Писаные договора и неписаные принципы «Альфа-групп»
«Богатые люди — живой укор амбициям остальных. Материальная сфера — чувствительная сфера. В других странах просто научились эти вещи умело сглаживать». У автора этой фразы Михаила Фридмана, основой состояния которого стала нефтяная компания ТНК-BP, нет иллюзий, что когда-нибудь общество его полюбит.
И тем не менее редакция Forbes выбрала Фридмана бизнесменом уходящего года. Он согласился на разговор, наотрез отказавшись обсуждать готовящуюся продажу акций ТНК-BP государственной «Роснефти»: «Пока транзакция не завершилась, что угодно может произойти». Его осторожность можно понять. Если все пойдет по плану, сделка с «Роснефтью» принесет ему и его партнерам невероятную сумму $28 млрд. А всего за десятилетнюю историю существования ТНК-BP они заработают почти вдвое больше — $54 млрд (с учетом денег, полученных от BP при создании компании и выплаченных за все годы дивидендов). Так заработать на своих инвестициях — покупка нефтяных активов обошлась «Альфе» и ее партнерам примерно в $3 млрд — в России не удавалось еще никому.
Чтобы понять, в чем секрет успеха этого человека, мы вспомнили главные истории в его биографии. По каким правилам он строил бизнес?
Партнерский подход
«Первые бумаги мы с партнерами подписывали в 1992 году. Все были против, но я очень убеждал, что это нужно сделать: сегодня мы друзья, а завтра будем ссориться и спорить», — рассказывает Фридман. И в его жизни было немало примеров того, что щепетильность в делах себя оправдывает.
Фридман начинал строить бизнес в 1988 году вдвоем со своим преподавателем из Московского института стали и сплавов Олегом Киселевым. Он вскоре вышел из бизнеса, а к Фридману присоединились еще четверо выпускников МИСиСа: Герман Хан, Алексей Кузьмичев, Андрей Шелухин и Михаил Безелянский. Идея фиксировать все договоренности на бумаге поначалу не нашла у партнеров Фридмана понимания — «это ведь надо юристов нанимать, разбираться, какие-то деньги платить». Но он настоял, чтобы партнеры оформили отношения по иностранному праву. Видимо, бумаги были составлены на совесть: «Альфа» известна своей агрессивностью, но громких конфликтов внутри самой группы не было. Шелухин и Безелянский мирно вышли из учредителей «Альфы» еще в 2000 году, а трое оставшихся работают вместе уже четверть века. Со временем у совладельцев «Альфы» появились и новые партнеры. «Мы в вашем списке Forbes сделали много людей серьезно богатыми, — довольно улыбается Фридман. — И это, кстати, для нас большое достижение».
Петр Авен, бывший министр внешних экономических связей в правительстве Гайдара, став президентом Альфа-банка, вначале получил опцион на 10% его акций, а потом довел свою долю почти до 20%, купив опционы других топ-менеджеров. Всего на приобретение доли в банке он потратил около $20 млн. Сейчас у Авена есть крупные доли практически во всех бизнесах группы, включая нефть и телекоммуникации. Совладельцами бизнесов «Альфы» стали и экс-глава «Альфа-Капитала» Андрей Косогов и бывший управляющий директор Альфа-банка Алекс Кнастер (первого Фридман взял на работу по объявлению, второй перешел в «Альфу» из CSFB). Возглавлявший «Альфа-Эко» доктор экономических наук Глеб Фетисов теперь совладелец «Вымпелкома».
Каждый внес вклад в развитие бизнес-империи Фридмана. Хан управлял ТНК, а потом и ТНК-ВР, Кузьмичев зарабатывал на нефтетрейдинге, Авен лоббировал интересы группы на самом высоком уровне, а Фетисов занимался сложными проектами «Альфа-Эко» и придумал купить «Вымпелком». Косогов проявил себя еще во времена чековой приватизации, Кнастер был организатором сделки по созданию ТНК-BP, а теперь управляет иностранными инвестициями «Альфы».
«Кто говорит, что с нами трудно иметь дело? — удивляется Фридман. — Пускай они сами создадут сначала что-нибудь свое — начнут с мытья окон, как мы, и дойдут до продажи за десятки миллиардов нефтяной компании».
