Бывший мэр Санкт-Петербурга любит повторять: «Компрометируя меня, хотят скомпрометировать демократию». Бедная демократия! Богатый мэр!
«Отныне в России воровать будет небезопасно!» Более чем странное президентское заявление, рождающее вопрос: отчего ж только сейчас, на излете шестого года по сути единовластного правления? Отчего ж раньше-то на этот грех смотрели чуть ли не сквозь пальцы? Хотелось бы верить, что все разоблачения последних месяцев — очищение от случайных и зарвавшихся попутчиков. Но, увы, по всей видимости, истина не в этом. Бросается в глаза, что за решетку отправляются те, кто не смог врасти в молодежную команду Кремля «второго созыва». Она своих не сдает, а чужаков не жалует. Тем же, кто покуда в стае, тревожится не о чем. Их защищает сопричастность к общим деяниям. И общая память о содеянном…
Непотопляемый «отец русской демократии»
Последние месяцы явили целый букет скандалов, связанных с именем бывшего питерского мэра. Надо сказать, сам Собчак объясняет это довольно высокопарно и с чувством собственного величия: «… Понадобилось добить Собчака для того, чтобы дискредитировать демократию». Надо сказать, рассуждения о «тех, кто начинал борьбу с коммунизмом», странно слышать от человека, который, вступая в 1988 году в компартию (в пору, когда многие покидали ее ряды), писал в заявлении: «Прошу принять меня в члены КПСС, потому что в это решающее для партии и страны время хочу находиться в передовых рядах борцов за дело социализма и коммунизма». В этих словах не лицемерны лишь «хочу находиться в передовых рядах». А потому в 1990 году, спустя полтора года с того момента, как были написаны трепетные строки о решающем для партии времени, Собчак пел уже иные гимны: «Марксизм приговорен историей… Судьба коммунизма в России предопределена… Компартия уйдет с политической арены…» Что можно сказать по этому поводу? Идейная проституция. Она безобразна вне зависимости от того, кто ею занимается — правый, левый или центрист. Но Собчак, похоже, так не считает. Всякие намеки на свою коррумпированность (равно как и коррумпированность созданного им аппарата управления городом) рассматривает как козни антидемократических, реваншистских сил. Любой, кто осмеливается принародно усомниться в этом, обречен вскорости получить от него «черную метку» — повестку в суд, где будет слушаться дело об оскорблении чести и достоинства «отца русской демократии». …Надо сказать, при умелом использовании всех лазеек, в изобилии имеющихся в этой части российского законодательства, над журналистом может одержать верх любой из героев его публикаций, будь он даже отпетый негодяй и мошенник. К примеру, вы написали историю о том, как Некто, будучи в нетрезвом состоянии, лежал в луже и выражался самым непристойным образом. Вам кажется, что располагаете всеми необходимыми доказательствами: относительно пьянства имеется медицинское заключение, факт сквернословия зафиксирован в милицейском протоколе. Но все это на деле не имеет ровным счетом никакого значения. Ваш «герой» выставляет иск: «Я никогда не валялся в луже! Разговоры об этом затрагивают мои честь и достоинство. Требую доказательств!» Но где их взять, если минуло несколько дней, свидетели исчезли, а упомянутый уличный водоем высушило некстати проклюнувшееся солнце? Стало быть, доказательства отсутствуют, а судья ничего не хочет слушать про то, что, как вам кажется, было куда более важным в этой заметке, — про пьянство и нецензурную брань. «Ответчик, не отклоняйтесь от предмета судебного разбирательства!» В итоге журналист проигрывает процесс, и торжествующий негодяй