Больше 10 лет в центре Москвы действовал конвейер антиквара Александра Хочинского по сравнительно честному отъему ценностей у населения
Антикварный рынок России замер в ожидании развязки истории одного из крупных столичных дилеров Александра Хочинского, работавшего под вывеской салона «Богема» на Новом Арбате. Правоохранительные органы разбираются с многочисленными обращениями от тех, кто при странных обстоятельствах лишился сданных на комиссию ценностей. Сам антиквар уехал в октябре за границу, но недавно, по некоторым сведениям, вернулся в Москву. Как получилось, что больше 10 лет в центре столицы, близ Дома правительства действовал конвейер по сравнительно честному отъему ценностей у населения – в расследовании «В кризис.ру».
Новая русская мечта
Бывает американская мечта, бывает, наверное, мечта европейская. Классическая новорусская мечта – срубить 10-15 чемоданов денег на родине и покинуть ее, с комфортом поселившись за границей. Купив, к примеру, квартиру в Нью-Йорке за пару миллионов долларов. В этой системе ценностей все люди делятся на «лохов» и «инструменты», при помощи которых производится реализация новой русской мечты. Но чтобы конвейер по отъему ценностей работал так долго, так нагло, да еще под самым носом у федеральных органов власти c превращением их самих в «инструменты» – это, на наш взгляд, слишком даже по меркам новой России. Александр Яковлевич Хочинский попал в поле зрения редакции «В кризис.ру» еще осенью прошлого года в связи с пропажей картины Карла Брюллова «Турчанка». В 2006 году это полотно в салон «Богема» на Новом Арбате принес 73-летний Николай Семенов, директор Театра романса на площади Восстания в Москве. По его словам, сумма сделки составила $500 000, и Александр Хочинский попросил три дня на то, чтобы ее собрать. Но ни через три дня, ни через год, ни теперь Николай Семенов не получил ни денег, ни картины, а все попытки жаловаться на Хочинского оказались бесполезными. Осенью прошлого года у Семенова при странных обстоятельствах умер сын – Ян Николаевич Семенов. Немного раньше, в августе прошлого года за мошенничество Тверским судом Москвы были осуждены владельцы петербургской галереи «Русская коллекция» супруги Преображенские. Как установили следствие и суд, Татьяна и Игорь сбыли коллекционеру Валерию Узжину поддельную картину. До того он уже приобрел у этих дилеров больше 30 картин на общую сумму в $10 млн. Знатоки антикварного рынка рассказывали, что осудили «стрелочников», а вот тот, кто непосредственно руководил изготовлением «фальшаков» и поставлял их в галереи Петербурга и Москвы, остался вне поля зрения судебной системы. Тогда мы и заинтересовались личностью антиквара Хочинского. Выяснилось, что случай с Семеновым – это то немногое, что просочилось в прессу. Теперь уже ясно, что количество пострадавших измеряется десятками, а суммы – десятками миллионов долларов. В общем, средства вполне достаточные для осуществления новорусской мечты в плане переезда в Лондон или Нью-Йорк. Вскрываться эти обстоятельства начали накануне отъезда великого антикварного комбинатора.
Сесть, суд пришел!
Привлечь к уголовной ответственности Александра Хочинского до сих пор удалось лишь советской правоохранительной системе – сделать ее своим инструментом в 1980-х у молодого дилера теневого антикварного рынка не вышло. Коррупция не была распространена так, как сейчас. В 1986 году Хочинский был осужден Ленинградским городским судом на 9 лет лишения свободы за соучастие в преступлениях против антикваров – в редакции есть полная версия этого приговора. Фабула громкого и многоэпизодного уголовного дела – 12 человек грабили антикваров и храмы, а затем сбывали похищенные ценности. Александр Яковлевич Хочинский выступал сразу в двух ипостасях – как наводчик на квартиры жертв и как скупщик похищенного. Речь шла о сотнях тысяч советских рублей, то есть, уже в то время герой нашего расследования был отнюдь не бедным человеком со сложившимся криминальным почерком. Схожий почерк будет присущ преступлениям, которые произойдут в обеих столицах России в 1990-2000-х годах. Но обо всем – по порядку. Всего потерпевшими по тому делу проходили 13 человек и государство, которому официально принадлежали храмы. Следствие вел Аркадий Крамарев, известный своей принципиальностью ленинградский милиционер. В 1990-х он возглавил питерскую милицию, а затем стал депутатом Законодательного собрания Петербурга. В интервью корреспонденту «В кризис.ру» Аркадий Крамарев рассказал, что допрашивать Хочинского было трудной работой – тот увиливал на допросах и давал признательные показания только по тем эпизодам, где отвертеться было невозможно. — Хочинский не давал признательные показания или говорил не все. Он признавал вину только там, где его прижмут и говорил: «Я же не могу на все 100% сознаваться, надо же мне себе оставить хотя бы 10%», — рассказал нам Аркадий Крамарев, бывший в 1980-х начальником следственной части в милиции Ленинграда. – Честно говоря, я думал, что он уже за границей. Такие личности, как правило, еще в советские времена накапливали значительный криминальный капитал, и как только появлялась возможность – они смывались.
