Силовики бьются друг с другом за право контролировать обналичку
Борьба с отмыванием денег приводит в России к удивительным результатам: банки лишаются лицензий, возбуждаются дела, но ни пропавшие миллиарды, ни организаторы отмывочных схем не находятся. Происходит это, видимо, потому, что силовики бьются не с обналичкой, а друг с другом — за право ее контролировать. О методах этой борьбы и потерях на полях сражений рассказывает корреспондент «Власти» Сергей Дюпин.
«Это танк, который сжег уже около 40 банков»
Бывший банкир Михаил Завертяев: человек, пришедший в мой кабинет, прямо сказал, что хочет использовать банк в качестве площадки для отмывки денег — Человек, пришедший в мой кабинет, прямо сказал, что хочет использовать банк в качестве площадки для отмывки денег, а мне самому отводит роль подписанта (подконтрольный банкир, готовый подписать любые документы.— С. Д.) — так описывает свою встречу с «обнальщиками» бывший председатель правления московского КБ «Интелфинанс» Михаил Завертяев.— Я вскочил из-за стола и заорал: «Вон отсюда!» — но в этот момент его охранник ударил меня рукояткой пистолета по голове… Как утверждает Завертяев, в конце 2007 года банк «Интелфинанс» захватила бригада рейдеров. Новая команда «зашла» в банк, скупив спорные акции. Захватчики дали понять Завертяеву, что пользуются поддержкой МВД и Центробанка, и потребовали, чтобы он провел через банк несколько темных финансовых операций или оставил должность. Завертяев не согласился. И тогда 5 декабря 2007 года банкира прямо в его рабочем кабинете избил не знакомый ему мужчина с охранником. Завертяев попал в больницу на два с половиной месяца. С момента его госпитализации до отзыва лицензии банк проработал 21 день. За это время через «Интелфинанс» прошло 11,5 млрд руб.— все эти деньги были сняты наличными и исчезли. Интересно, что драка в кабинете проходила, можно сказать, под контролем оперативников так называемой банковской группы. Банковская группа — специализирующаяся на раскрытии преступлений в кредитно-финансовой сфере группа следственного комитета при МВД России (СК МВД), в состав которой входят два-три следователя СК и десять подчиненных им оперативных сотрудников МВД. В последние годы банковская группа расследовала незаконное обналичивание денег через банк «Родник» и АКА-банк (235 млрд руб., $391 млн и €66 млн), РЖО «Комус Инкасс» (75 млрд руб.), КБ «Фалькон» (100 млрд руб.), дагестанские банки «Рубин» и «Антарес» (88 млрд руб.) и некоторые другие банки. «Интелфинанс» тоже в этом списке. По данным оперативников, через него планировали отмыть 150 млрд руб., но не успели. Все перечисленные банки были уличены контролирующими органами в незаконных финансовых операциях и лишены лицензий. Их руководители и директора фирм-однодневок, при содействии которых обналичивались капиталы, были привлечены к ответственности или сбежали. Банкир Завертяев, как потерпевший, уголовной ответственности избежал, однако попал в черный список ЦБ — работать в банковской сфере ему в настоящее время запрещено. При этом следствию так и не удалось найти ни обналиченные миллиарды, ни их настоящих владельцев, ни организаторов финансовых афер. По версии милиционеров, их расследование буксует из-за мощного противодействия банковской группе со стороны коррумпированных сотрудников Центробанка и ФСБ. «Это танк, который сжег уже около 40 российских банков,— сказал мне как-то склонный к аллегориям сотрудник МВД.— А мы на него с кавалерийскими шашками бросаемся». За несколько дней до избиения Завертяева оперативники установили в «Интелфинансе» аппаратуру для скрытого аудио- и видеоконтроля, которая должна была зафиксировать инцидент в кабинете. Однако по каким-то причинам, о которых сотрудники МВД не очень хотят распространяться, они «забыли» об установленной аппаратуре на целый месяц. А когда вспомнили, оказалось, что нужной информации в записях нет. Несмотря на это, почти сразу же в деле об избиении Завертяева появился фигурант. Сотрудники банковской группы, приехав в больницу к потерпевшему, показали ему ксерокопию с фотографии некоего мужчины и предположили, что этот человек мог быть причастен к нападению. Милиционеры назвали и его фамилию — Евгений Двоскин.