Случайных людей среди «альфистов» не было. Но в 1997 году им пришлось все-таки заключить чисто прагматичное партнерство. На кону был госпакет акций «Тюменской нефтяной компании» (ТНК). «Мы не планировали тогда никаких партнеров», вспоминает Фридман, но своих денег для участия в торгах «Альфе» не хватало. «Все нынешние олигархи тогда были нищие», — категорично заявляет бывший глава Госкомимущества Альфред Кох. Это он познакомил Фридмана с «алюминщиками» Виктором Вексельбергом и Леонардом Блаватником: «Вот, Миша, ребята тоже нефтью интересуются, может, у вас что и получится».
«Вы говорите, Леня с Витей не простые люди, не подарки, — усмехается Фридман. — Ну да. А зачем нам простые?» К 1997 году давние товарищи Вексельберг и Блаватник уже закалились в боях за алюминиевые заводы. У выпускника Гарварда Блаватника был к тому же неплохой лоббистский ресурс. «Его тогда все знали — и в правительстве, и везде», — говорит его знакомый. «Они оказались толковые, разумные ребята, одного с нами культурного слоя, той же генерации, — вспоминает судьбоносное знакомство Фридман. — Мы поговорили, а когда нашли общий язык, сразу сели писать документы».
В соглашении акционеров ААР (на 50% принадлежит «Альфе», вторая половина поровну поделена между Access и «Реновой») есть рецепты на все случаи жизни. А арбитром в этой конструкции вот уже девять лет служит Кох. «Мы все его хорошо знали, доверяли ему, поэтому и позвали к нам независимым директором», — объясняет Фридман.
Коха не раз обвиняли в том, что условия продажи ТНК были писаны как будто специально под «Альфу». Победитель, к примеру, должен был иметь установку первичной переработки нефти (такая как раз была у «Альфы»). «Но стоимость этой установки можно было внести и деньгами», — устало отмахивается Кох. Он рассказывает, что начал работать с ААР, уже уйдя из правительства, совладельцем в бизнесе участников консорциума никогда не был и большого капитала на этом поприще не сколотил: «Это не миллионы (делает паузу). И даже не миллион». Получит ли Кох бонус от «сделки века», пока не обсуждалось.
А то, что без арбитра участникам ААР не обойтись, стало ясно в самом начале, рассказывает их приятель. В разгар войны за ТНК выяснилось, что крупные пакеты акций самой компании и ее «дочек» принадлежат структурам Михаила Черного и его партнеров. Мнения участников ААР по поводу того, что делать с таким соседством, кардинально разошлись. Вексельберг и Блаватник знали Черного по алюминиевым делам и предлагали Фридману сесть за стол переговоров. «Но Миша говорил, что договариваться с этими людьми бессмысленно, и предлагал воевать до конца», — вспоминает собеседник Forbes. И, похоже, он был прав. «Многие вон до сих пор судятся, потому что их договоренности были оформлены на каких-то клочках, где про суммы в сотни миллионов долларов корявым почерком в углу что-то написано», — кривится Фридман. Начав скупку акций ТНК и ее «дочек», ААР в итоге вынудил Черного продать консорциуму его активы.
Фридман уверен, что опыт ААР в российской действительности уникален: «На наших глазах умерли все до единой крупные компании, в которых существовали партнерства. А мы все еще друзья, близко общаемся, перезваниваемся, спрашиваем друг у друга, как дела». И даже недавнее трудное решение о продаже доли в ТНК-BP (с 2003 года компания выплатила ААР $18,3 млрд дивидендов) партнеры приняли единогласно.
Приглашение на казнь
«Меня не сам конфликт заводит. Я несправедливости не люблю по отношению к себе, я и в целом ее не люблю», — объясняет Фридман. Более других несправедлив к Фридману был Владимир Потанин. «Миша после этой истории по потолку ходил, я его таким никогда не видел», — рассказывает Кох.
Накануне торгов по продаже нефтяной компании «Сиданко» Потанин предложил «Альфе» сделку: вы не конкурируете с нами за пакет, а мы взамен продадим вам в нем около 30%. Партнеры скинулись, но договоренности не оформили: «Это был залоговый аукцион, залогодержатель должен был быть один, поэтому нормальные бумаги подписать не получилось», — рассказывает Фридман. Потанин воспользовался этим сполна: получив «Сиданко», он не допустил «Альфу» до управления компанией. Вместо этого он вернул «альфистам» около $100 млн, а сам продал 10% «Сиданко» BP почти за $600 млн.