Портрет императора – картина Репина
Вопреки предположениям опытного милиционера, осужденный Александр Хочинский собрался уехать из страны не сразу после отсидки, а только спустя два десятка лет – до того поработав в Москве и организовав здесь специфический антикварный конвейер. Как нам рассказали пострадавшие, он даже не отсидел положенные 9 лет, а вышел на свободу к началу 1990-х годов. Сначала до 8 лет срок ему сократил Верховный суд, а потом, когда Советский Союз начал распадаться, он освободился условно-досрочно. Кстати, полученный Хочинским срок мог бы быть большим – ведь кроме соучастия в ограблениях ему вменялась еще и продажа наркотиков. Обвинение не было признано судом по очень интересной причине. Выяснилось, что порошок, который под видом морфина по 350 рублей за грамм (средняя месячная зарплата в СССР, напомним, была на уровне 120 рублей) Хочинский продавал уголовникам, не был наркотиком. То есть, стремление делать деньги и обманывать окружающих даже в мелочах, в тот раз спасло от более сурового наказания. Стремление же, видимо, не пропало, что доказали последующие годы сверхуспешной «карьеры». Одним из первых пострадавших, о котором нам известно, в 1995 году оказался петербургский ценитель антиквариата Леонид Рубинштейн, который не знал об уголовном прошлом Александра Хочинского и его фирменном «почерке». Наоборот, харизматичный Александр Хочинский сумел буквально загипнотизировать коллекционера, и тот был вынужден больше 5 лет судиться за свое собственное имущество. Так будет и с остальными жертвами – все они рассказывают о почти магическом воздействии личности нашего героя или манипуляциях, при которых люди впадают в благодушный транс и не читая подписывают совершенно нелепые документы.
Рубинштейн выкупил картину у супругов Кожевниковых – они согласились обменять большой парадный портрет императора Николая Второго на квартиру в Петербурге. О том, что холст размером 177 на 297 см принадлежит перу великого художника Ильи Репина, тогда известно не было. Но коллекционер решил рискнуть и не прогадал: экспертиза Третьяковской галереи в 1995 году установила, что картина написана ровно век назад мастером живописи Репиным, и даже присутствует в качестве элемента интерьера на его же более позднем и общеизвестном полотне «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года».
Как только подлинность была установлена, столичный антиквар Хочинский начал обрабатывать петербургского коллекционера на предмет продажи шедевра при его посредничестве.
Хочинский убедил владельца картины заключить комиссионный договор с аукционным домом «Альфа-Арт». По условиям сделки, Хочинскому должно было отойти в качестве вознаграждения $50 000. Но, пользуясь своим обаянием и доверчивостью петербургского коллекционера, антикварный комбинатор попросил владельца на полях этого договора сделать передаточную надпись о переходе права собственности на картину – иначе, мол, с точки зрения формальностей ему будет трудно заключать договор с покупателем картины. Так получилось, что в 1996 году картина Репина оказалась на хранении в Третьяковской галерее, но уже с непонятным статусом. А затем, как рассказывают очевидцы, полотно якобы было продано некоей покупательнице примерно за 600 тысяч долларов. Деньги от этой сделки, как предполагают наблюдатели, антикварный комбинатор получил в банке «СБС-Агро». Однако из них Рубинштейн не получил ничего, а покупательница не смогла забрать картину. Просто сразу после сделки Хочинский исчез, и отсутствовал 81 день – как позднее он заявил в суде и прессе, его якобы похитили неизвестные и все это время держали прикованным наручниками к батарее. Злоумышленники требовали выкуп, но ничего не добились и антикварного дилера отпустили. Вид у Хочинского после трехмесячного «плена», впрочем, был вполне цветущий. Так для Леонида Рубинштейна началась многолетняя судебная тяжба с Хочинским, который в разное время и в разных инстанциях назывался представителем разнообразных юридических лиц и антикварных салонов: аукционного дома «Альф-Арт», салона «Богема», правовой фирмы «Престиж», «Прайвест», «Антик-Арт-Альянс», галереи «Интел-Грация». Кстати, официально антикварный комбинатор мало где был сотрудником или участником. Чаще фирмы, имевшие к нему отношение, были связаны с именем его партнера («Прайвест»), известным в столице «адвокатом по делам авторитетов» Александром Добровинским, либо с супругой Хочинского Татьяной Викторовной Камышниковой (Хочинской). Впрочем, когда в разгаре судебных процессов пострадавший коллекционер Леонид Рубинштейн пришел на разговор с адвокатом Добровинским, тот от Хочинского открестился. Сообщив, что некий схожий персонаж проворовался и был уволен без выходного пособия. По словам Леонида Рубинштейна, во время тяжбы с Хочинским он узнал, что такое всеобъемлющее человеческое коварство, волчья хитрость и мертвая хватка. Например, когда в 2000 году арест с картины был снят, и городской суд Петербурга постановил вернуть ее законному владельцу Рубинштейну, тот с удивлением обнаружил, что арест на картину наложен вновь. Для этого Хочинский подал в Московский районный суд Петербурга судебный иск о взыскании несуществующего долга в несколько десятков тысяч долларов с некоего несуществующего Леонида Рубенштейна (одна буква в фамилии была изменена намеренно), якобы проживающего в Московском районе Петербурга. При этом реальный Леонид Рубинштейн живет в Адмиралтейском районе Петербурга, на территории Ленинского районного суда. Никаких доказательств существования долга или проживания некоего Рубенштейна в Московском районе не было, но судья Макаров иск принял и картину арестовал. Видимо, Хочинскому удалось договориться об оперативных действиях с судьей только в этом районе, потому и был придуман виртуальный Рубенштейн.