Принудительный приступ остеопороза
Финансовый консультант Евгений Двоскин, по словам сотрудников банковской группы, фигурирует едва ли не во всех уголовных делах, расследуемых ими. В приватных разговорах милиционеры утверждают, что Двоскин, заручившись поддержкой ЦБ и ФСБ, создал организованное преступное сообщество федерального масштаба для обналички капиталов и в последние годы стал едва ли не главным российским отмывальщиком. Одновременно те же сотрудники признают, что за все время расследования таких преступлений (первые сведения о масштабных обналичках относятся к апрелю 2004 года) Двоскин не проходил официально ни по одному из перечисленных уголовных дел, хотя его фамилия регулярно появлялась в оперативных справках, звучала на внутриведомственных совещаниях.
Имя 41-летнего уроженца Одессы Евгения Двоскина стало широко известно после того, как летом прошлого года он был арестован в Монако. Тогда газеты писали, что, по данным ФБР, с 1990 по 2000 год Евгений Двоскин, известный также под фамилиями Слускер, Соускер, Слушке, Шустер, Альтман, Лозин и Козин, арестовывался американской полицией 15 раз, в том числе за хулиганство, грабеж, неуплату налогов и угон такси. В 2001 году он был депортирован из США на Украину за использование поддельного канадского паспорта, а в 2003 году обвинен заочно в мошенничестве в 1997-1998 годах с акциями нескольких компаний. К тому времени Двоскин уже получил гражданство России, а к моменту ареста в Монако считался в российском МВД одним из активных участников группировки, занимавшейся обналичиванием денег в банках. Газеты гадали, кому Монако его выдаст, США или России. Однако ситуация разрешилась для Двоскина вполне счастливо: США экстрадицию не потребовали, вскоре он был отпущен и вернулся в Россию.
Не обвиняя Двоскина официально, банковская группа тем не менее проявляла пристальный интерес к его довольно запутанной биографии. Оперативники СК досконально проверили законность смены бизнесменом гражданств и фамилий, так и не найдя, впрочем, повода для уголовного преследования. В открытое наступление на финансиста милиционеры пошли только летом этого года. 5 июня руководитель банковской группы подполковник Александр Сивцев официально известил Михаила Завертяева о том, что возбуждено уголовное дело N 311525 «в отношении гражданина Двоскина Евгения Владимировича и других неустановленных лиц» по ст. 163 УК России («Вымогательство»). Подполковник Сивцев сообщил потерпевшему, что возбуждение уголовного дела в отношении конкретного человека, а не по факту преступления сдвинет расследование с мертвой точки и что теперь у его сотрудников есть законное право проводить с подозреваемым следственные действия, а в перспективе предъявить ему обвинение. Однако уже вроде бы запущенная следственная машина дала сбой. Как Сивцев сообщил Завертяеву, его оперативники дважды передавали Двоскину повестки с вызовом на допрос, но оба вызова бизнесмен проигнорировал. Сивцев пообещал Завертяеву организовать принудительный привод Двоскина на очную ставку, однако утром назначенного дня потерпевшему снова дали отбой. «Он неожиданно слег в больницу,— объяснили Завертяеву.— Приступ остеопороза». А вскоре уголовное дело о вымогательстве забрала из СК Генпрокуратура России — там решили проверить законность и обоснованность собранных милиционерами материалов. По стечению обстоятельств как раз в день своей «экстренной госпитализации» господин Двоскин согласился встретиться с корреспондентом «Власти».
«В нашей стране и игрушечный маузер могут признать огнестрельным»
Финансист Евгений Двоскин: посудите сами, как я мог избить молодого и довольно крупного мужчину до такой степени, чтобы он попал в больницу?!