на всех углах разглагольствует о том, как его подло оклеветали… Конечно, ситуация эта доведена до абсурда. Но в реальной жизни все обстоит именно так. История многочисленных журналистских тяжб с Собчаком — тому доказательство. В разгневавших его публикациях он, как правило, выискивает то, что труднее всего подтвердить документально (нечто вроде той злополучной лужи) и гневным «А ты докажи!» припирает обидчика в суде. Тактика вполне понятная: любой ценой добиться, чтобы иск был удовлетворен. Чего он будет касаться, всей публикации или только некоторых ее положений, — не суть важно. Куда важнее другое — вся российская и городская пресса разнесет весть о том, что журналист так и не смог предоставить суду никаких доказательств. Стало быть, все, что было написано, — чистейший вымысел. Собчак — эталон честности, порядочности и бескорыстия. В ноябре прошлого года в «Комсомольской правде» я рассказал о том, какие порой чудеса творятся в коридорах российской власти. В частности, там были такие слова: «Как только Чубайс возглавил кремлевскую администрацию, сразу же поставил во главе Контрольного управления при президенте своего доверенного человека — питерского сотоварища. Не успел новый хозяин КУ освоиться на Старой площади, как в его приемной появился еще один земляк — бывший мэр Анатолий Собчак. И случилось то, что доселе в этих стенах не видели: Собчаку выдали на руки все материалы проверок, которые в последние годы велись по фактам злоупотреблений, допущенных администрацией этого города». Что же произошло затем? Нетрудно догадаться, что спустя месяц редакция получила исковое заявление Собчака, в котором все объявлялось ложью и клеветой, а посему с журналиста и газеты полагалось взыскать двести миллионов рублей. В качестве доказательства экс-мэр предоставил суду справку из Контрольного управления, из которой следовало, что никаких злоупотреблний в деятельности администрации города в последние годы выявлено не было… Признаться, очень не хочется платить Собчаку эти деньги. Формально, он процесс, конечно, выиграл. Но фактически главный вопрос: были или не были в его деятельности и деятельности возглавляемой им администрации города допущены злоупотребления — остался открытым. И вот почему. 15 декабря 1995 года ген- прокурор Ю. Скуратов, министр внутренних дел А. Куликов, директор ФСБ М. Барсуков подписали совместное распоряжение о создании в Санкт- Петербурге межведомственной следственно-оперативной группы. В этом документе, в частности, говорится: «Получены доказательства, подтверждающие неправомерные действия отдельных должностных лиц мэрии, ее управлений и комитетов… Выявлены факты получения должностными лицами либо их родственниками в частную собственность в результате дарения или явно неэквивалентного обмена с заинтересованной фирмой квартир повышенной комфортности в реконструированном здании. Имеются сведения об оказании чиновникам иных услуг материального характера». Может, у мэра Собчака появилось желание востребовать по сто миллионов с «силовиков», написавших эдакую крамолу? Нет, он пошел другим путем. Власти города, используя связи в верхах, практически парализовали работу оперативно-следственной группы. Вот тогда-то, в ноябре прошлого года, и родилось обращение «опальных следователей» в Госдуму: «В ходе работы по делу установлено, что были переданы взятки следующим должностным лицам: 1. Мэру Санкт-Петербурга, председателю правительства Санкт-Петербурга Собчаку Анатолию Александровичу… 2. Председателю Комитета по градостроительству и архитектуре мэрии Санкт-Петербурга, главному архитектору