Тем не менее, несмотря на новый судебный арест по иску Хочинского к виртуальному лицу, в конце 2000 года сотрудники Третьяковской галереи вернули реальному ее владельцу Рубинштейну шедевр Репина. И началось: Хочинский забросал обращениями о «похищении века», то есть о пропаже «его» картины из Третьяковки все возможные инстанции – депутатов и правоохранительные органы, министров и редакции газет. Законного собственника картины таскали на допросы, а федеральная пресса полоскала его почем зря. Вскоре суды все же разобрались, кто именно является похитителем, и окончательным решением юридически вернули портрет Императора Леониду Рубинштейну. В 2001 году коллекционер продал шедевр компании «Алроса» за несколько миллионов долларов, и та подарила его Эрмитажу. Хочинский же продолжил свои антикварные комбинации.
Мастер липовых расписок
В феврале 1996 года, когда Хочинский еще не потерял доверие петербургского коллекционера Леонида Рубинштейна, последний передал в столицу $27,5 тысячи для передачи Харите Федоровне Гуреевой, старой своей знакомой – блестящему и известному хирургу из НИИ хирургии РАН имени Петровского, что на Пироговке. Харита Федоровна, естественно, готова была написать расписку о получении этой суммы. Передача денег происходила в офисе Хочинского на Новом Арбате. Тот предложил пожилой женщине подписать подготовленный им и распечатанный на принтере вариант расписки. Однако сумма в документе оказалась не $27,5 тысячи, а $50 000, и расписка выдавалась не на имя Рубинштейна, а на имя Хочинского. Харита Гуреева заметила несоответствия уже после того, как подписалась, и, что называется, «боковым зрением» — после шестидесяти люди зоркостью глаз не отличаются. Хочинский сообщил, что это его досадная ошибка, смял подписанный первый экземпляр расписки и выкинул в мусорное ведро, тут же распечатав новый верный вариант, с правильной суммой в $27,5 тысячи. Он взял этот подписанный документ и спрятал его в сейф. Харита Гуреева и предположить не могла, что оказавшаяся в мусорной корзине первая расписка на $50 000 – отнюдь не «досадное недоразумение», а часть спланированной комбинации. Ее мог придумать и осуществить только человек, для которого слово «порядочность» не значит ничего. В августе 1998 года в Хорошовский межмуниципальный суд города Москвы Александр Хочинский направляет иск к Харите Гуреевой о взыскании $50 000 и требует арестовать ее квартиру на проспекте Народного Ополчения в Москве. Суд удовлетворил это ходатайство, и заслуженная врач едва не лишилась всего, что у нее есть, благодаря таланту великого антикварного комбинатора. Суды длились шесть лет. Чтобы оценить масштаб цинизма, нужно знать о том, как живет Харита Федоровна. Ее сын – безногий инвалид, за которым ухаживает сама Харита Гуреева, и невестка, также не отличающаяся богатырским здоровьем. За сыном через день приезжает «скорая помощь», чтобы отвезти его на уколы, без которых он не выживет. Пространство от двери квартиры до лифта и обратно он регулярно проделывает ползком на руках – коляска в лифт не влезает. Внизу его уже подхватывают санитары «скорой». Несчастную женщину и ее сына от выселения в никуда спасло, по ее словам, обращение в администрацию президента России Владимира Путина в 2003-м году. Все суды вынесли решения в пользу Хочинского, обладающего поистине волшебными возможностями влиять на их волю. Как рассказала Харита Гуреева корреспонденту «В кризис.ру», тогда, в 2003-м, ей пришло письмо из администрации президента о скором пересмотре ее дела. И прокурор, до того упрямо отстаивавший в процессе правоту истца, тут же заметил в деле не только расписку, но и показания, опровергающие версию Хочинского. Их суду дал сам займодавец Леонид Рубинштейн и два свидетеля передачи денег. Они в унисон говорили о том, что первая расписка Гуреевой действительно ошибочна и была выкинута в мусорное ведро, а, стало быть, никакой юридической силы не имеет. Словом, Харита Гуреева и ее семья тогда чудом и волей президента Путина избежали участи стать бомжами.
Корейко и Бендер – в одном лице
Осенью 1998 года Александр Хочинский еще раз проявил свой талант комбинатора. Опустим подробности, чтобы не перегружать ими жизнеописание антиквара. Факт в том, что чужой годовалый автомобиль «БМВ-316» оказался продан Хочинским некоему москвичу по имени Сергей Иванович Педь без ведома владельца машины. В 2001 году собственник авто в суде доказал аферу, и Александр Яковлевич Хочинский оказался должником на сумму в 400 с лишним тысяч рублей. Смольнинский федеральный суд Петербурга выдал взыскателю исполнительный лист, однако взыскать долг не удалось до сих пор! Как рассказали корреспонденту «В кризис.ру» в Центре конфликтологии и права «Лубянка», попытки коллекторов взыскать с респектабельного антиквара эти средства уже несколько лет ни к чему не приводят. Судебные приставы из отдела ССП по Восточному административному округу Москвы (Хочинский зарегистрирован в столице по месту жительства на Лечебной улице) действуют так, словно их заколдовал злой волшебник. Ну или кто-то, что называется, договорился и отблагодарил за медлительность и нерасторопность. Сначала фактически ничего не делалось. Потом, после многочисленных жалоб в вышестоящие инстанции и прокуратуру в недрах службы трижды пропал исполнительный лист, дубликаты которого специалисты «Лубянки» вновь и вновь приносили сюда вместе с ходатайствами об ограничении права на выезд Хочинского за пределы России. Однако он по-прежнему свободно перемещается между странами, несмотря на громогласный пиар службы судебных приставов о «невыездных должниках». Кстати говоря, сумма, подлежащая взысканию, с 2001 года возросла почти вдвое в связи с инфляцией. Впрочем, в Центре «Лубянка» нам рассказали, что до того, как на востоке Москвы службу судебных приставов охватил паралич по поводу Хочинского, должник шел на контакт и даже гасил долг по 3 000 рублей в месяц – примерно полгода в 2006-м и 2007-м. Хочинский сообщил тогда коллекторам, что больше он платить не в состоянии – якобы работает в салоне «Богема» у своей жены Татьяны Хочинской за мизерные 15 000 рублей в месяц, и большего дохода не имеет. В общем, те самые «10% для себя», о которых подследственный Хочинский говорил милиционеру Крамареву на допросах, снова оказались фирменным почерком. Делая миллионы, строя хитроумные комбинации, уходить от любых, даже копеечных выплат – вот это кредо.