— Я никогда не руководил банками и даже не имею высшего образования,— доверительно сообщил мне финансист.— Но многолетний опыт жизни в США позволяет мне разбираться в кредитной сфере гораздо лучше большинства россиян. Разговор проходил в центре Москвы, в офисе крупной финансовой компании, которой Двоскин владеет на паях с партнером, работая в этой же фирме консультантом. — Я клянусь своими детьми, что ни разу в жизни не видел Завертяева! — Двоскин расстегнул рубаху и взялся рукой за массивный православный крест.— Я никогда в жизни не занимался боксом или единоборствами, перенес тяжелую операцию на желудке. Посудите сами, как я мог избить молодого и, судя по фотографиям в интернете, довольно крупного мужчину до такой степени, чтобы он попал в больницу?! По словам Двоскина, он не имеет никакого отношения и к обналичке, а сотрудники банковской группы пытаются искусственно привязать его к уголовным делам. Сначала милиционеры, как утверждает финансист, действовали только в корыстных целях, затем в качестве мотивации добавилась корпоративная солидарность. Дело в том, что Двоскин — ключевой свидетель в делах о должностных преступлениях самих сотрудников банковской группы, с которыми разбираются сегодня следственный комитет при прокуратуре РФ (СКП) и ФСБ. Как следует из рассказа финансиста, первый раз он столкнулся с банковской группой примерно за полтора месяца до инцидента в «Интелфинансе» — 23 октября 2007 года. В тот день оперативники группы обыскали его дом в поселке Трусово в Подмосковье. Бизнесмен был за границей и узнал о визите милиционеров от родственников. Как объяснили оперативники, обыск проводился в рамках расследования дела об отмывании денег через банки «Рубин» и «Антарес», в котором Двоскин, как уже говорилось, официально не подозревался. «Я даже названия этих банков никогда в жизни не слышал!» — утверждает Двоскин. Тем не менее обыск был произведен и дал неожиданные результаты. Милиционеры забрали висевший на стенке пистолет «Маузер» и 70 патронов от пистолета ТТ — их оперативники нашли в одной из построек в старой аптечке. Оружие, как утверждает Двоскин, было муляжом — его адвокат передал следствию справку из магазина «Подарки» на Ленинском проспекте о покупке маузера (Двоскин, кстати, уже приобрел в этом же магазине новый пистолет и повесил на прежнее место). Как следствие распорядилось изъятыми патронами, к которым Двоскин, по его словам, не имел никакого отношения, он не знает. Санкционировавший обыск тогдашний руководитель банковской группы СК МВД полковник Геннадий Шантин теоретически должен был возбудить уголовное дело по факту обнаружения боеприпасов и начать розыски их хозяина, однако прилетевшего из-за границы Двоскина, по его словам, «никто не беспокоил». Зато вскоре финансиста нашел подполковник 10-го оперативно-разыскного бюро (ОРБ) по раскрытию преступлений коррупционной направленности департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом (ДБОПиТ) МВД Александр Шаркевич, с которым Двоскин до этого был шапочно знаком. Офицер предложил бизнесмену встретиться, чтобы обсудить «его проблему». — Шаркевич производил впечатление делового и влиятельного человека,— рассказывал Двоскин.— Новый Lexus, дорогие аксессуары, встречи в лучших ресторанах. Он мог заказать бутылку вина под $1000, за которое всегда платил сам. По словам финансиста, офицер убеждал его, что проблему надо решать срочно: «Он сказал, что в нашей стране и игрушечный маузер могут признать огнестрельным и патроны от ТТ к нему подойдут и что разговор может идти за миллион-полтора». Сошлись на $1 млн, после чего Двоскин обратился в ФСБ России с заявлением о вымогательстве. 24 ноября 2007 года водитель Двоскина возле здания МЧС на Лубянке передал Шаркевичу пакет с €395 тыс.— половиной общей суммы. Когда офицер сел в свой автомобиль, его попытались заблокировать чекисты. Милиционеру удалось вырваться — догнали его только на другом берегу Москвы-реки, у кинотеатра «Ударник». В этот же день следователь следственного управления (СУ) по Москве СКП Дмитрий Лопаткин возбудил уголовное дело по факту вымогательства взятки у Двоскина.