Но после кризиса 1998 года положение Потанина пошатнулось, и Фридман не упустил шанса отыграться. «Альфа» начала банкротить «дочки» «Сиданко», последовательно выживая Потанина из нефтяного бизнеса. Арсенал приемов «Альфы» потряс BP. «Все было как в сюрреалистическом фильме», — вспоминает в своей книге «Больше чем бизнес» бывший глава компании лорд Джон Браун. BP даже не дали возможности рефинансировать долги компаний «Сиданко», «Черногорнефть», к примеру, ушла с молотка за десятую часть ее стоимости. Лишенная всех своих активов «Сиданко» напоминала «скелет», а ошарашенные британцы выглядели «наивными иностранцами».
Почему уже в 2000-х BP снова решила вести дела с Фридманом? «Прагматизм, — отвечает на этот вопрос Браун. — Мы хотели попасть в Россию во что бы то ни стало». К тому же Фридман показал себя «превосходным переговорщиком». Но ничто не помогло избежать новых конфликтов, уже в рамках ТНК-BP. Бесконечные претензии ААР и BP друг к другу привели в итоге к тому, что сейчас и та и другая сторона продают свои доли в компании «Роснефти».
«Альфа» прославилась последовательностью в отношении противников. «Я прошел девять тюрем и три колонии», — подсчитывает в разговоре с Forbes бывший глава совета директоров ТНК и гендиректор ее «дочки» «Нижневартовскнефтегаз» (ННГ) Виктор Палий. Война с ААР стоила ему трех лет и восьми месяцев жизни, проведенных в заключении. В 1997 году Палий получил обвинения в легализации $38 млн, которые по версии следствия были украдены у ННГ при строительстве санатория на Черном море. Ту же сумму Палий пытался отсудить у владельцев ТНК за принадлежавший ему пакет акций ННГ. Этих денег Палий, по его словам, так и не получил — все ушло «в оплату якобы нанесенного мной ущерба».
К семи годам заключения Палия приговорили только в 2007 году, когда главная война за ТНК уже давно была им проиграна. Но партнер Фридмана Герман Хан в интервью «Ведомостям» не скрывал, что они продолжали преследовать Палия «совершенно осознанно»: «Исходить из принципов, что в то время все воровали, поэтому давайте будем закрывать на это глаза, лично я, например, не согласен», — заявил он.
На свободу 62-летний Палий вышел досрочно в 2011 году. Своей вины он не признает, зато обвиняет Фридмана в хищнической и незаконной приватизации. По версии Палия, ААР нарушил условия приватизационного конкурса по ТНК, не выполнив обязательства инвестировать в компанию сотни миллионов долларов: «Они перевели на себя все финансовые потоки и за счет них гасили долги предприятий по налогам и зарплате, а перед Госкомимуществом отчитывались, что направляют инвестиции в развитие». «Мы вложили все, что должны были по условиям инвестконкурса, — отвечает на это Фридман. — Финансовая ситуация в ТНК и «дочках» была тяжелая, все эти деньги, действительно, шли на погашение долгов, а в Нижневартовске в итоге вообще пришлось ввести внешнее управление». Оспаривать приватизацию Палий не собирается, но за «свое доброе имя» обещает бороться: «Вернуть его — теперь смысл моей жизни».
Священное право собственности
«В России у всех почему-то есть убежденность, что правила носят индивидуальный характер. Типичный пример — мы купили акции какой-то компании. А нам в ответ — ну мало ли, что вы акции купили, и начинают обсуждать какие-то понятийные вещи. Наша функция в том, что если общие правила нарушаются, мы должны за них бороться», — описывает Фридман еще один из своих неписаных принципов.
Самый жесткий опыт борьбы за собственность «Альфа» получила в истории с компанией «Славнефть». Накануне ее приватизации Фридман и его партнеры начали скупать акции «Славнефти» и ее «дочек». Но провести своих людей в советы директоров им мешал глава «Славнефти» Михаил Гуцериев, действовавший не без поддержки Романа Абрамовича. Иски и уголовные дела множились в геометрической прогрессии, стороны проводили эффектные PR-акции. Журналисты были в восторге, но «альфистам» в этом конфликте серьезно досталось, говорит один из знакомых Фридмана.