города, заместителю мэра Харченко Олегу Андреевичу… 3. Начальнику аппарата мэра Санкт-Петербурга Кручинину Виктору Анатольевичу… 4. Помощнику мэра Санкт-Петербурга по жилью Харченко Ларисе Ивановне…» И так далее (список, поверьте, впечатляющий)… Так как же после этого профессиональный юрист Собчак может писать в исковом заявлении, что «никаких фактов злоупотреблений в деятельности администрации города выявлено не было»?! А вот уж совсем свежий документ. В феврале этого года председатель Госдумы Г. Селезнев направил на рассмотрение парламентских комитетов проект постановления «О коррупции в органах государственной власти города Санкт-Петербурга». В нем есть такие слова: «В процессе расследования также выявлены факты корыстных злоупотреблений служебным положением, допущенных А. А. Собчаком в бытность его мэром Санкт-Петербурга, его бывшими заместителями, помощниками и иными влиятельными работниками мэрии…» Так, может, Собчаку стоило подать в суд на всю Государственную Думу и потребовать от нее денежной компенсации за оскорбление чести? Но я был бы рад, если б судья, которому доведется вести это дело, сумел в отличие от многих своих коллег, соприкасавшихся с ранимым экс-мэром, внятно объяснить присутствующим: как можно оскорбить то, чего нет? …Вскоре в Савеловском межмуниципальном народном суде Москвы будет рассматриваться очередной иск Собчака к журналисту Вощанову. На сей раз ценой в один миллион долларов. Повод — заметка «Анатолий Собчак как зеркало русской коррупции», опубликованная 12 февраля 1997 года в «Комсомольской правде». Можно не сомневаться, что на судебном заседании бывший питерский мэр (или его адвокат) будет хранить молчание о многом из того, что в ней было сказано, — и об аферах с квартирами, и о сомнительной истории строительства городничьей дачи, и о загадочных зарубежных фондах, якобы занимающихся спасением Санкт-Петербурга. Речь главным образом будет идти об одном цитировавшемся документе — оперативном донесении, которое, как утверждалось, было подготовлено сотрудниками региональной ФСБ. В нем, в частности, говорилось: «…В марте 1993 года мэр Санкт-Петербурга Собчак А. А. вылетел в Лондон. В аэропорту «Хитроу» он был задержан сотрудниками таможни за провоз без декларации в портфеле «дипломат» более 1 миллиона долларов США наличными. Сотрудниками таможни Собчак был задержан на 4 часа…» К сожалению, с этим донесением произошло небольшое недоразумение. Оказалось, оно составлено не ФСБ, а РУОПом. Но, как говорится, хрен редьки не слаще. Но Собчак, потрясая официальным ответом, полученным от главного питерского чекиста генерал- лейтенанта Черкесова (его суть — «ничего не знаем, ни о чем подобном не слышали»), ловко перевел внимание совсем в другую плоскость. Теперь никто не задумывался над тем, что цитировавшийся документ, хоть и имел иное происхождение, но все же реально существовал. «Узнал какой- то факт? Подтверди документами. Подтвердил? Докажи, что они подлинные и правдивые. Не можешь? А как насчет того, чтобы ответить за поруганную честь и униженное достоинство?» Собчак в таком деле — просто виртуоз. «Все абсолютно данные, приведенные в статье господина Вощанова, — чистейший вымысел, ложь либо фальсификация. Все — выдумки… Все переврано…» (цитирую по диктофонной записи). Думаю, после очередного судебного разбирательства Собчак вновь заявит нечто подобное. И его слова услужливая пресса разнесет по всем городам и весям. Но вот то, что скажу я, едва ли будет услышано дальше редакционных стен. А хочется. Потому и пишу эти строки. Без надежды на успех, но с верой в победу.