Дело Шаркевича получило громкий общественный резонанс. Журналисты называли обвиняемого «коммерческим директором МВД», намекая на его многочисленные коррупционные связи. Кроме того, в деле просматривалась и «федеральная перспектива»: поначалу предполагалось, что Александр Шаркевич действовал от имени и по поручению главы банковской группы Геннадия Шантина, санкционировавшего обыск в поселке Трусово, и заместителя начальника отдела 10-го ОРБ Дмитрия Целякова — главного оперативника банковской группы, руководившего обыском. Расследованием занялся центральный аппарат СКП. Полковника Шантина прокурорские следователи допросили и даже провели обыски в его кабинете, однако доказать связь между обвиняемым и группой не удалось. Следствие пришло к выводу, что Шаркевич действовал только от своего имени. Иначе говоря, «решить проблемы» Двоскина, связанные с обыском, он не мог, а следовательно, не мог и вымогать у него взятку. В итоге на закрытом заседании суда в марте этого года Шаркевич был приговорен к двум с половиной годам заключения за мошенничество. Двоскин считает приговор слишком мягким и готовится его обжаловать.
После задержания Шаркевича Двоскину приходилось чуть ли не ежедневно давать показания в помещении Тверской райпрокуратуры Москвы. Тогда же на Двоскина, по его словам, начали давить. Сотрудники банковской группы на связь с ним не выходили, однако знакомые, связанные с МВД, регулярно намекали, что коллеги Шаркевича не простят Двоскину «подставу» и найдут способ «закрыть» ключевого свидетеля по делу. 5 декабря 2007 года (в день, когда был избит банкир Завертяев) Двоскин, по его словам, в очередной раз давал показания в здании Тверской прокуратуры: — Ближе к вечеру в кабинет зашел один из оперативников. Он сказал, что на улице складывается нехорошая обстановка: там припарковано несколько легковушек, в которых сидят люди, очень похожие на оперативников, и что выходить на улицу мне не стоит. Дальше события, по словам Двоскина, развивались в стиле классического боевика. Оперативники попросили милиционера, сидевшего на входе в прокуратуру, отдать форменный бушлат и ушанку, обрядили в них Двоскина и вывели через служебный выход. Через проходные дворы Двоскина проводили к Тверской улице, где посадили в милицейский автомобиль. Ночь бизнесмен провел в закрепленном за спецслужбами номере гостиницы «Орленок», а уже утром следующего дня стал охраняемым лицом. Двоскин показывает мне постановление о взятии под охрану, датированное 6 декабря 2007 года. В документе написано, что следователь СУ по Москве СКП Малпаях дал поручение ФСБ России «о применении мер безопасности» к свидетелю Двоскину и что начальник службы охраны при УСБ ФСБ России полковник Севастьянов выделил для этого двух человек. — Два с половиной года живу в таком режиме,— жалуется Двоскин.— 24 часа в сутки рядом со мной находятся сотрудники ФСБ: сдружились уже с ребятами, сувениры друг другу дарим на праздники. Какая тут обналичка, какие банки? Семью бы спасти.
«Ваше положение будет только ухудшаться»
Банкир и гендиректор хоккейного клуба «Спартак» Петр Чувилин: я сказал им, что никакие обыски у Двоскина не заказывал, а хотел бы всего лишь урегулировать взаимоотношения с Центробанком
Хотя доказать причастность банковской группы к вымогательству взятки у Двоскина не удалось, через полгода после ареста подполковника Шаркевича это подразделение все-таки понесло серьезные потери. И к этому опять оказался причастен, пусть не напрямую, а косвенно, Евгений Двоскин.
27 мая 2008 года в ФСБ поступило заявление от вице-президента московского КБ «Инкредбанк» и гендиректора хоккейного клуба «Спартак-Москва» Петра Чувилина, в котором он сообщил о вымогательстве, совершенном у него сотрудниками банковской группы. Как следует из показаний Чувилина, весной и летом 2007 года Инкредбанк внепланово проверила комиссия центрального аппарата ЦБ. В результате проверки банку запретили привлекать вклады частных лиц. Руководство банка стало искать пути решения проблемы. И в августе 2007 года знакомый Чувилина Вадим Кастуев предложил ему встретиться с сотрудниками МВД, способными «оказать содействие».
