Тюремные мощности ФСБ покрыты гостайной
Лефортово — самая знаменитая в России тюрьма, но ее непросто найти, хоть она и расположена почти в центре Москвы. Случайный прохожий может сто раз обойти ее вокруг, пощупать крепкую кирпичную кладку — все равно ничего поймет. Впрочем, шанс, что тюрьма привлечет внимание непосвященного, невелик: с улицы массивное здание прикрывает жилой дом, а к колючей проволоке над глухими стенами у нас давно привыкли.
Вход в Лефортовскую тюрьму
[«Российская газета», 19.06.2008, «Изолятор секретного типа»: Если смотреть «Лефортово» изнутри, изолятор кажется совсем маленьким, можно даже сказать — камерным. Четырехэтажный режимный корпус построен в форме буквы К. Между этажами нет бетонных перекрытий, только натянуты металлические сетки. Поэтому если встать в центре тюрьмы, где сходятся лучи, то видишь все коридоры снизу доверху. В основании буквы К стоит сохранившийся древний массивный стол, за которым в свое время сидели еще жандармы. Сейчас там пульт охраны с компьютерами, телефонами и прочими аксессуарами двадцать первого века. А позади кресла старшего по корпусу стоят маленькие статуи атлантов. Сам стол покоится на деревянных львиных лапах. Вдоль высоких стен расположены так называемые висячие террасы — железные дорожки-балконы, по которым ходит охрана. В основном — миловидные женщины в форме. Каждую минуту охранник должен заглядывать в глазок. Главное отличие «Лефортово» — ковровые дорожки. Они лежат и на первом этаже, и на металлических балконах на каждом ярусе. Причем на разных этажах дорожки разнятся по цвету, есть и красные, и зеленые. Почему? Здесь кроется какая-то местная тайна. Надо полагать, их положили не столько для комфорта арестантов, сколько для тишины. Они гасят звук шагов. Вообще в «Лефортово» висит фирменная тишина, глубокая и тяжелая. Хотя из какой-то камеры доносится приглушенный звук работающего телевизора, внизу на пульте охраны разговаривают охранники. Но все звуки словно погружаются в вату. Почему так — неясно. Это секрет архитектора, а теперь спросить уже не у кого. Камеры в изоляторе типовые — по восемь квадратных метров. Сидят по двое, как и положено по нормам. Круг общения в изоляторе строго ограничен. Если человек прибудет ни с чем, ему все выдадут — от зубной щетки до одежды. Выбор нарядов невелик: летняя роба, зимняя роба для прогулок. Большинство арестантов предпочитают носить в камерах свое — костюмы от Кардена или олимпийки «Адидас», настоящие. Но есть и тюремная беднота: мигранты, задержанные за незаконный переход границы. Таких обычно берут в Шереметьево, а поскольку их делами тоже занимается ФСБ, то они сильно разбавляют компанию шпионов и VIP-персон.
Несколько лет назад журналисты пытались выяснить, когда же именно было построено «Лефортово». Не докопались. Потому что соответствующие архивы находятся в ведении ФСБ, а просто так туда не попадешь. Однако корреспонденту «РГ» удалось узнать тайну. Изолятор был построен в 1881 году при Александре II как военная тюрьма. Нечто вроде нынешних гауптвахт. Солдат-нарушителей держали в камерах поодиночке. Разговаривать строго запрещалось. Два-три месяца безмолвия выдерживали немногие. Кто-то сходил с ума. Кто-то просился на каторгу. — Врезка К.ру]
Почти все сведения о жизни тюрьмы в XX веке — это воспоминания лефортовских сидельцев. […]
[«Ежедневный журнал», 12.01.2006, «Как ФСБ сделала вид, что вернула тюрьмы Минюсту»: Самыми свежими сведениями об этом СИЗО мы обязаны Эдуарду Лимонову, который подробно описал тюремные нравы и порядки в книге «В плену у мертвецов». Как пишет Лимонов, сегодня «в месте, где сходятся все три части буквы К… находится обширный пульт… Там всегда отирается пять, шесть, десять тюремщиков, там стоят несколько экранов компьютеров, там есть микрофоны прослушки… Сидим мы по двое, по трое в каменных мешках-пеналах, соседей нам меняют раз в несколько месяцев. Когда выводят, то наши стражники издают трескающие звуки, сжимая в руке