Миллионы из музейного воздуха
Вопрос: как накапливался первичный капитал для осуществления новой русской мечты? Ответ: настолько легко и непринужденно, что элегантности великого антикварного комбинатора мог бы позавидовать известный по произведениям Ильфа и Петрова великий комбинатор Остап Бендер.
В редакции «В кризис.ру» есть брошюра 1998 года выпуска, оформленная так, будто ее выпустил самый известный музей России. На обложке изображен некий металлический предмет яйцеобразной формы. Подписи впечатляют: «Государственный Эрмитаж. Фонд Искусства Фаберже. Выставка «Великий Фаберже в Эрмитаже». Пасхальное яйцо Фаберже». Рассказывают, что именно при помощи этой книжицы удалось сбыть доверчивым иностранцам сомнительное яйцо за баснословные деньги.
Внутри подробный текст, услужливо переведенный на английский язык и убеждающий читателя в том, что изображенный на обложке предмет – якобы произведение великого мастера. Вот, например, такой пассаж: «…Можно уверенно утверждать, что цвет эмали данного яйца полностью соответствует другим аналогичным произведениям фирмы Фаберже… Другие ювелирные фирмы таким цветом эмали не пользовались», — пишет московский искусствовед Т. В. Камышникова, председатель Независимой экспертной комиссии из «Антик-Арт-Альянс».
То есть, жена Александра Хочинского Татьяна Камышникова в этом рекламном проспекте фигурирует в качестве искусствоведа, убеждая потенциальных покупателей в принадлежности бонбоньерки к линейке изделий Дома Фаберже. Понятно, что с тем же успехом можно было бы выдавать за искусствоведа Полиграфа Полиграфовича Шарикова, но выпущенная под маркой Эрмитажа брошюра иностранцев убедила. Мы проверили эту информацию, и, как и следовало ожидать, никогда Эрмитаж такой брошюры не выпускал, яйцо Хочинского яйцом Фаберже не считал, равно как не называл Татьяну Камышникову искусствоведом. Вот что нам официально ответила доктор искусствоведения, ведущий сотрудник Государственного Эрмитажа Марина Лопато, чье имя также упоминается в брошюре: «Эта брошюра в издательстве Эрмитажа не публиковалась, и Эрмитаж не давал своего копирайта. Бонбоньерка на выставке «Великий Фаберже» была и статью я писала. Тем не менее, как Вы видите, в подписи не указала, что я сотрудник Эрмитажа, т.е. она написана частным лицом. Думаю, что Хочинский публиковал брошюру с помощью той же Камышниковой. Конечно, это самодеятельность, но нами пропущенная. Так что, я не уверена, что здесь можно теперь к чему-то придраться. Это сейчас ложный копирайт преследуется, а тогда на это обращали внимание только грамотные люди». Мелкое жульничество? Конечно. Но приносит отнюдь не мелкий доход – известно ведь, какие баснословные деньги принесли произведения Фаберже своим владельцам.
Хорошо заплачу за рисование копий
Вообще, при расследовании деятельности Александра Хочинского нам пришлось немало времени провести за изучением газетных объявлений. Удалось отыскать и весьма примечательное объявление, опубликованное 26 декабря 2001 года в петербургском выпуске газеты «Из рук в руки» на странице 69 в рубрике 639 «Искусство и коллекционирование. Спрос»: «Копии картин, сделанные профес. (масло, графика и пр.) с учетом всех особен. технологии (холст, грунт, краски и т.д.) и индивидуального почерка конкретного художника, куплю дорого в любом количестве. Т. (095) 778-91-26».
Забавно, правда? Зачем же кому-то покупать копии картин конкретных известных художников? Все объясним уже через пару абзацев. Но вот что важно знать.
Этим телефонным номером в 2001 году пользовался Александр Яковлевич Хочинский и его супруга Татьяна Викторовна Камышникова – по крайней мере, именно этот набор цифр указан в качестве основного контакта в рекламе их салона «Интел Грация» на Новом Арбате, 15. В частности, рекламный модуль «Интел Грации» с таким телефоном был опубликован осенью 2001 года в специальном выпуске журнала «Русский ювелир» с названием «АНТИКВАРIАТЪ».
