Следователи прокуратуры «консультируют» своих свидетелей
Судебный процесс проходит за железным занавесом и под колпаком Генпрокуратуры – это очевидно. Накануне суд удовлетворил ходатайство гособвинителя Д.Э.Шохина запретить всем участникам процесса общаться с прессой. Теперь стороны должны отмахиваться от журналистов общими фразами и ничего конкретного не сообщать. Нарушителям, не расстрел, но «болтливость» участников процесса, без разницы – адвокаты это или представители обвинения, будет расценена как нарушение запрета суда. А в дальнейшем может послужить мотивом для отмены не угодного, для Генпрокуратуры (если таковой будет) приговора. Контроль за процессом и свою заинтересованность – при любом раскладе «впаять на полную катушку» всем подсудимым – следователи Генпрокуратуры уже не скрывают. Иначе, как объяснить действия старшего следователя Генпрокуратуры. Голкина С.В – руководителя следственной бригады, которая вела дело по убийству Пола Хлебникова. «Побыстрее спихнуть дело в суд и забыть» — оказывается не метод следователей Генпрокуратуры. Они за дело радеют: особенно за «дело», которое грубо сляпали. Для этого даже готовы осваивать чуждые профессии. К примеру, ст.следователь С.В. Голкин не только доставляет свидетелей в суд, но и активно их консультирует и инструктирует – как и что говорить в зале заседаний.
Особой опеки ст.следователь Генпрокуратуры, а временно энтузиаст-консультант, Голкин С.В. удостоил Пичугина – основного свидетеля, на показаниях которого собственно и держится все обвинение. (Официально он проходит и как потерпевший: осенью 2003 года в него стреляли, уголовное дело долго пылилось в столах разных прокуратур Москвы, а через полтора года пострадавший опознает «в нужном подозреваемом» — К.Дукузове — киллера. Надо сказать — очень вовремя, у Генпрокуратуры к тому времени не было ни одного свидетеля способного указать на киллера, который мог стрелять и в Пола Хлебникова . Затем Пичугин вспоминает еще и о давнем вымогательстве и избиении, и уже во втором подозреваемом, М. Вахаеве, узнает своего «мучителя»).
На днях Пичугин заставил не по-детски нервничать «заинтересованных» представителей Генпрокуратуры: охотно помогавший следствию, он вдруг перестал являться на судебный процесс. Последний раз Пичугин присутствовал на заседании 15 февраля, когда в процесс входил новый судья. В тайм-аут Пичугин ушел после короткого разговора с подсудимым Вахаевым. По словам Вахаева, он спросил у Пичугина: «Ты правда узнаешь во мне человека, который вымогал у тебя деньги и мучил?» На что последний ответил: « Ну, не узнаю, ты же понимаешь, я вынужден был на тебя показать, следствие – это же не суд». Долгожданную «явку» Пичугина в суд прокуратура обеспечила 26 февраля, а ст.следователь С.В.Голкин лично взял на себя роль «консультанта». Сотрудники прокуратуры, надо отметить, работают слаженно: когда Пичугин во время допроса в зале суда начинал откровенно «плавать», путаясь в показаниях, прокурор Шохин Д. под разными предлогами просил объявить перерыв, а уже в коридоре свидетель попадал в заботливые руки Голкина С.В., профессиональные советы которого воодушевляли Пичугина на дальнейшие, «правильные» показания. Несмотря на все усилия «консультантов», Пичугин так и не смог внятно ответить суду на главный вопрос: почему в заказе совершенного на него покушения он обвиняет нотариуса г.Москвы Садретдинова Ф.Х. Лучшее, что он сумел придумать, что Садретдинов сам ему об этом сказал. Парадокс, но других доказательств у обвинения нет.
«Отличился» и еще один свидетель — Чернов. Открыто, никого и ничего не стесняясь, гособинитель Д.Шохин и ст.следователь Голкин С.В. до начала судебного заседания перед дверью зала суда инструктировали Чернова что надо говорить на суде. Тем не менее, показания Чернова свелись к тому, что о покушении на Пичугина и о заказчике этого покушения, он знает только со слов самого Пичугина. Любопытно, что, когда Чернов вышел из зала суда, то обронил странную фразу: «Я, кажется, не того опознал..» Действительно, на предварительном следствии Чернов указывал на Вахаева, но в суде его не узнал, а вместо Вахаева, который, кстати, внешне совсем не изменился, опознал Дукузова (судя по фотографиям, они совсем не похожи).
Дукузов на первом фото слева, Вахаев на втором фото справа
Казус вышел и с потерпевшими Дорожкиными: четверо потерпевших выдали на суде четыре абсолютно несовпадающих версии одного разбойного нападения, якобы совершенного на них Дукузовым. Их в суд сопровождал ст.следователь Голкин С.В. Действия сотрудников Генпрокуратуры очень удивляют! Что же такого в деле по убийству Хлебникова, что, оставив свои текущие дела, они который день дежурят под дверями зала заседания и неусыпно следят за ходом судебного процесса? А в это время в Москве убили очередного журналиста.
Не исключено, что тот самый железный занавес, устроенный по просьбе прокуратуры – еще и способ скрыть ту некомпетентность и ту небрежность, с которой было проведено следствие. Теперь все, кто мог реально сказать о том, что дело шито белыми нитками, а свидетели обвинения были притянуты угрозами и обманом, вынуждены молчать. Похоже, российскому правосудию пора окончательно сменить эмблему. Повязки на глазах у Фемиды, что красуется на здании суда, почему-то нет. Любопытно, это все-таки ошибка скульптора или мы к этому идем…? Тогда осталось этой повязкой закрыть рот послушной богине…
