Как и за что пытаются лишить докторской степени профессора Леонида Маевского
В Санкт-Петербурге пытаются лишить докторской степени профессора Леонида Маевского — капитана-подводника I ранга, экс-депута Государственной Думы, преподавателя Санкт-Петербургского государственного университета телекоммуникаций им. Бонч-Бруевича. Делается это топорно, грубо, с циничными комментариями со стороны тех, кто всё это затеял, и оттого выглядит особенно омерзительно. Группа преподавателей университета им. Бонч-Бруевича написала в поддержку профессора Маевского гневное письмо, в котором рассуждения о том, что «Видимо, в нашей стране не всё в порядке с образованием и связью, если министры с таким рвением пытаются лишить Вас докторской степени», смотрится ещё самым мягким пассажем. Как указывают авторы письма, ректор университета Гоголь, в своё время обласкавший Маевского и не скупившийся на щедрые похвалы в его адрес, в один прекрасный день резко переменил своё мнение и «дал поручение» срочно собрать на Маевского компромат. «На просьбу объяснить, для чего это делается, Гоголь ответил, что таково указание министра [информационных технологий и связи] Реймана. Поскольку в Университете ничего подобного не удалось, то эту работу выполнил доверенный человек Гоголя профессор Жерненко (…) Надо сказать, что этот человек с давних времен специализируется на кляузах… и как известно, делает это далеко не «за спасибо» — пишут преподаватели Маевскому. И всё же профессор Маевский оказался для «товарищей министра» крепким орешком — диссертационный совет при МАИ, рассмотрев со всех точек зрения заявление Жерненко о якобы имевшем месте в диссертации Маевского плагиате, фактически признал его клеветой: против лишения профессора степени единогласно проголосовали все 10 членов Совета. Но административный ресурс — это штука, которая в России не знает преград, и вот приказом министра образования Фурсенко (какое внимание рядовому профессору!) издаётся приказ о создании комиссии по проверке диссертации Маевского, причём контроль за исполнением этого приказа по горло занятой министр «оставляет за собой». А другой министр, Леонид Рейман, не менее загруженный работой на государственном посту, занимается формированием той комиссии, что называется собственноручно. Весьма показательный момент — никто из профессоров Университета не согласился принимать участие в этой комедии и согласиться стать «кивающими головами» в карманной комиссии Реймана. Итог должен был показаться министру неутешительным — комиссию-то создали, но ни одного специалиста, имеющего отношение к теме диссертации Маевского, в ней не оказалось. Но даже в этом составе члены комиссии не смогли договориться о каком бы то ни было едином мнении. И потому, заключение комиссии, которое профессора назвали «полной фальшивкой», «формулировалось не на самом заседании, а в кабинетах Фурсенко и Реймана, куда ректор вуза вынужден был выехать для согласования. «Сам я на заседание комиссии приглашён не был и не был ознакомлен с её заключением и выводами», — говорит Леонид Маевский, подчёркивая, что тем самым были грубо нарушены его права. Нет никаких сомнений, что такие святые для российской профессуры понятия, как научная этика и объективный подход, не имеют к этой истории никакого отношения. Более того, история с попыткой лишить Маевского степени выглядит ещё более некрасивой, чем это кажется на первый взгляд: ректор университета Гоголь, взявший на себя всё чёрную часть работы, ещё три года назад охотно фотографировался с Маевским на официальных мероприятиях вуза, неоднократно обращался к нему с просьбой оказать поддержку (которую Маевский охотно оказывал). Когда профессор Маевский имел статус думского депутата, Гоголь был частым гостем в здании на Охотном ряду. И наконец, наезжая в столицу, ректор нередко экономил на гостиничных расходах, пользуясь гостеприимством Маевского и членов его семьи. Что же заставило ректора Гоголя, человека, называвшего себя «товарищем» Леонида Маевского, вести себя так, что теперь, при случайной встрече с профессором он вынужден смотреть в сторону и переходить на другую сторону улицы? «В кулуарах университета постоянно обсуждается одна тема — Рейман договорился с Фурсенко любыми путями лишить Вас докторской степени», — говорится в письме преподавателей. Гоголь оказался пешкой в чужой игре, что, конечно, уважения к нему не прибавляет. Но и нахрапистость, с которой действуют министры конституционного государства, создаёт полное впечатление в том, что гарантии безнаказанности Рейману и Фуренко были вручены вместе с их министерскими портфелями. Вряд ли автор интриги Леонид Рейман стал бы давать повод петербургской профессуре лишний раз говорить о себе до такой степени нелицеприятно, если бы на кону не стоял вопрос, который в настоящее время занимает министра больше всего.
Аналитики уже связали происходящее с Маевским с иском о признании права собственности на 25,1% акций «Мегафона», который поступил в арбитражный суд Санкт-Петербурга. Истцом выступает зарегистрированный на Бермудах инвестиционный фонд IPOC — недавно Цюрихский арбитражный трибунал признал Реймана «конечным бенефициарным собственником» этой организации, в отношении которой так же было определено, что её представители «вводили суд в заблуждение, а сам IPOC вовлечен в ряд незаконных операций, включая отмывание денежных средств». По утверждению представителя IPOC Джеффри Гальмонда, фонд получил права на «Мегафон» после опциона, заключённого с компанией LV Finance, несмотря на то, что тогдашний собственник LV Леонид Рожецкин изменил своё решение и продал акции другому покупателю. Кстати сказать, сам Рожецкин уже дал показания в суде, согласно которым опционные соглашения были подписаны им под давлением Леонида Реймана: «Столкнувшись с возрастающей угрозой со стороны Л.Реймана в отношении жизни, я был вынужден подписать (…). Оба договора подписаны под давлением, угрозами и вымогательством».
В настоящее время Леонид Маевский имеет прямое отношение к LV Finance, являясь одним из сотрудников компании, a потому и, что называется, «попал под раздачу». Поскольку судебная перспектива иска IPOC выглядит весьма и весьма малообещающей, его инициаторы, как видно, решили устранять конкурентов путём «расстрела» их деловой и научной репутации.
