Сколько дадут Мирилашвили за его дело?
На прошлой неделе в Ленинградском окружном военном суде начались прения по делу бизнесмена и мецената Михаила Мирилашвили, обвиняемого в организации похищения и убийства двух граждан Грузии — Ростома Двали и Кобы Какушадзе. Прокурор Бундин потребовал назначить бизнесмену наказание в виде 15 лет лишения свободы строгого режима, другим пяти подсудимым — от 10 до 14 лет, а полковника медицинской службы Марка Сидлера, обвиняемого в укрывательстве преступления, освободить от уголовной ответственности по сроку давности. Приговор может быть вынесен уже на днях.
Отсутствующие и анонимные
Прения начались со скандала. Прокурор заявил ходатайство о приобщении к делу заключения эксперта Ивановой Анны Петровны по поводу фонограмм, на которых звучит голос Михаила Мирилашвили. Эти записи телефонных разговоров — главное доказательство вины бизнесмена, но и оно, с точки зрения защиты, сомнительно. Фонограммы урезаны, произвольно смонтированы. Доподлинно не установлено, что именно говорит Михаил Мирилашвили, да и вообще, его ли это голос. «Иванова Анна Петровна» — персонаж несуществующий, так прокуроры окрестили анонимного специалиста, которому еще в июне просили доверить проведение фоноскопической экспертизы. Суд «Анне Петровне» отказал, однако к началу прений «она» все-таки свое заключение написала. И судья Попович приобщил его к делу. Правда, тут же уточнил, что доказательством оно не является. Пока адвокаты ломали голову над этой юридической казуистикой, Михаил Мирилашвили вскочил и закричал: — Это не суд, а судилище! Я не желаю участвовать в этом балагане! Тут же по просьбе адвоката Александра Афанасьева был объявлен перерыв, после которого бизнесмен успокоился. Он улыбался, переговариваясь через решетку с многочисленными родственниками и знакомыми. Скандал оказался не единственным. Из-за болезни не явился один из обвиняемых — Владимир Могутов, полковник милиции в отставке, бывший замначальника транспортного ОБЭП. Суд решил: прения в отношении Могутова отложить, в отношении всех остальных подсудимых — начать. Однако стоило прокурору Бундину произнести в своей речи фамилию «Могутов», как тут же подскочил адвокат Владимир Калинин: — Ваша честь, я протестую — прения по Могутову отложены! Хитроумный прокурор нашел выход — он стал заменять фамилию Могутов словом «отсутствующий». Звучало это так: «группа в составе — братья Мирилашвили, Казмирчук, Деменко, отсутствующий…» Или — «проведен обыск в квартире отсутствующего». Правда, адвоката Калинина такой вариант не устроил — с периодичностью раз в час он вскакивал и возмущенно требовал прекратить «долдонить» про отсутствующего Могутова. После чего прокурор невозмутимо продолжал: «Допрошены члены семьи отсутствующего…»
Обвинение наступает
Выступление прокуроров заняло около трех часов. Никаких новых фактов там не прозвучало — вновь было повторено обвинительное заключение. Вот как видятся стороне обвинения те события, что стали основой уголовного дела. 7 августа 2000 года у братьев Мирилашвили, Михаила и Константина (Габриела), похитили отца и увезли на съемную квартиру. В организации этого похищения позже признался грузинский вор Автандил Кервалишвили по кличке Никела, судим он был шесть раз, отсидел около 20 лет, а сейчас снова сидит в тюрьме на родине за убийство грузинского полицейского. По словам Никелы, идею ему подал Гоча Цагарейшвили — другой грузинский вор (расстрелянный месяцем позже у «Астории»). Гоча хотел наказать Михаила Мирилашвили за якобы неотданный долг. Узнав о похищении, Михаил Михайлович тут же прилетел из Израиля и вместе со своим братом Константином создал организованную преступную группу с целью освобождения отца. В группу вошли личный охранник Михаила Мирилашвили — Евгений Казмирчук, замдиректора ЗАО «Конти» Андрей Деменко, а также Владимир Могутов, Виктор Петров, Николай Полунин, Семен Кузьменко, занимавшие различные должности в бизнес-структурах семейства Мирилашвили. В машине похитителей был найден клочок бумаги с номерами телефонов. Не желая действовать законными методами, члены «ОПГ братьев Мирилашвили» провели ряд оперативно-розыскных мероприятий, съездили по двум адресам