Последний иск моды
В 1990 году Анатолий Собчак был избран председателем Ленсовета. В 1991 году становится мэром Санкт-Петербурга. С 1994 по 1996 год — председатель правительства города. За время своей активной хозяйственно-политической деятельности ему удалось добиться многого… Из отдаленного района семейство Собчаков перебралось в престижный центр, на набережную Мойки. В том же доме на том же этаже была приобретена еще одна квартира, якобы для родителей жены. Чердачное помещение дома было оформлено на супругу мэра, пламенного депутата Нарусову (во избежание ненужных вскриков сообщаю номер выданного на ее имя ордера — 645081 от 23 августа 1994 года). Племянница Собчака, прибывшая в 1992 году из Ташкента (предварительно сменив фамилию Собчак на Кутину, видимо, чтоб не привлекать внимание многочисленных дядиных недоброжелателей), получила сначала комнату, а затем однокомнатную квартиру в «подарок» от коммерческой фирмы «Ренессанс» (этой историей сейчас вплотную занимается следствие). Старшая дочь Собчака за эти годы сумела выгодно обменяться. Теперь она обладательница отдельной квартиры площадью 105 метров (кстати, на семью из двух человек) в историческом центре города. Родной брат, Александр Александрович, наконец, перебрался из Средней Азии, став собственником отдельной квартиры на Приморском проспекте. Сестра Нарусовой, Л. Усова, приехавшая в 1994 году из Брянской области, поселилась в 80-метровой квартире на Невском проспекте… Право же, славны дела твои, Анатолий Александрович! Обо всем этом я уже писал, и достаточно подробно. А что в ответ Собчак? Вот как, например, реагировал на мое сообщение о том, сколько квадратных метров городского жилья «отписал» себе бывший мэр (цитирую опять же по стенограмме): «Ну, скажем, у меня действительно есть квартира, но квартира не 270 квадратных метров (такой квартиры у меня никогда не было), а скажем, в результате обмена я получил квартиру, у меня была квартира 70 метров, я получил 90 метров в 1990 году… Точно так же по всем другим фактам, которые он приводит». Чуть позже заговорил, правда, чуть осторожнее: «Я уже и сам запутался, поэтому взял справки: 115 квадратных метров. Квартира рядом будет принадлежать родителям жены…» Запутаться, право же, немудрено. С этой квартирой вообще страшная неразбериха — что ни документ, то какие-то новые цифры. Почему так? Да потому, что городские службы, зная мстительный нрав властвующего семейства, готовы были на что угодно — сколько вам надо, столько и укажем… Вот один такой пример. 11 июля 1994 года начальник РЭУ-8 В. Поручиков выдал гр. Нарусовой справку о том, что общая площадь занимаемой ею квартиры составляет 117,73 кв.м, а жилая — 72,23. И прикладывает к ней маленькую записочку: «Уважаемая Людмила Борисовна! К сожалению, сегодня смог сделать только такую справку. Если что-то не устраивает в тексте, позвоните мне домой в любое время…» Не знаю, правильно ли с юридической точки зрения в данном случае использовать такое выражение, но ситуацию можно охарактеризовать так: склонение должностного лица к подлогу. Почему? Потому что согласно документу, именуемому «Характеристика жилого помещения», общая площадь квартиры № 8, занимаемой Собчаками, составляет 229,63 кв.м. К ним нужно прибавить еще 135 метров присоединенной соседней квартиры. И не забыть про собственный чердак площадью 111 метров. И что же получим в итоге? Начав со скромных профессорских 70 метров, Собчак расширил свои жилищные владения до 477 метров. Это, по всей видимости, плата города за его «хождение во власть». И за неоценимый вклад в торжество демократии. Хочу быть правильно понятым: я вовсе не за то ратую, чтобы государственный руководитель непременно и показательно прозябал в трущобах. Да пусть имеет столько жилья, на сколько в состоянии заработать! Беда Собчака (да и наша беда) в том, что он, вступив в должность градоначальника, по привычке продолжая сладкоречиво рассуждать о демократических ценностях, стал обращаться с городской собственностью, невзирая ни на какие законы. В подтверждение приведу несколько строк из справки, подготовленной оперативно-следственной группой Генпрокуратуры РФ, касающихся только одного такого факта: «Предметом взятки является однокомнатная квартира площадью 39,2 кв.