Похороны «вора в законе» прошли под пристальным наблюдением милиции
Вчера на Люблинском кладбище в Москве состоялись похороны «вора в законе» Андрея Голубева по кличке Скиф, расстрелянного в минувшую пятницу на Волгоградском проспекте. Как и подобает авторитету его ранга, могилу для Скифа выбрали на центральной аллее кладбища. Церемония прощания началась рано утром в православном храме в Братеево, где отпевали бессмертную душу «вора в законе». К 12 часам кортеж из дорогих иномарок достиг главных ворот кладбища. Проводить Скифа в последний путь пришло несколько сотен человек. Церемония прощания у гроба под разбитым у могилы шатром заняла ровно час. Вслед за «ворами», одними из первых отдавших дань убитому «брату», потянулись все остальные, образовав живую очередь. Похороны проходили скромно, без музыки и надгробных речей. Многочисленные оперативники, присутствовавшие на кладбище, цепко вглядывались в лица скорбящих, пытаясь по памяти узнать в них «воров в законе». Братва с не меньшим интересом изучала личный состав «воровского» отдела столичного ГУВД. На кладбище «воровское» сообщество было представлено исключительно славянской ветвью клана Деда Хасана. Говорят, что такие тяжеловесы, как он и Япончик простились со Скифом еще ночью в церкви, а на кладбище рискнули появиться только те, кто не боялся попасть в объектив милицейской видеокамеры, будучи уверенным, что ему ничего не грозит. Например, сургутский «вор» Зятек, еще накануне успевший пообщаться с оперативниками Департамента уголовного розыска МВД России сразу по прибытии в аэропорт. Или новоиспеченный «законник» Вадик Краснодарский, который вполне мог бы остаться неузнанным, если бы рядом с ним не было его земляка Ромы Кащея. По своему внешнему виду «воры» меньше всего напоминали матерых уголовников. Из-за новомодной стрижки кировского «вора» Чебурашку можно было принять за деятеля культуры или эстрадную звезду, а нижегородца Васю Воскреса — за менеджера частной фирмы, позволившего себе в пятницу не надеть галстук. Традиционному бандитскому дресс-коду соответствовали только рядовые члены уголовной пехоты. «Воры» старались держаться вместе, отгородившись от постороннего глаза живым щитом своей свиты. Распорядителем на похоронах был близкий друг покойного «вор в законе» Костя Гизя, запомнившийся зелеными джинсами с нескромным отливом, мало отвечающим духу события. Принимая соболезнования, он продолжал обсуждать какие-то вопросы с выжившими соратниками. В соответствии с уровнем подходивших к нему персонажей, Гизя жал руки, обнимался или даже целовался, как принято на Кавказе. Единственным из «воров» старшего поколения на кладбище оказался завсегдатай таких мероприятий, 60-летний Вова Блондин. Не являясь членом клана, ветеран уголовного фронта держался обособленно от остальных коллег. Подогревая активно распространяемые окружением Деда Хасана слухи о причастности к убийству Скифа людей Тариела Ониани, никто из грузинских «воров в законе» на кладбище не появился. Тем не менее, пока никто всерьез не торопится обвинять грузин. Точно так же, как после убийства в феврале бывшего «вора в законе» Алика Миналяна никто не сомневался, что его убрали свои из-за разногласий внутри клана. Сразу после смерти Скифа появилась версия, что он мог быть принесен в жертву клановым интересам, и его гибель ни что иное, как провокация, способная вызвать новый виток криминальной войны. За всем этим хитроумным замыслом чувствуется рука опытного мастера изощренной интриги, привыкшего управлять из тени. Марионетка жива, пока существует ниточка, связывающая ее с кукловодом. Скиф умер. Жизнь продолжается.