Известно, что главная беда антикварного рынка – многочисленные подделки и копии, которые нечистые на руку дилеры выдают покупателям за подлинные шедевры мастеров. Большая часть сенсаций, представляемых публике как ранее неизвестные работы великих художников и ювелиров, является современными копиями высокого качества. А вот и след, объясняющий, зачем «Интел Грации» могли понадобиться мастера изготовления копий – заметка «Антиквариат потребляют культурно» о проходившем тогда десятом антикварном салоне в Москве, опубликованная газетой «Коммерсантъ» 6 марта 2001 года: «… Однако есть среди экспонатов Антикварного салона настоящие сенсации. Например, потрясающие «Вертикальные оси» Ильи Чашника, знаменитого ученика Малевича (галерея «Интел-Грация»,$150 тыс.). Если это и вправду Чашник, то запрашиваемая цена вполне разумна для работы такого качества. Та же галерея выставила «Фрину на празднике Посейдона в Элевзине» академика Генриха Семирадского – огромный дубль картины из ГРМ, которая в 1880-х годах была куплена для Русского музея за рекордную сумму в 32 тыс. царских рублей». Чашник – или не Чашник? Семирадский – или копия? Такими вопросами могут задаться доверчивые покупатели этих картин. Оцените еще чувство актуальности Хочинского – именно тогда, в начале 2000-х президент России Владимир Путин произнес словосочетание «укрепление вертикали власти». Тут же в «Интел Грации» обнаружился сенсационный и ранее неизвестный «шедевр Чашника» с названием, актуальным до зубовного скрежета: «Вертикальные оси». Покупатели, желающие сделать подарок встраивающимся в новую вертикаль чиновникам, должны были хватать это полотно на салоне как горячий пирожок, устраивать между собой аукцион и платить втридорога за актуальный сенсационный раритет. Наверняка и платили. Продолжение следует. Сергей Андреев, Алексей Разумов, Леонид Бернштейн ****
Сдавайте ценности оптом и в розницу. Финал?
Антикварный рынок Москвы следит за развитием истории одного из крупных дилеров – Александра Яковлевича Хочинского, который последние несколько лет работал на Новом Арбате под вывеской салона «Богема». В первой части расследования редакция «В кризис.ру» описала начало пути великого антикварного комбинатора, который в октябре уехал за границу, но недавно, по некоторым сведениям, вернулся в Москву. История была описана с 1980-х, когда был получен тюремный срок за пособничество в грабежах ленинградских антикваров и скупку похищенного, до начала 2000-х, когда в столице заработал на полную мощность конвейер по продаже копий, выдаваемых за подлинники.
Алиса попала. В страну чудес
Вскоре в комбинацию Александра Хочинского оказались втянуты известные в столице участники антикварного рынка – коллекционер и председатель правления «Руссобанка» Марк Вайнштейн и дилер Алиса Селезнева (фамилия изменена по просьбе пострадавшей – ред.). Сразу скажем, что по итогам комбинации было возбуждено уголовное дело, которое дошло до суда и обвинительного приговора. Впрочем, Александр Хочинский вышел сухим из воды – помог талант превращать правоохранительные органы в «инструменты». Итак, в 2002-м году у дилера Алисы Селезневой на реализации оказалось пять картин, принадлежащие разным собственникам, и общей стоимостью около $430 тысяч: «Мордовия. Бабы» К. Коровина, «Деловой визит» В. Маковского, «В парке» С. Судейкина, «Лето в провинции. Встреча» Б. Кустодиева и «Девочка в саду» В. Борисова-Мусатова. Однажды в ее квартире появился знакомый и потенциальный покупатель Виталий Тихонов. Виталий Тихонов был руководителем некоммерческого партнерства «Общество взаимного страхования «Касса взаимопомощи страхования». Он сообщил дилеру, что в картинах заинтересован некий банкир (вероятно, имея в виду Вайнштейна) и взял их на реализацию. Впрочем, спустя несколько недель Алиса Селезнева поняла, что Тихонов пропал, на звонки не отвечает, расплачиваться не торопится, и начала выяснять, куда же делись картины. Оказалось, что все полотна тот отвез Александру Хочинскому, через которого и предполагалось осуществить их продажу руководителю «Руссобанка» Марку Вайнштейну. Как нам рассказал адвокат Виталия Тихонова, председатель московской коллегии адвокатов «Поверенный» Роберт Бурдин, его клиент связался с Хочинским через еще одного столичного дилера Марка Пироцкого и его знакомого Рашида Закирова. Речь шла о сделке с использованием именного векселя на $50 млн, выпущенного ЮНЕСКО. Для того, чтобы сделка состоялась, необходимо было срочно и роскошно принять в Москве обладателя векселя, русскоговорящего гражданина США. Тихонов рассчитывал продать картины Селезневой, и из своих комиссионных оплатить визит миллионера. Однако продать быстро картины не получилось, и тогда Пироцкий и Закиров предложили занять под их залог $50 000 у Александра Хочинского – и на эту сумму устроить прием миллионера из США. Хочинский действительно выдал Тихонову эту сумму под залог полотен Селезневой, однако расписку предложил написать уже на $75 000. Несмотря на радушный прием владельца векселя ЮНЕСКО в Москве, сделка с ним сорвалась, а долг Хочинскому «подвис». В итоге Тихонов все же объявился, и честно рассказал об инциденте Селезневой. Тогда они вместе отправились к Хочинскому «выкупать долг» Тихонова.