м и балансовой стоимостью свыше 19 млн рублей. Рыночная стоимость данной квартиры составляет не менее 25 000 долларов США. Квартира оформлена «Ренессансом» на имя родной племянницы Собчака А. А. — Кутиной М. А… Чтобы добиться подписания Собчаком А. А. необходимых распоряжений в интересах «Ренессанса», по требованию помощника Собчака по жилью Харченко Л. И. была оплачена покупка квартиры для расселения кв. № 17 для Собчака А. А. в сумме 54 000 долларов США. Данная квартира граничит с квартирой Собчака, в настоящее время они соединены в единую… В результате получения взяток мэром Санкт-Петербурга Собчаком А. А. подписаны два незаконных распоряжения в интересах «Ренессанса…» В связи с квартирными (да и не только квартирными) деяниями Собчака не могу не затронуть еще одну историю — о том, как скромная студентка Университета экономики и финансов, приехавшая на учебу в Питер из далекой Киргизии, стала директором суперпрестижного магазина «TRUSSARDI» и перебралась из студенческого общежития в двухкомнатную квартиру, расположенную в одном из только что отреставрированных домов в самом центре города… Начнем с магазина. Что обращает на себя внимание? То, с каким интересом мэр отнесся к идее его открытия. Если судить по документам, это тот редкий случай, когда Собчак лично контролировал создание подобного предприятия. Глава Комитета по управлению городским имуществом М. Маневич получает строгое указание: «Прошу довести до завершения переговоры об открытии магазина «TRUSSARDI». Помещение было найдено без проволочек и, разумеется, в самом престижном месте — рядом с гостиницей «Астория». В чем же причина? Она проста, как крик петуха: у Собчака уже была кандидатура на пост директора — очаровавшая его Юлия Ветошнова. Не так давно я получил гневное письмо от некоей Ирины Лагутенко, представляющейся как официальный руководитель питерского проекта известного итальянского модельера. Она с гневом пишет: «Упомянутая в статье гражданка Юлия Ветошнова не обсуждалась в числе первых двух кандидатур, и господину Труссарди не были «выставлены встречные условия» касательно ее назначения на место директора. Мэр города Анатолий Собчак не имел никакого отношения к обсуждению кадровых вопросов… Упоминание имени Труссарди в статье Вощанова подрывает деловой авторитет известного во всем мире модельера и одного из крупных предпринимателей нашего века…»
Доктор Труссарди — действительно великий мастер. К тому же с безупречной репутацией в деловом мире. Поэтому не стоит примазывать это имя к сомнительным деяниям, которые творились в Питере и о которых, уверен, он ничего не знал… Юлия Ветошнова была третьим по счету директором магазина. Ее назначение состоялось 1 февраля 1996 года. Коллективу нового руководителя представил сам Анатолий Собчак (комментарий ИА «Руспрес»: в дальнейшем директором магазина стала жена вице-мэра Санкт-Петербурга Людмила Путина).
Почему пишу об этом? Если б дело имело чисто бытовой оттенок — не стал бы, не мой жанр. Но тут явно просматривается должностное преступление, построенное по стандартной схеме «вы — мне, я — вам». Вы возьмете к себе эту девушку, я поспособствую в ваших коммерческих начинаниях.
Этот момент еще более рельефно просматривается в истории с квартирой, дарованной студентке Ветошновой… Непонятно чем руководствуясь, город продал ее (квартира являлась муниципальной собственностью) коммерческой фирме «Ленинград-Импекс» (комментарий ИА «Руспрес»: на средства именно этого предприятия по решению его руководителя Николая Храмешкина и был открыт упоминавшийся бутик Труссарди) по явно заниженной цене — меньше чем за 9 тысяч долларов, тогда как ее рыночная цена на тот момент составляла никак не ниже 30 тысяч. Через десять дней фирма перепродает ее Ветошновой, но таким образом, что реального платежа могло и не быть. В договоре установлено оформление «вне пределов нотариальной конторы». Кто-то возразит: а при чем здесь Собчак? Любая фирма вправе распоряжаться своими деньгами по собственному разумению. Вот и супруга экс-мэра г-жа Нарусова говорит о том же: мол, ни сам Анатолий Александрович, ни она, ни члены их семьи не знакомы с Ветошновой и никогда с ней не встречались.