Война шла полтора года, но Фридман «взял всех измором, домучил нас до компромисса», вспоминает бывший соратник Гуцериева. В финале стороны договорились о создании траста, в который были переданы акции «Славнефти» и ее предприятий. А госпакет «Славнефти» Фридман с партнерами и Абрамович разделили в итоге поровну.
Жажду справедливости Фридман сумел конвертировать в успешный бизнес. Его флагманом стала компания «Альфа-Эко» (сейчас «А1»). Ее считали одним из самых хищных российских рейдеров. Атаки компании начинались с покупки сравнительно небольшого пакета акций или части долга. Следующим шагом «Альфа-Эко» предлагала купить актив его основному владельцу, а если нет, обещала ему непростую совместную жизнь. Откупаться от «Альфы» пришлось владельцам Западно-Сибирского меткомбината и пивоваренной Sun Interbrew. Через процедуру банкротства компания в разные годы получила контроль над Ачинским глиноземным комбинатом, водочным торговым домом «Смирновъ», целлюлозно-бумажными комбинатами «Волга» и «Кама» и многими другими.
Особую славу «Альфе» принесло умение без труда добывать нужные судебные решения. На вопрос, как это удавалось, Фридман отвечает, что «Альфа» всегда играла по тем правилам, которые существовали в России и которыми пользовались ее противники: «Если наши права легитимны, то мы их отстоим. Не в этом суде, так в другом». С определением «рейдер» он категорически не согласен. «Альфа-Эко», по его словам, напротив, часто разрешала конфликты c участием обиженных миноритарных акционеров, чьи права в грош не ставили основные собственники. Как Фридман не устает воевать со всем миром? «Все дело в национальной ментальности, — уверен Кох. — Сколько лет уже Израиль в состоянии войны, у любого другого государства уже нервы бы сдали! А они ничего, живут. Так и Миша, ему абсолютно комфортно в состоянии under pressure, он эту атмосферу легко выдерживает».
Повышенные риски
«Мы всегда оцениваем риски в принципе. Мы просто, скажу так, чуть большие риски готовы на себя брать, чем многие другие, потому что верим в наши возможности добиться справедливости», — говорит Фридман. Но, к примеру, в истории с «Мегафоном» риски были настолько высоки, что даже «Альфа» решила участвовать в ней не сразу.
На сделку по покупке блокирующего пакета акций «Мегафона» Фридмана пришлось «уламывать», вспоминает Леонид Маевский. Маевский — бывший деловой партнер одного из создателей «Мегафона», инвестбанкира Леонида Рожецкина.
Почему Фридман сомневался? У Рожецкина на руках было опционное соглашение, по которому он обязан был продать актив другому акционеру «Мегафона», бермудскому фонду IPOC International Growth Fund. Формальным собственником фонда был юрист Джеффри Гальмонд. За ним отчетливо угадывалась фигура настоящего владельца, которого в одном из последующих судебных разбирательств назовут «свидетелем номер 7» и человеком, похожим на министра связи Леонида Реймана.
В середине 1990-х годов, еще до назначения на госслужбу, Рейман создавал «Мегафон» вместе с Рожецкиным и последний, по мнению Маевского, просто «фронтовал» государственного чиновника. Есть разные мнения о том, почему Рожецкин решил не выполнять соглашение с Рейманом: кто-то считает, что он счел оговоренную в нем цену пакета в $60 млн смехотворно малой. Маевский же полагает, что и эти деньги Рожецкину не собирались платить, угрожая «стереть в порошок», если не отдаст акции. «Леня, как американский гражданин и творческая натура, был реально испуган и прибежал ко мне», — вспоминает Маевский. Маевский подписал с Рожецкиным соглашение о выкупе у него компании LV Finance, владевшей акциями «Мегафона», и в итоге этот пакет был продан «Альфе» за $295 млн.