Как рассказала нам сама Алиса Селезнева, это происходило на очередном московском антикварном салоне в ноябре 2002 года. Сначала дилер набрала в долг у коллег $38 000, но Хочинский отказался принять часть суммы и потребовал принести весь долг с набежавшими процентами — $75 000. Однако и полную сумму спустя две недели он тоже не взял, сославшись на закрытые банки. Мол, деньги негде будет хранить. В общем, картины у Хочинского выкупить не удалось. Позднее великий антикварный комбинатор предложил Алисе Селезневой выкупить их у него за $200 000, но та отказалась, потому что денег не было, а она уже обратилась в правоохранительные органы с заявлением о пропаже Тихонова вместе с картинами.
По факту завладения ценностями было возбуждено уголовное дело о мошенничестве, в котором потерпевшими проходили собственники пяти похищенных картин и дилер Алиса Селезнева. Следствие длилось довольно долго, однако к ответственности в итоге оказался привлечен только Виталий Тихонов. Потерпевшей и участникам процесса над Тихоновым было ясно, кто организовал эту комбинацию. Ведь картины в итоге оказались у Хочинского, который на следствии заявил, что якобы не знал о принадлежности картин и продал их первому встречному, которого найти невозможно (при том, что позднее готов был вернуть их, но уже за $200 000). На неприятные вопросы следствия Александр Хочинский отвечать отказался, сославшись на 51-ю статью Конституции, позволяющую не свидетельствовать против себя и близких. Обыск на квартире у Хочинского и в загородном доме к результатам не привел – ценности там найти не удалось. По предположению Алисы Селезневой, скорее всего предложение от Хочинского о выкупе картин за 200 тысяч долларов поступило потому, что банкир Вайнштейн узнал о возбуждении уголовного дела и объявлении картин в розыск, отказавшись от их покупки. Почему следствие, проводившееся 3-м отделом СЧ ГСУ при ГУВД Москвы, не привлекло к ответственности Хочинского – большой вопрос. Но факт в том, что 5 августа 2003 года заместитель прокурора города Москвы, старший советник юстиции Никонов направил в суд обвинительное заключение по делу, в котором обвиняемым был Виталий Тихонов. Тот находился под подпиской о невыезде, на суд не явился и по сей день находится в розыске как заочно осужденный в 2007 году Хамовническим районным судом Москвы к пяти годам лишения свободы. Кстати, по словам адвоката Роберта Бурдина, на суд по своему делу Тихонов не пришел потому, что не знал о дате и времени заседания. То есть, что получилось по итогам сотрудничества с великим антикварным комбинатором. Дилер Алиса Селезнева оказалась без пяти картин, сданных ей владельцами на реализацию и с долгом перед ними в $400 000, которые отдает до сих пор. Посредник Тихонов оказался в розыске и со сроком в пять лет, но постепенно возвращает долг потерпевшей Алисе Селезневой. Зато антиквар Александр Хочинский в результате этой комбинации, фактически получил картины стоимостью почти в полмиллиона долларов за $50 000 и, по словам адвоката, продал их за неизвестную сумму в Израиль, оставшись абсолютно чистым перед законом. Кстати, картины находятся в розыске до сих пор. Поэтому в марте этого года Хочинский, как рассказал адвокат Роберт Бурдин, предлагал Алисе Селезневой подать иск в Хамовнический суд (копии этого заявления есть в распоряжении редакции «В кризис.ру»), чтобы тот прекратил их розыск. За это антиквар с Нового Арбата предложил потерпевшей Селезневой вознаграждение – целых десять тысяч долларов. Получил отказ, естественно. Зато стало ясно, почему так поспешно и заочно Тихонову был вынесен тем же судом приговор – ведь это была еще одна ступенька на пути к легализации похищенных картин. Пусть эта конгениальная комбинация еще не завершена, но все же она восхищает своим изощренным коварством.
