили про оппозицию, — истинная ложь. Когда стало ясно, что это — большая игра, в которой люди — просто пешки… Я и дальше хотела оставаться в «Молодежном Яблоке». Только уже по идеологическим убеждениям. Но не получилось. Проект выплыл наружу.
«И что мне от этого, кроме кучи говна от НАШИх?»
«Я рассказала все факты о закрытом государственном проекте «Связной президента», — подводит итог в своем письменном признании 20-летняя Анна Буковская. — Считаю этот поступок с моей стороны вполне оправданным, логичным и правильным. А данный проект глупой игрой действующего правительства и сожалею о своем участии в нем». Позднее раскаяние? Ведь иллюзий у доносчиков не было. Они хорошо понимали, что делают, зачем и для кого. И делают это за деньги. Но в декабре 2008 года платить осведомителям перестали. В интервью журналистам и в блогах Анна настаивала, что не очень-то ей были нужны эти грязные деньги. В ответ «Живой журнал» опубликовал интернет-переписку Буковской с Голубятниковым. Заметим — совсем недавнюю переписку (стиль, пунктуация и орфография оригинала сохранены):
26.01.09 Анна:
«В эту х… оппозицию я пошла из-за тебя. И что мне от этого, кроме кучи говна от НАШИх?.. Формат меняется каждый месяц. Что стукнуло по голове там кому-то, то и делаем. Ни структуры, ни чёткий т.з. на месяц… Без денег за декабрь и январь я работать не буду… Даже говорить на эту тему не хочу. Противно каждый месяц выбивать себе з.п. Такое ощущение, что мы первый день вместе работаем…»
26.01.09 Митя:
«Аня, не хочешь — не работай. У тебя если чего, результаты равны нулю. Нет ни видео, ни провокаций. А просто разговоры о результатах и все».
26.01.09 Анна:
«Про компромат не говорил. Провокацию хочешь? ОК. Будет до конца января. Видео — тоже. Обещала — сделаю».
26.01.09 Митя:
«ПС.: я тебя еще раз спрашиваю — что ты конкретно сделала за эти 2 месяца?»
26.01.09 Анна:
«1. вступление в МСЯ (Молодежный союз «Яблоко». — Н. П.) при первом же знакомстве с организацией, это — впервые 2. знакомство с Яшиным Ильей, тесное общение с ним 3. ведение ЖЖ на полит.темы и комментирование ЖЖ оппозиционеров 4. знакомство с Максимом Резником 5. имею право голоса на всех мероприятиях МСЯ 6. посещение всех мероприятий МСЯ, в том числе неофициальных встреч, только на 2-х не была 7. знакомство с Максимом Иванцовым и знаменитыми питерскими оппозиционными личностями
Короче, итог: в Питере про меня говорят довольно бурно. Новая оппозиционерка — бывшая НАШИстка — им это интересно. С Москвой договорено, что по приезду я занимаюсь местным молодёжным Яблоком. Беру его, грубо говоря, под себя. С кем-то я связалась уже, с кем-то — нет. Питерское отделение поможет. Яшин тоже не против. Плюс до конца месяца сделаем провокацию против Резника…»
27.01.09 Митя:
«Я просто тебе пытаюсь объяснить, что деньги теперь будут только по конкретным результатам деятельности. То есть маааленькая авансовая часть и нормальные премиальные в конце месяца, утвержденные руководителем по результатам».
27.01.09 Анна:
«Я поняла. Не надо писать это третий раз. Я сказала «да», что ты еще хочешь?»
27.01.09 Митя:
«Я хочу понимания и осмысления — чтобы не было потом порожних разговоров».
27.01.09 Анна:
«Разговоров порожних, как ты выразился, не будет. Только работа. И сопли утирать не надо будет, не переживай. Все для вас».
Последнее слово
Эти виртуальные переговоры Анна Буковская прокомментировала «Новой»: — Да, такая переписка велась. Глупо что-либо отрицать. Причина простая: я хотела получить деньги за отработанный период. Не потому, что я продажная сука, а потому что мне банально нечем сейчас платить за обучение. Я не гналась за этими деньгами, просто считала, что действительно их отработала, поскольку практически полтора года работала на Митю и верила в его каждое слово. Не буду я себя оправдывать — это глупо. Во-первых, была по факту крысой, а во-вторых, в итоге сдала все. Отвратительный человек вырисовывается. Самой противно. Но я осталась честной перед собой, и это факт. Малюсенькое утешение. Я ничего не делала после того, как все поняла. Когда увидела эту изнанку. Хватило. Наелась. Личное дело каждого — верить мне или нет. Но я от своих слов не отказываюсь. В душе я — оппозиционерка. Врать мне банально незачем. Прессинг идет очень жесткий. Причем с обеих сторон, а я тоже человек. Последние отчеты информаторов, переправленные Анной Голубятникову, датированы 20 января 2009 года. После разоблачения Буковская утратила контакты с Москвой.
Право на ответ
Я позвонила по телефонному номеру, по которому с Дмитрием Голубятниковым связывались петербургские информаторы.
— Здравствуйте, Дмитрий Александрович.
— (После долгой паузы.) А вы куда звоните?
— Дмитрию Александровичу Голубятникову.
— Вы ошиблись номером. Называю номер:
— Этот?
— Да. Именно этот.
— Это номер Дмитрия Голубятникова.
— А кто вам это сказал? Кто вам сказал, что это его номер?! (Человек перешел на крик.)
— Ему звонили по этому номеру…
— Я вас спросил: «Кто звонил? Куда звонил? Кому звонил?»
— Дмитрию Голубятникову…
— Номером ошиблись вы! Мне сейчас постоянно, каждый день, звонят и просят какого-то Дмитрия Голубятникова. А я его не видел в лицо… […] Нина Петлянова
Источник: «Новая газета», 16.02.2009