металлический кругляш с мембраной, — предупреждают: «ведем государственного преступника!». Вторым способом оповещения служит стучание по полым трубам — обрезки их прикреплены к стенам у каждой двери и вдоль коридоров. По пути следования есть деревянные чуланы-мешки, в которые в случае появления встречного зека нас прячут». По подсчетам Лимонова, 15 прогулочных двориков расположены на крыше тюрьмы и через них за день проходят три смены зеков. На прогулки, которые начинаются в 8 утра, зеков поднимают два лифта. По его данным, на каждом этаже 4-этажного тюремного корпуса расположено 50 камер, но обитаемы лишь два этажа. — Врезка К.ру]
[«Совершенно секретно», № 4, 2006, «Бутырка, Матроска, далее везде…»: […] изоляция в «Лефортове» очень строгая, и узнать, кто сидит в соседней камере (а в других централах все знают про всех), вам вряд ли удастся. Не удастся вам и «откосить» от обязательной ежедневной прогулки. Но при этом, если вы больны, врач придет сразу же, и тогда выгонять вас на мороз […] никто не будет. — Врезка К.ру]
Визит в Лефортово
В ноябре 2002 года, через неделю после захвата Театрального центра на Дубровке террористами, мы готовили к публикации статью, в которой критиковались действия властей и силовых структур при штурме, в том числе применение газа фентанила, которое привело к смерти заложников.
В один из вечеров в редакцию газеты «Версия», где мы тогда работали, пришли несколько офицеров ФСБ и конфисковали наш компьютер и сервер редакции. Они немного опоздали — статья уже была отправлена в печать.
Сотрудники ФСБ оставили повестку. Как оказалось, поводом для их визита была статья, опубликованная полгода назад. Но в редакции газеты не сомневались, что таким образом ФСБ пыталась воздействовать на журналистов, чтобы приостановить расследование по «Норд-Осту». Допрос сам по себе достаточно убедительный метод воздействия, но это еще и хороший способ получить информацию о журналистских источниках. Следственное управление ФСБ, куда нас вызвали, расположено в том же комплексе зданий, что и Лефортовская тюрьма. Внутрь надо было пройти через проходную 2, через которую ходят свидетели, родственники арестованных и подозреваемые. Молодой следователь проводил нас по блеклым петляющим коридорам на третий этаж в кабинет. Потом тем же маршрутом пришлось ходить еще нескольким сотрудникам редакции.
Тут же и расстреливали
В советское время Лефортовская тюрьма вселяла страх. Построенную в конце XIX века тюрьму после 1917 года использовали для изоляции политических врагов, многих из которых тут же и расстреливали. После смерти Сталина многие тюрьмы госбезопасности были упразднены — в 60-х была даже закрыта внутренняя тюрьма на Лубянке, но КГБ оставил за собой Лефортово для содержания противников режима и подозреваемых в шпионаже.
В 1990-е и 2000-е годы тюрьма продолжала использоваться в том же качестве: после октябрьских событий 1993 года сюда поместили противников Ельцина, а впоследствии узниками Лефортово были дипломат Валентин Моисеев, обвиняемый в шпионаже на Южную Корею, металлургический магнат Анатолий Быков, офицер ФСБ Александр Литвиненко, «юкосовцы» Платон Лебедев и Алексей Пичугин.
Схватка за тюрьму
Став в начале 1990-х главной преемницей КГБ, Федеральная служба контрразведки (ФСК), в 1995-м переименованная в Федеральную службу безопасности (ФСБ), унаследовала и Лефортово. Однако ей пришлось побороться за контроль над тюрьмой. В 1993 году в процессе начатой Ельциным реорганизации российская контрразведка временно потеряла следственный аппарат. В результате в январе 1994 года Лефортово перешло в подчинение к МВД. Вскоре из нее, впервые за всю историю Лефортово, сбежали двое заключенных. Воспользовавшись скандалом, в апреле 1997 года ФСБ, которая к тому времени уже добилась возрождения следственного управления, смогла вернуть в свое подчинение и следственный изолятор Лефортово. Одновременно с Лефортово в ведение ФСБ вернулись еще 13 региональных тюрем.