На встречу с Чувилиным в ресторан при отеле «Балчуг» пришли главный оперативник банковской группы майор Дмитрий Целяков и капитан ОРБ-8 департамента экономической безопасности (ДЭБ) МВД Александр Носенко, также прикомандированный к банковской группе. «Они произвели очень серьезное впечатление»,— утверждает в своих показаниях Чувилин. Майор Целяков рассказал о весенней проверке ЦБ, приводя детали, «которые не могли быть известны постороннему». Носенко подкреплял слова товарища «документами внутримилицейского оборота». Затем милиционеры, по словам бизнесмена, описали обстановку на рынке финансовых услуг в целом и «дали понять, что могут влиять на нее». Из показаний бывшего начальника ОРБ-10 ДБОПиТ Сергея Лаврова: «Целяков — высококвалифицированный сотрудник, обладает исключительной работоспособностью, натренированной памятью, фанатично предан своему делу. В качестве иллюстрации своих утверждений могу привести следующий факт: уже через несколько часов после своего состоявшегося недавно бракосочетания майор Целяков поехал проводить обыски». Майор Целяков, по словам Чувилина, объяснил ему: все его проблемы возникли из-за того, что Инкредбанк «попал под пресс группировки Двоскина, тесно сотрудничающей с управлением «К» ФСБ России» (курирует кредитные организации.— С. Д.): «Целяков сказал, что у сотрудников его отдела есть план — арестовать Двоскина, выйти на его покровителей из ФСБ, снять сначала пресс с банка, а затем и предписание Центробанка». Когда банкир поинтересовался, в какую сумму ему обойдутся милицейские услуги, Целяков будто бы ответил: «В единичку», уточнив, что имеется в виду $1 млн. Деньги милиционеры попросили передавать через помощника Кастуева Александра Байденко. По словам Чувилина, у Инкредбанка и его руководителей никогда не было конфликтов с Двоскиным. То же самое утверждает и Евгений Двоскин. Бизнесмены знали друг друга, даже встречались иногда, но совместных проектов у них не было. Тем не менее руководители Инкредбанка в сложившейся ситуации были вынуждены принять условия своих новых партнеров. В начале сентября 2007 года Чувилин, по его словам, дважды передавал Байденко по $500 тыс. для милиционеров. Однако уплаченные деньги никак не повлияли на положение Инкредбанка. Очередная встреча Чувилина с оперативниками прошла примерно через два месяца после передачи денег. Майор Целяков отчитался за проделанную работу, сообщив «клиенту», что они провели обыск у Двоскина, нашли «целый арсенал», так что Чувилин теперь может «вздохнуть спокойно». Чувилин сказал майору, что никакие обыски у Двоскина он не заказывал, а хотел бы всего лишь урегулировать взаимоотношения с ЦБ. В ответ на это офицер будто бы заявил, что первый договор они отработали, а за вторую услугу придется доплатить еще $370 тыс., поскольку изначально речь шла не о $1 млн, а о €1 млн. Разница в курсах этих валют в то время как раз составляла $370 тыс. На этот раз руководители Инкредбанка отказались платить. Милиционеры, как утверждает Чувилин, вроде бы не требовали возврата «долга», однако вскоре после их последней встречи у Инкредбанка появились еще более серьезные проблемы. В ноябре ЦБ отозвал у банка лицензию на право работы с физлицами, а к концу года милиционеры через Кастуева дали понять, что отзыв лицензии — только начало. К весне 2008 года обстановка вокруг банка, по словам Чувилина, «накалилась до предела». В банк стали поступать многочисленные запросы из ЦБ и различных правоохранительных органов, а в банковском сообществе поползли слухи о том, что Инкредбанк не расплатился с милиционерами и что скоро там «всех посадят». На последней встрече с Кастуевым Чувилин, по его словам, прямо спросил посредника: что нужно сделать, чтобы милиционеры «успокоились»? В ответ на это Кастуев будто бы ответил, что для начала нужно вернуть $370 тыс. долга, а потом заплатить еще €1,5 млн, чтобы «окончательно закрыть все-все вопросы». «Если не хотите, можете не платить,— якобы заявил посредник.