и насильно привезли в офис на Тверскую улицу трех молодых людей — Кобу Какушадзе, Ростома Двали и Мамуку Григолашвили, которые были каким-то образом связаны с похитителями. После этого Михаил Мирилашвили угрожал по телефону родственнице одного из похищенных, требуя немедленно освободить своего отца. На следующий день отец вернулся. Мамуку отпустили, а Двали и Какушадзе были настолько сильно избиты, что братья Мирилашвили, желая замести следы, распорядились вывезти их в Купчино, на СТО, неофициальным хозяином которой был полковник-медик Марк Сидлер. Он и охранял пленников, которые затем были убиты, расчленены и захоронены в районе Южной ТЭЦ. Занимались захоронением трупов трое азербайджанцев — Френди, Мамедов и Алекперов, которые в сентябре того же года расстреляли Гочу Цагарейшвили с двумя спутниками (дело о тройном убийстве у «Астории» недавно начали рассматривать в городском суде). Все вышесказанное — версия горпрокуратуры. Оригинальность ее в том, что в деле есть организаторы, но отсутствуют исполнители. Так и неизвестно, кто же убивал и похищал людей. Доказательством вины Михаила Мирилашвили служат лишь упомянутые записи разговоров, но и на них не слышно, что бизнесмен кому-то давал распоряжения о похищении и убийстве. Главные свидетели и потерпевший Мамука давно уехали в Грузию. В своих письмах в суд все они отказываются от показаний, данных на предварительном следствии. Говорят, что следователи на них давили. Доказательства вины других «членов ОПГ» еще более шаткие, а фамилии Деменко, Казмирчука и Петрова за месяцы судебного следствия почти не звучали.
Защита обороняется
— Предметом насмешек защиты постоянно являлся представленный нами в качестве доказательства проблесковый маячок, найденный в офисе фирмы «Навигатор». Так вот, обвинение утверждает, что именно этот маячок был использован членами ОПГ при похищении Двали и Какушадзе… Слова прокурора Пяшина потонули в хохоте зала. А когда прокурор стал говорить о том, что братья Мирилашвили задумали убить пленных, опасаясь ответственности за содеянное, что им грозила потеря статуса и положения в обществе, Михаил Мирилашвили вновь вскочил с криком: — Пусть этот негодяй в мундире смотрит мне в глаза! Но прокурор в глаза подсудимому смотреть не захотел. Когда же прокурор Бундин стал перечислять, в чем виновны подсудимые, и потребовал назначить Михаилу Мирилашвили 15 лет, зал замолчал. А на следующем заседании с последним словом выступила мать покойного Кобы Какушадзе. Эта женщина в трауре посещала все заседания и периодически осыпала громкими проклятиями Михаила Мирилашвили, за что суд делал ей замечания. — Я жду ответа — кто убил моего ребенка? Дайте мне убийцу! Мой первый ребенок, такой хороший… — причитала женщина сквозь рыдания. — Кто убийца? Мне все равно — пусть будет Могутов, Сидлер, пусть Мирилашвили… Зачем я здесь сидела эти восемь месяцев? Закончить потерпевшая не смогла — пришлось делать перерыв. А потом стали выступать защитники, обрушивая на прокуроров потоки обвинений. — После выступления матери Какушадзе защита может уже не выступать, — сказала адвокат Надежда Дуванская. — Она все сказала. Наказан может быть только тот, чья вина доказана. А прокуратура не представила ни одного доказательства виновности моего подзащитного Кузьменко. Доказательства у них на всех одни и те же, персональных доказательств не наскребли. Один и тот же плохо скроенный костюмчик попытались надеть и на Сидлера, и на Петрова. И человеку просят назначить десять лет за то, что о нем в деле нет ни слова… Поиздевалась адвокат и над выводом следствия о создании «ОПГ братьев Мирилашвили», одним из доказательств чему служат общие транспортные средства подсудимых: — Прокурор Пяшин подвозит прокурора Бундина в суд на своем транспортном средстве. И офис у них один — на Исаакиевской. Это что — ОПГ? А патриарх питерской адвокатуры Семен Хейфец, защищающий Андрея Деменко, обвинил прокуроров в том, что они призывают суд к беззаконию: — Нельзя так пренебрежительно относиться к УПК — не приводя никаких доказательств и именем России требовать, чтобы эта галиматья оказалась в приговоре. Если у вас есть доказательства — не прячьте их, это непристойно! Но