Источники Forbes рассказывают, что «Альфа» предлагала фонду IPOC вариант немедленного примирения — выкупить у нее этот пакет «Мегафона», но уже за $500 млн. Фонд платить отказался. Со стороны IPOC последовала череда судебных исков, разбирательства несколько лет шли в судах Женевы, Цюриха, Стокгольма, Нью-Йорка, Британских Виргинских и Бермудских островов. В поданном фондом IPOC в окружной суд США по Южному округу Нью-Йорка иске Фридман назывался «лидером, основателем и вдохновителем» группы под условным названием Fridman M.C. Enterprise. IPOC, среди прочего, обвинял группу в том, что с целью присвоения собственности фонда «Fridman M. C. Enterprise прибегали к взяткам, воровству и препятствованию правосудию», потратив $11 млн на подкуп свидетелей. Параллельно Госсвязьнадзор РФ вдруг обнаружил непорядок в оформлении абонентских договоров московских пользователей «Билайна» (торговая марка «Вымпелкома», где крупная доля принадлежит «Альфе»). А прокуратура возбудила из-за этого уголовное дело в отношении сотовой компании по статье «незаконная предпринимательская деятельность без специального разрешения (лицензии) с извлечением дохода в особо крупном размере». «Альфа» ответила жестко: в 2006 году в третейском суде Цюриха ее юристы впервые засветили вероятного бенефициара IPOC, того самого «предполагаемого свидетеля номер 7», по описанию похожего на Реймана. Таким образом «Альфа» пригрозила выставить Реймана коррупционером, для которого путь в «цивилизованный мир» будет закрыт навсегда. Источники рассказывают, что попытки воздействовать на Фридмана через высоких государственных лиц успеха также не имели: на все увещевания тот отвечал, что не он был инициатором скандала, что акции «Альфа» купила у законного собственника и всегда готова их продать за разумную цену. Представители Реймана сообщили, что он недоступен для комментариев, а ранее он неоднократно отрицал, что был бенефициаром пакетов акций «Мегафона». Когда ситуация окончательно зашла в тупик, разрешить ее взялся видный специалист по такого рода операциям Алишер Усманов. «Обе стороны хотели закрыть конфликт, для них эта ситуация была изматывающей. Им нужен был посредник, которому они могли доверить, что он ни одну сторону не кинет», — говорит Иван Стрешинский, глава компании Усманова и партнеров USM Advisors. В 2008 году Усманов купил 31,1% акций «Мегафона» у «Телекоминвеста», одним из создателей которого был Рейман, и у ликвидированного к тому моменту фонда IPOC. Леонид Рожецкин в том же году пропал без вести из своего особняка в латвийской Юрмале. Летом 2012 года в Латвии нашли останки человека с банковскими картами на имя Рожецкина. А чуть раньше Усманов и «Мегафон» выкупили у «Альфы» 25, 1% акций сотовой компании, заплатив за них уже $5,2 млрд — почти в 18 раз больше, чем потратила в 2003 году «Альфа».
Склонность к риску?
Идти против людей во власти Фридману с тех пор пришлось еще как минимум раз. Нефтяники пересказывают друг другу историю, как в 2011 году Фридман на прямой вопрос Сечина «Вы что, не доверяете российскому правительству?» якобы ответил отрицательно. «Роснефть» уже тогда пыталась договориться о выкупе доли ААР в ТНК-BP, но, как рассказывают, именно после этого диалога переговоры о сделке были остановлены. «Мы не были никогда такими уж большими друзьями власти, но и к категории оппонентов никогда не относились. Ни в каком вопросе», — говорит Фридман. Тут он явно скромничает: ведь главная его сделка, продажа доли в ТНК-BP, не состоится без непосредственного участия государства. Действительно, бизнес группы напрямую не завязан на госконтракты, но все крупные проекты «Альфы», то же создание ТНК-ВР или покупка доли в Turkcell, проходили при личной поддержке Путина.
На вопрос об откатах со сделок такого масштаба, который будоражит всех интересующихся бизнесом, Фридман брезгливо морщится: «Мы никогда никому ничего не платили и платить не собираемся. Мы не по этому вопросу». Он не скрывает раздражения: с его точки зрения журналистские представления о бизнесе чересчур примитивны. Но в этом году в ТНК-BP разразился скандал: бывший менеджер Игорь Лазуренко обвинил компанию и лично Хана во взяточничестве в адрес высших госчиновников. Это «обычное корпоративное воровство, — отмахивается Фридман. — Лазуренко украл много денег в компании, мы его сажать стали, он защищается. Послушайте, что он там расскажет. Думаю, ничего интересного не поведает».