Петербургский рецидив
Конечно, куда проще были комбинации, используемые Александром Хочинским в начале карьеры. Напомним, в 1986 году он был осужден Ленинградским городским судом на 9 лет лишения свободы за то, что наводил грабителей на квартиры антикваров, а затем скупал похищенное. Однако и позднее, уже в Санкт-Петербурге, происходили преступления с почерком, похожим на те ограбления антикваров. Так, в середине 1990-х был ограблен петербургский коллекционер Феликс Геллер, знакомый с Александром Хочинским со студенческой скамьи. Оба учились в Ленинградском электротехническом институте связи им. Бонч-Бруевича, оба интересовались стариной, но затем их пути разошлись: один посвятил свою жизнь кропотливому собирательству, другой стал пособником в квартирных грабежах. В какой-то момент, уже после отсидки, Хочинский пришел в квартиру Феликса Геллера, чтобы ознакомиться с антикварной коллекцией хозяина. Поговорили и разошлись. Спустя некоторое время на квартиру Геллера напали неизвестные, коллекция была похищена и оказалась на прилавках московских антикварных салонов. Несколько лет коллекционер пытался вернуть свои вещи, долго велось следствие, но в те годы найти злодеев оказалось невозможно. Как нам рассказал сам коллекционер, в деле были даже подозреваемые, причастные к хищению, но в результате никто к ответственности привлечен не был. Возможно, кто-то препятствовал следствию, считает Феликс Геллер. Сотрудники правоохранительных органов неоднократно заявляли ему о бесперспективности его поисков, предлагали поберечься, да и сами не горели желанием лезть на рожон. Говорили, что силы в сравнении с «влиятельными людьми из Москвы» не равны, и они опасаются за судьбу своих близких. В результате потерпевший был вынужден прекратить поиски, и сейчас подробнее вспоминать об этой истории просто не желает. Другое преступление со схожим почерком — жестокое ограбление петербургского скульптора с мировым именем, коллекционера предметов искусства Михаила Звягина, произошло в феврале 2003 года. По словам сына скульптора Леонида Звягина, его отец коллекционирует предметы старины очень давно, по сути, всю жизнь, и является знатоком предметов искусства. В основном старший Звягин пытается вести дела с проверенными коллекционерами старшего поколения, но время берет свое, и появляются новые люди. Одни изображают из себя антикваров, другие состоятельных бизнесменов, а на поверку оказываются обыкновенными грабителями. Вот на одном из таких и споткнулся Михаил Звягин. В разговоре с нами об ограблении квартиры и приходивших накануне инцидента гостях сын Звягина упомянул некоего столичного антикварного дилера Марка Пироцкого. А именно Марк Пироцкий, напомним, фигурировал в качестве соратника Александра Хочинского по делу Алисы Селезневой о хищении пяти картин. Февральским вечером пожилой скульптор возвращался домой. В подъезде его поджидали несколько среднего возраста мужчин. Пройдя мимо них, Михаил Звягин получил удар по голове, и его поволокли в подвал. Там 70-летнего пенсионера начали пытать (избивать, давить ногами на пальцы рук, душить), выясняя, где в квартире спрятаны деньги и ценности. Затем грабители, забрав ключи от квартиры, начали выносить из нее вещи. Брали только самое ценное, как если бы вместе с ними работал антиквар, который знал, какие именно вещи забирать. В частности, оказались похищены полотна западноевропейских и русских мастеров, лиможские эмали, бронзовая скульптура (в том числе периода раннего Китая), мелкая резная пластика из кости и многое другое. Всего было похищено столько предметов, что без грузовика грабителям явно было не обойтись. Примечательно, что хотя грабители длительное время мучили жертву и выносили вещи из квартиры, никто из соседей не обратил на это никакого внимания. Вероятнее всего, ограбление было тщательно спланировано. Разбойники знали, что брать: а значит, информацию им предоставил знаток рынка антиквариата, бывавший в гостях у Михаила Звягина. В результате ограбления скульптор остался жив только чудом. Милиция оперативно нашла часть вещей в столичных антикварных салонах, однако многое похищенное до сих пор находится в розыске. По этому делу Петроградским районным судом Петербурга были осуждены четверо грабителей, однако установить заказчика и наводчика следствию и суду так и не удалось. У оперативников осталось только дежавю, вызванное схожестью почерка преступления.
Долг страхованием красен
В ходе расследования деятельности великого антикварного комбинатора мы услышали еще несколько историй, поразительных в своей изощренной простоте. Во-первых, нам рассказали о петербургском предпринимателе Александре Махно, который вел дела в обеих столицах и в 2004 году взял в долг у антиквара Александра Хочинского крупную сумму денег под залог своего особняка на Рублевском шоссе. 15 сентября 2004 года 51-летний бизнесмен с отменным здоровьем скоропостижно скончался, а вдову ожидала длительная тяжба за заложенный особняк. Более подробно рассказывать об этой истории родственники Александра Махно не захотели. Впрочем, есть другие свидетели, и мы обязательно расскажем о подробностях этой истории с их помощью. Другая фирменная комбинация, которую связывают с именем Александра Хочинского – это умение «подработать» со страховыми компаниями. Например, когда предметы антиквариата страхуются на сумму явно большую, нежели они стоят, либо на реальную цену, но в нескольких компаниях. Затем объекты страхования могут пропасть. И страховые компании выплачивают соответствующее возмещение. Впрочем, никто не остается в накладе, поскольку риски перестрахованы в крупных международных консорциумах. Как можно догадаться, об этом виде заработка, сами страховщики подробно распространяться не пожелали. Однако были и ситуации, при которых комбинации не срабатывали. Так, дилер столичного антикварного рынка Елена Веселова (фамилия изменена по просьбе пострадавшей – ред.) рассказала нам, как в 2004 году она едва не лишилась большого полотна «Корабельная роща» кисти художников Шишкина и Федорова. Подлинность картины была установлена известным экспертом Третьяковской галереи Галиной Чурак. Как только картина была выставлена на продажу, в гости к Веселовой пришел Александр Хочинский. По словам дилера, Хочинский сообщил, что готов купить произведение искусства, однако попросил отдать картину ему, чтобы сделать еще одну экспертизу, «более свежую». Веселова решила не рисковать, и эксперт Галина Чурак вновь подтвердила подлинность картины, но провела исследование прямо на квартире у дилера. То есть, физически заполучить полотно у Хочинского не вышло. Мы помним про мертвую хватку комбинатора? Вскоре Александр Хочинский позвонил Веселовой и сообщил, что ее картина якобы находится в списке предметов искусства, похищенных во время чеченских войн из музея города Грозного. Поэтому следует немедленно привезти картину в министерство культуры для исследования. Веселова отвезла картину в министерство, однако к визиту подготовилась – взяла с собой несколько опытных друзей и брошюру, в которой был опубликован перечень всех ценностей грозненского музея. Естественно, никакой картины Шишкина-Федорова в этом перечне не было. Брошюра была предъявлена присутствующему Хочинскому и чиновнику минкультуры, ответственному за восстановление музея. Последний выставил Веселову за дверь, а потом долго и на повышенных тонах объяснялся с Хочинским, который вышел из кабинета разочарованный и злой. В общем, картину бдительной Веселовой вернули в тот же день. Как предполагает сама дилер, если бы она отдала полотно Хочинскому «на проверку», то вряд ли бы уже увидела его вновь. Кстати, позднее «Корабельная роща» все же оказалась у Александра Хочинского – с одной из выставок ее силой изъяли для проверки на предмет пропажи из грозненского музея. Но уже не чиновники минкультуры, а милиционеры. Убедившись в безупречном провинансе полотна Шишкина-Федорова, правоохранители отдали его почему-то не владельцу, а Александру Хочинскому. Тот пытался уговорить продать шедевр по цене кухонного комбайна, но собственник быстро вернул картину себе. Видимо, столь явное участие в прямом отъеме ценностей в планы сотрудников МВД все же не входило, и они убедили антиквара вернуть полотно владельцу.