Хочу ознакомить читателя с аудиозаписью одного телефонного разговора. Подобные кассеты, по моим сведениям, были направлены в разные организации, в том числе и в ФСБ, анонимными сотрудниками, некогда связанными с межведомственной оперативно-следственной группой (подлинность записи установлена). Запись сделана 1 февраля 1996 года. Участвуют два абонента — Собчак и Ветошнова. «В.: Я собираюсь на регистрацию. Надо, чтобы ты посмотрел. Я получила ключи. С.: Я бы сегодня хотел подъехать посмотреть в конце дня. Зарегистрируй договор. Начинай все это делать, чтобы не затягивать. Надо на регистрацию. В.: Я сегодня первый день на работе… (смеется). Я думаю, что магазин развалю… С.: Не имеешь права. В.: Ты поможешь? С.: Да. Главное, чтобы у тебя был контакт с людьми. И одно правило — финансовые дела никому не доверяй. Я даже здесь проверяю сам все финансовые документы, которые подписываю. Доверять здесь никому нельзя. Любой может подвести». Так имел или не имел мэр Собчак отношение ко всему тому, что произошло с Ветошновой, — к ее назначению директором престижного салона модной одежды, к продаже ей (а по сути — дарению) муниципальной квартиры? Имел. И в том, как это было сделано, просматривается должностное преступление… Чтобы завершить разговор о «квартирном МЭтРЕ», хочу, ничего не утверждая, задать господину Собчаку вопрос: известно ли ему что-либо о квартире в Москве по Новоконюшенному переулку, что в районе Плющихи? Напомню — это бывший дом Совмина СССР. Я выяснил, что по документам у нее совсем другой хозяин. Но почему тогда чуть ли не все жильцы дома в один голос твердят о том, что ее фактический владелец — Собчак. Рассказывают о том, как он неоднократно приезжал сюда, как давал указания строителям, делавшим ремонт, как от вахтера с ним связывались по телефону и советовались — что и как делать… Может, наговор? Но, если все же правда, мне хотелось бы, чтоб к питерским квадратным метрам бескорыстного демократа были прибавлены еще и московские. Для общего счета.
Дело ведут Собчаки
Каждый нормальный человек желает устроить свой быт. Просторная квартира, хорошая машина, уютная дача — все это уже не кажется чем-то невероятным. Мэр города — такой же, как и все. Труднее мэру оттого, что все, что ни делает, на виду. Но главная трудность — соблазн решить свои личные вопросы в обход общих правил. Получше, побыстрее, подешевле. Глазом не успеешь моргнуть, а ты уже переступил грань, отделяющую законное от незаконного… Я уже писал о том, каким образом Собчак стал владельцем земельного участка под Петербургом и построил на нем дачу, которую его супруга любовно именует «маленьким домиком». Думаете, он как-то отреагировал? Не обратил никакого внимания. Видимо, эта публикация в отличие от прочих не задела его честь и достоинство. Другое дело — история в лондонском аэропорту «Хитроу». Тут он, похоже, чувствует относительную прочность своих позиций, а потому и требует сатисфакции за нанесенный моральный ущерб. Посему вынужден вернуться к дачной стороне деятельности бывшего питерского мэра, ибо без нее рассказ о нем был бы неполным. Многие помнят, как в незапамятные коммунистические времена самые заповедные островки еще не в конец загаженной земли выделялись под номенклатурные заповедники — так называемые госдачи. В Ленинграде последний всплеск такой заботы о кадрах пришелся на 1986 год. Тогда исполком Ленсовета принял решение о строительстве десяти новых дач для руководящих работников. Для этого в поселке Репино (один из лакомых уголков взморья) выделили 2,4 гектара. Но… Грянула перестройка. Улица родила новых лидеров, галдевших о борьбе с привилегиями. Номенклатурная стройка замерла в ожидании новых хозяев. Они пришли в образе «признанного лидера демократического движения» Анатолия Собчака. Встав во главе города, он сразу же положил глаз на репинские угодья. Анализ решений, которые Собчак принимал за пять лет (подумать только, пять лет держать под контролем судьбу в общем-то невеликого по государственным меркам клочка земли!), показывает: мэр избрал тактику постепенного изменения статуса землепользования и плавного перехода от старорежимного «наше» к рыночному «мое». Вот последовательность его шагов. 