Вмешательство Европы
Между тем за год до этого, в 1996 году, Россия вступила в Совет Европы. При этом Кремль помимо всего прочего пообещал «в течение года пересмотреть закон о ФСБ с тем чтобы, привести его в соответствие с принципами и стандартами Совета Европы, — в частности, лишить ФСБ права иметь следственные изоляторы». Совет Европы потребовал от России отделить следственные органы от тюрем. В 1998 году МВД передало свои тюрьмы и другие пенитенциарные учреждения в ведение Министерства юстиции, однако ФСБ продолжала сопротивляться.
В 2004 году заместитель директора ФСБ Вячеслав Ушаков на встрече с представителями Парламентской ассамблеи Совета Европы пояснил, что ФСБ абсолютно необходим изолятор, гарантирующий «высокий уровень безопасности». И только Лефортово, по утверждению Ушакова, соответствовало этим требованиям. Впрочем, в марте 2005-го это утверждение подверг сомнению 27-летний заключенный из Киргизии Талгат Кукуев, убежавший из Лефортово.
Но в конечном итоге в июле 2005 года президент Путин подписал указ о передаче Минюсту всех тюрем ФСБ (в том числе и Лефортово), передача должна была произойти до января 2006 года.
Прикомандированные сотрудники
Поначалу казалось, что ФСБ выполнила президентский указ: руководство ведомства отрапортовало о передаче тюрем ФСБ в ведение Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Однако в конце декабря 2005 года мы узнали из надежных источников в Следственном управлении ФСБ, что сотрудники тюрьмы, ранее числившиеся в ФСБ, спешно перевелись во ФСИН в качестве так называемых прикомандированных сотрудников, или, как их называют, АПС (аппарат прикомандированных сотрудников).
Иными словами, формально числясь в штате ФСИН, эти офицеры по-прежнему подчиняются своему руководству в ФСБ. В январе 2006-го мы опубликовали эту информацию в «Ежедневном журнале», и ФСБ ни разу не попыталась опровергнуть ее. А в 2008 году она получила официальное подтверждение, но в весьма своеобразной форме.
В марте 2008-го гарнизонный военный суд Санкт-Петербурга санкционировал арест двух офицеров ФСБ — начальника и заместителя начальника городского СИЗО №3. Ранее эта тюрьма находилась в ведении управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, а в 2006 году в соответствии с президентским указом была передана ФСИН. Оба офицера, 45-летний подполковник ФСБ Александр Ногтев и его заместитель 32-летний майор ФСБ Павел Челепенок, до этого служили в местном управлении ФСБ и после передачи СИЗО под контроль ФСИН остались на своих должностях. Официально они были переведены в службу исполнения наказаний, но в суде выяснилось, что они сохранили свои звания и должности в ФСБ.
Тюремные мощности
Нарушение Россией обязательств, данных Европе, нисколько не возмутило Владимира Путина — наоборот, ФСБ даже стала наращивать свои «тюремные мощности». В июне 2006 года Путин издал новый указ, вносящий изменения в положение о ФСБ. Указ позволил ФСБ получить в свое распоряжение неназванное число изоляторов временного содержания (ИВС), то есть те же тюрьмы, от которых спецслужба должна была избавиться. Правда, обычно в милицейских ИВС просиживают лишь несколько суток — до предъявления обвинения. Но в изоляторах ФСБ все может быть совсем иначе: в президентском указе прямо сказано, что в ИВС ФСБ могут содержаться и обвиняемые, в отношении которых ведется следствие, и те, кому обвинение уже предъявлено.
Искусный трюк
Надо отдать должное, этот трюк руководство ФСБ проделало очень искусно. Кроме МВД изоляторы временного содержания были еще и у погранслужбы: там содержались нарушители границы. В 2003 году Федеральная пограничная служба влилась в состав ФСБ, и у последней появился отличный предлог распространить некоторые полномочия погранслужбы, а именно право содержать подозреваемых в своих ИВС, на всю Федеральную службу безопасности. Что и было сделано в соответствии с президентским указом. Таким образом ФСБ ловко избежала обвинений в неисполнении обязательств о передаче ведомственных тюрем Минюсту, создав сеть своих тюрем по всей территории страны. Число изоляторов временного содержания в ФСБ устанавливается самой спецслужбой, а именно директором Федеральной службы безопасности. И узнать, сколько спецтюрем сейчас имеется в распоряжении Лубянки, невозможно: вопросы численности и состава органов ФСБ являются государственной тайной. Андрей Солдатов, Ирина Бороган