вы их не демонстрируете. Почему вы не проводили необходимые очные ставки, опознания? Вы нарочно этого не делали. Это означало бы провал всей провокации, затеянной вами против братьев Мирилашвили. Наиболее резко высказался адвокат Рушан Чинокаев: — Это дело действительно заказное. И человек был заказан один-единственный — Михаил Мирилашвили. Остальные его товарищи по несчастью — это пристяжные. Они понадобились, чтобы прикрыть уши тех, кто сфабриковал руками воров-барсеточников эту оперативную комбинацию. Довольно оригинально адвокат призвал к ответу обвинителей: — Прокуроры должны отвечать за свои слова так же, как блатные отвечают за свои татуировки! Каждый из адвокатов требовал для своего клиента оправдательного приговора, для прокуроров — частного определения. Следствие обвинялось в фальсификации, подлоге, незаконных задержаниях, беспрецедентном давлении на свидетелей, надругательстве над правосудием, а главное — в отсутствии доказательств по всем пунктам обвинения для всех подсудимых. Вся фабула обвинения была многократно «разобрана по косточкам», и каждый пункт яростно опровергался. Во-первых, неизвестно, чьи трупы были найдены, во-вторых, неясна причина смерти, в-третьих, вовсе не факт, что их вывезли с СТО, в-четвертых, неизвестно, привозили ли их туда… А главное — при чем тут подсудимые? Когда адвокат Олег Блинов убеждал суд, что полковник Марк Сидлер никогда не являлся владельцем СТО на Софийской, мать Кобы Какушадзе, так и не узнавшая, что случилось с ее сыном, не выдержала и посреди выступления громко разрыдалась. Ее вывели под руки в коридор, но плач доносился и оттуда, заглушая речь адвоката. В ближайшие дни выступят защитники Михаила Мирилашвили, а следом и все подсудимые — с последним словом. Затем судья Попович окажется перед крайне непростым выбором. Если все подсудимые, кроме Мирилашвили, могут рассчитывать на оправдательный или мягкий приговор, то участь главного фигуранта дела — под большим вопросом. «Не для того же его сажали, чтобы оправдать?» — говорят осведомленные люди.
Чекистский след
Михаил Мирилашвили — владелец холдинга «Петромир» и «Конти-груп», бывший вице-президент Российского еврейского конгресса — считался ранее одним из самых влиятельных людей города. С первого дня его ареста — это случилось 23 января 2001 года — сторонники бизнесмена стали говорить о заказном характере уголовного дела. Возникло множество экономических и политических версий «дела Мирилашвили» — от передела в игорном и топливном бизнесе Петербурга до партийной борьбы в Израиле. Ни одна подобная версия не нашла подтверждения и по сей день. Представители прокуратуры всегда заявляли: «дело Мирилашвили — обычная уголовщина», что тоже вызывало недоверие. В деле изначально присутствовал «чекистский» след — оперативной разработкой занимались сотрудники службы экономической безопасности УФСБ, хотя речь шла о похищении и убийстве. Есть косвенные данные, что сотрудники ФСБ направляли и контролировали ход следствия. Одна из самых главных загадок «дела Мирилашвили» — история с похищением его отца. Доказано, что рубоповцы знали о приезде в Питер вора Никелы и о готовящемся преступлении. Телефон в квартире, где бывал Никела, прослушивался с санкции суда. Из этой квартиры и были похищены неизвестными Двали и Какушадзе. Но почему-то в момент похищения отца оперативники «упустили» банду Никелы, который позже благополучно уехал из города. А двадцать часов «прослушки» таинственным образом пропали во время следствия. Следственно-оперативная группа пыталась доказать причастность Михаила Мирилашвили к другим преступлениям — в частности, к тройному убийству у гостиницы «Астория». Поднимались давние «глухари», где также пытались обнаружить «след Мирилашвили», но безуспешно. Возможно, Михаил Мирилашвили стал одной из первых жертв так называемой команды «питерских чекистов», решивших для начала «зачистить» родной город президента от олигархов местного масштаба, а позже переключившихся на фигуры покрупнее. Однако даже это не дает ответа на вопрос, чьи экономические интересы стоят за «делом Мирилашвили» и кто выигрывает от его долгого пребывания в местах лишения свободы. Максим Максимов