— Но ваше положение будет только ухудшаться». В этот момент Чувилин, по его словам, понял, что милиционеры просто вымогают деньги, и обратился в ФСБ. 5 июня 2008 года он передал Кастуеву и Байденко €600 тыс. в помеченных оперативниками ФСБ купюрах. В этот же день Целякова, Носенко и их сообщников задержали. «Как только Целяков и Носенко были задержаны, сразу наступило спокойствие, банк перестал всех интересовать»,— утверждает в своих показаниях Чувилин. Сейчас Целяков и Носенко ждут суда под арестом. Обоим СКП предъявил обвинение в «покушении на получение взятки организованной группой, сопряженном с вымогательством». Им грозит до 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Рассказывая о хитросплетении милицейско-банкирских взаимоотношений, я ни в коем случае не претендую на то, чтобы поделить их участников на правых и виноватых. По той простой причине, что выяснить это, во всяком случае в рамках журнальной статьи, невозможно. Коррупционную составляющую своего бизнеса никогда не станет афишировать ни один банкир. Тем более странно было бы ожидать в этом смысле откровенности от силовиков. «Слив» обычно происходит лишь в тех случаях, когда «партнеров» уже вывели из тени сотрудники параллельного силового ведомства, обслуживающие конкурента по бизнесу, и им нечего больше терять. Например, многие сотрудники СК и ДЭБ при МВД России, с которыми я обсуждал эту тему, искренне убеждены в невиновности арестованных милиционеров Шаркевича, Целякова и Носенко. Они говорят: «Ребят подставили отмывальщики, к которым они подобрались слишком близко». Вслед за этой фразой обычно приводится длинный список чиновников и силовиков, которые якобы имеют свой корыстный интерес в незаконной обналичке. В списке — начальники управлений и отделов ФСБ, руководители ЦБ на уровне зампредов, депутаты Госдумы, сотрудники администрации президента. Милиционеры называют этих людей пофамильно, но всегда просят ни в коем случае не ссылаться на источник, что, по сути, лишает их информацию всякого смысла. Очевидно в данном случае одно: силовики разных ведомств активно участвуют в дележе прибыли от банковской системы и борются между собой за право использовать бизнесменов с наибольшей выгодой. Банкиры, в свою очередь, охотно пользуются услугами правоохранителей. Таким образом, можно говорить о постоянно действующем в кредитно-финансовой сфере рынке «крышных» услуг: сильные игроки держатся в этой системе годами, слабым приходится сходить с дистанции. Нередко — на нары. В описанной ситуации можно говорить о том, что раунд практически вчистую выиграли ФСБ и прокуратура. После прошлогодних событий банковская группа СК МВД была полностью переформирована. Бывший руководитель обвиняемых Целякова и Носенко Геннадий Шантин отстранен от следственной работы, как объяснили в СК МВД, в целях «более рационального распределения нагрузки между следователями». Теперь он служит в группе учета. Вскоре после того, как была предана огласке «коммерческая» деятельность сотрудников ОРБ-10 ДБОПиТа, был фактически расформирован весь легендарный департамент, много лет противостоявший оргпреступности. С сентября прошлого года милицейской элите из бывшего ДБОПиТа разрешили бороться только со скинхедами и ваххабитами. Обвинение Евгению Двоскину по-прежнему не предъявлено. Слабой попыткой восстановить статус-кво можно считать недавнее заявление замначальника СК МВД Олега Логунова. В конце июля он в интервью «Интерфаксу» предложил установить уголовную ответственность для бизнесменов-взяткодателей: «Взяткодатель ничего не боится, потому что закон освобождает его от уголовной ответственности, если он добровольно заявляет о своем преступлении. Псевдобизнесмены этим пробелом активно пользуются и практически не привлекаются к ответственности».
Если бы такой закон существовал, Петр Чувилин или другие подконтрольные милицейскому ведомству бизнесмены, вероятно, сильно задумались бы, прежде чем сдавать своих партнеров в погонах конкурирующему правоохранительному ведомству. Инициатива СК при МВД, очевидно, не осталась бы без ответа со стороны ФСБ и прокуратуры. Мы же с интересом продолжали бы наблюдать за этой увлекательной игрой силовиков-разбойников, которые, если приглядеться, так похожи друг на друга независимо от должностей, званий и ведомственной принадлежности.