Чтобы был баланс, «отношения с властью поддерживать нужно, но не стоит сближаться дальше какой-то определенной черты», — объясняет Фридман свою концепцию «второго ряда». «Я считаю, что в отношениях с властью нельзя сидеть в первом ряду. Меняется политическая конъюнктура, и тех людей, которые сегодня находятся в свете юпитеров, которых все знают в лицо, про которых пишут в газетах, заменяют на новых», — говорит он. Но и «на задних рядах», по его мнению, оставаться нельзя — в нужный момент не докричишься: «Нужно, чтобы мы могли обратиться к чиновникам, губернаторам и кому угодно, чтобы адресовать свои проблемы и требовать какой-то справедливости». За отношения с властью в группе отвечает Авен. Как ему удается реализовать концепцию «второго ряда»? «Мы с Путиным действительно давно и хорошо знакомы, но, конечно, у нас с ним не такие дружеские и близкие отношения, как у Тимченко или Ротенберга», — говорит Авен.
Эффект масштаба
Как Фридман распорядится своими деньгами, если их получит, и чем займется дальше? «Яхты я покупать не умею, искренне завидую людям, у которых есть талант красиво тратить деньги. Но мне это не дано, наверное». Он хочет заниматься тем же, чем и раньше, но в большем масштабе: Фридмана завораживает географический капитальный размах. Владельцы «Альфы» отказываются говорить о конкретных планах, оставляя простор для фантазий. У «Альфы» есть бизнес, который, по мнению Фридмана, хорошо «масштабируется» на глобальном уровне, — «Вымпелком». В 2011 году «Вымпелком» стал по-настоящему международной компанией, объединившись с телекоммуникационным холдингом Wind Telecom египетского миллиардера Нагиба Савириса, которому принадлежит третий по величине сотовый оператор Италии. Следующая цель — крупнейший сотовый оператор Турции Turkcell, признает один из топ-менеджеров «Альфы»: уже через пару месяцев группа может стать владельцем его блокирующего пакета (сейчас у «Альфы» 13,22% акций). С ее ресурсами у «Альфы» есть все шансы пробиться в первую тройку мировых лидеров, считает руководитель одной из конкурирующих с «Вымпелкомом» групп.
В большем размере изрображение здесь Зарубежная активность «альфистов» не ограничивается телекомами. Инвестициями «Альфы» за границей занимается компания Pamplona Capital Management Алекса Кнастера, созданная им в 2005 году. В прошлом году у нее появился фонд Pamplona Global Financial Institution Fund (PGFF) для инвестиций в западные банки. «Альфа» уже вложила в него €1 млрд. Фонд купил 5,01% итальянской банковской группы Unicredit, небольшие пакеты во французском Societe Generale, испанском Santander и в одном из бельгийских банков. Сегодня Pamplona Capital Management помимо фонда PGFF управляет тремя фондами прямых инвестиций, которые покупают доли в основном в европейских компаниях. На иностранные инвестиции в последние годы шла большая часть дивидендов от ТНК-ВР. Всего в фонды под управлением Pamplona, по данным Forbes, группа вложила более $3 млрд. Не говорит ли это все о том, что «Альфа» планирует перебраться за границу? Нет, уверяет Фридман. Свое любимое детище, Альфа-банк, он собирается развивать в пределах России и СНГ, постепенно отъедая долю государственного Сбербанка. «Альфа» еще может вернуться и в нефтяной бизнес, утверждает один из партнеров группы: есть идея купить долю в одной из иностранных нефтяных компаний, которую со временем можно было бы привести в Россию. Так что весь предыдущий опыт и бойцовский характер «Альфы» пригодится им и в России, и за ее пределами. Еще бы, ведь, как говорит Фридман, «гарантированного денежного потока в бизнесе не бывает. Бизнес — это огромные усилия и большие риски. Это у вас представление, что мы сидим на яхтах, а денежки идут». Ирина Малкова Елена Березанская Валерий Игуменов