1991 год. Своим распоряжением № 717-р Собчак отменяет прежнее решение Ленсовета о строительстве госдач. Он изымает участок в Репине у Управления дачного обслуживания и передает его в долгосрочную аренду Дому творчества кинематографистов «Репино». Из рук государства земля перешла к творческой общественной организации. 1993 год. Своим распоряжением № 41-р Собчак забирает участок у Дома творчества кинематографистов и предоставляет его в аренду товариществу с ограниченной ответственностью «Киногородок». Из рук творческой общественной организации земля перешла к коллективу конкретных физических лиц. 1995 год. Своим распоряжением № 131-р Собчак расторгает договор аренды с ТОО «Киногородок» и разрешает предоставлять земельные участки в Репине гражданам (по представлению ТОО) для осуществления индивидуального жилищного строительства. Итак, свершилось! Земля из рук объединения физических лиц перешла в индивидуальную частную собственность. Но самое удивительное в собчаковских манипуляциях с землей не в этих распоряжениях. Они лишь подводили какую-то основу под то, что уже и без того свершилось… Так, в июне 1994 года (обратите внимание — почти за год до того, как Собчак разрешил передавать частным лицам репинскую землю) гражданка Нарусова написала главе администрации Курортного района В. Козырицкому следующее заявление: «Прошу предоставить мне земельный участок для индивидуального жилищного строительства по адресу: пос. Репино, ул. 2-я Новая». Козырицкий понимал, что законных оснований для предоставления Нарусовой этого участка нет, но отказать не мог, не смел. А потому в на- дежде, что потом как-то все устроится, издает распоряжение № 840-р, в котором говорилось: «Руководствуясь ст. 22 Закона РФ «Об основах федеральной жилищной политики» и распоряжением мэра Санкт-Петербурга от 13.12.91 г. № 717-р «О расширении Дома творчества кинематографистов «Репино»… предоставить в пожизненное наследуемое владение гр. Нарусовой Л. Б. земельный участок площадью 2319,27 кв.м для строительства индивидуального жилого дома…» В общем-то в этом был бюрократический казус: под расширение Дома творчества землю получила гражданка, никакого отношения к творчеству не имевшая. Потому-то уже задним числом, через семь месяцев после того, как Козырицкий «отписал» земельку Нарусовой, ее высокопоставленный муж и издал распоряжение № 131-р, разрешающее такого рода деяния. А вот дальше эта история перерастает в откровенно уголовную… Как устроены отношения среди «паханов»? Ты — мне, я — тебе. За услугу Козырицкого надо было расплачиваться. Чем? Разумеется, той же монетой — землей. Уже понимая, что распрощается со своим креслом, между первым и вторым турами губернаторских выборов, Собчак подписывает свое последнее «земельное» распоряжение (№ 639-р от 31 мая 1996 года): «Предоставить агропромышленной фирме «Волна» земельный участок площадью 2000 кв. м по адресу: Приморское шоссе, 441а». Так вот, главой этой фирмы являлась Мара Козырицкая, супруга услужливого главы местной администрации. Итак, сделка состоялась — за 23 сотки для Нарусовой Собчак, как из собственного кармана, выложил 20 соток для Козырицкой.
Очень боевая подруга
Позволю себе небольшое отступление от рассказа о малоизвестных вехах «трудового» пути бывшего питерского мэра. Настало время несколько слов сказать о его жене, о Людмиле Нарусовой… Все квартирные деяния градоначальника в значительной мере инициированы его супругой. К тому же на нее записано все — квартира, чердак, дача. Кто знает, может, оттого они так напористо и проталкивали Нарусову в думское кресло, что оно дает защиту от следствия и судебного преследования? Вот история, рассказанная мне сотрудниками питерской милиции и подтвержденная работниками оперативной группы Генпрокуратуры, занимающейся расследованием фактов коррупции, допущенных в Санкт- Петербурге в бытность Собчака мэром… Случилось это чуть больше месяца назад. Глубокой ночью, в канун святой Пасхи, Нарусова вышла из своей квартиры и поднялась этажом выше. Ее сопровождал дюжий молодец. Как потом выяснилось, сотрудник охранного предприятия «Гива» по фамилии Гандинов. Он и принялся стучать в дверь квартиры, что расположена прямо над Собчаками. Нарусова знала, что в доме четверо малых детей, но, видимо, дело было уж больно неотложное. Сосед вышел на стук и… В травмпункте на Малой Конюшенной врач Федотова зафиксировала факт избиения — многочисленные ушибы. По всей видимости, били ногами. Отметила и другое — пострадавший абсолютно трезв. Несмотря на глубокую ночь, позвонили в милицию, и оперативник Макаров зарегистрировал происшествие под № 1264-КП… Но настало утро. Проснулись и приступили к исполнению служебных обязанностей бывшие сподвижники Собчака. В отделении милиции затрезвонили телефоны. При свете дня работникам правопорядка ночной налет депутатши уже не показался противоправным. Бытовой инцидент, не более того. И все стихло. Происшествия вроде как и не было… Когда соседа спросили, что могло быть причиной нападения, он ответил: «Нарусова уже не раз требовала, чтоб мы съехали отсюда. Им нужна наша квартира. Наверное, она решила больше не уговаривать. И не пугать». …Признаться, хотел написать еще о некоторых, столь же шокирующих фактах из жизни депутата Госдумы, учредителя и главы Мариинского фонда, наконец просто жены лидера российских демократов. Но как-то стало гадостно. А потому ограничусь тем, что задам г-же Нарусовой несколько вопросов, которые к тому же могут быть небезынтересны как руководству Госдумы, так и следствию. Вопросы немудреные, а потому требуют столь же немудреных ответов. Итак, первый: на каком основании российскому депутату Нарусовой 4 января 1996 года была выдана кредитная карта «American Express» с лимитом затрат 50 тысяч швейцарских франков? Что за организация «F.R.C.I Ltd.», выдавшая эту карту? Кем она создана? Где зарегистрирована? Что представляет собой женевский банк «LEU S.A.», который обслуживает эту организацию, и почему российский парламентарий, в общем-то представляющий государство, кредитуется им как частное лицо? Думаю, избиратели вправе знать обо всем этом… Только не надо, ради Бога, и на сей раз утверждать, что это — «ложь и чистейший вымысел». Госпожа депутат уже пользовалась этой кредиткой. По крайней мере мне известны два таких случая — в июне 1996 года во Франции и в сентябре того же года в Швейцарии… И, кстати, по каким таким парламентским надобностям она выезжала в эти благопристойные страны? Зачем копаюсь в этой грязи, чего хочу добиться? Признаться, и сам не знаю. Уже давно не верю в то, что российская власть когда-нибудь будет руководствоваться законами, которые сама же и принимает. Где уж там рассуждать о каких-то законах чести! Живем во времена, когда можно творить все что угодно и ни за что не стыдно. В этом смысле в стране ровным счетом ничего не переменилось. По крайней мере, в верхах. Раньше беззастенчиво тащили из общей казны и теперь тащат. Вот только повесили на стену портрет другого вождя да прибили иные лозунги… Честно говоря, силы и желание что-то еще сделать придает одно: когда приезжаю в Питер и вижу, как упорно, несмотря ни на что, бьются следователи и оперативники. Они пока еще верят — закон сильнее всего и всех. Дай-то Бог. Смотрю на них и думаю: «Может, еще не все потеряно?» А коли так — и мое продолжение следует. Павел Вощанов