Жестокий романс
Самая недавняя подтвержденная история и самая поразительная в своих подробностях – это похищение картины Карла Брюллова «Турчанка» у директора московского Театра романса 73-летнего Николая Семенова.
Как считает сам доверчивый артист, в результате общения с Александром Хочинским, он потерял не только семейную реликвию стоимостью в полмиллиона долларов, но свой театр и среднего сына.
Вот как рассказывает эту историю Николай Иосифович Семенов. Коллекция живописи появилась в семье в 1945 году, когда вместе с отцом Семенов ездил с шефским концертом в Ленинград, недавно освобожденный от блокады. В ленинградском доме актера на Невском проспекте после концерта был дан праздничный ужин, на котором присутствовали Аркадий Райкин и Георгий Товстоногов. Здесь же московские артисты, исполнявшие романсы, познакомились с детьми князей Скалинских. Те собирались эмигрировать к родителям в Европу, но семейные ценности им вывозить запретили. Потому Скалинские распродавали свою коллекцию живописи: полотна Шишкина, Брюллова и европейских художников. Отец Николая Семенова тут же на вечере одолжил деньги у коллег-артистов и приобрел у выезжающих дворян всю коллекцию – с долгами удалось расплатиться в течение нескольких лет. Николай Семенов хранил коллекцию у себя дома в Москве, и продавать ее не собирался. В середине 2000-х после капремонта открывался Дом художника в парке Горького, и знакомые попросили на время открытия выставить «Турчанку» Брюллова из его коллекции. Здесь шедевр и увидел Александр Хочинский, который позвонил Семенову и предложил купить картину. Семенов отказался. Однако в начале 2006 года Николаю Семенову срочно понадобилась крупная сумма денег – речь шла о ремонте студии для его Театра романса. Он вспомнил предложение антиквара Хочинского, и тот предложил купить шедевр за $500 000. На руках у Семенова были все необходимые экспертизы, подтверждающие подлинность полотна, и 18 февраля он вместе с семьей (у Николая Иосифовича три сына и две дочери) понес картину в салон «Богема» на Новом Арбате. Хочинский встретил его радушно, предложил выпить чая, но в свой кабинет наверх пригласил только главу семьи с картиной. На словах, как рассказывает пострадавший, они договорились о сумме в полмиллиона долларов, а также на то, что Хочинскому понадобится всего несколько дней для поиска денег или покупателя. Ни о каких дополнительных экспертизах речи не шло, равно как и о каких-либо платежах со стороны Семенова за хранение картины до момента продажи. Хочинский подготовил договор комиссии на картину «Турчанка» №213 от 18 февраля 2006 года между Семеновым и «Богемой». Однако в момент, когда пожилой артист хотел прочесть договор, Хочинский задел рукой бутылочку, стоявшую на столе. На стол вылилась странная шипящая жидкость, и Хочинский резко отпрянул от стола. Николай Семенов отпрянуть не успел, и получил ожог глаз – на стол, как оказалось, вылилась серная кислота, парами которой и были обожжены глаза. Веки Николая Семенова, кстати, до сих пор имеют явно видимый красный ободок – след того ожога. Когда Семенов спросил, зачем здесь стояла серная кислота, Хочинский сообщил: мол, она нужна для вытравливания насекомых, способных испортить антиквариат. В общем, Семенов потерял четкость зрения, и, по его словам, договор прочесть не смог. Вместо этого он быстро-быстро подписал документ и побежал в поликлинику №92 ЦАО Москвы, которую ему порекомендовал Хочинский. Тут ему промыли глаза, и четкость зрения вернулась, но только спустя несколько дней. Тогда Семенов и обнаружил, что его договор комиссии с «Богемой» содержит ряд невыгодных для него условий, а также вдвое меньшую сумму – 7 500 000 рублей. Он позвонил Хочинскому, затем пришел в салон на Новый Арбат. Хочинский объяснил, что представленные экспертизы, доказывающие подлинность «Турчанки», недостаточно хороши. И ему нужно провести экспертизу картины в петербургском Эрмитаже – тем более, что Брюллов нарисовал несколько этих картин. В общем, Семенову было предложено подождать. Потом Хочинский перестал отвечать на звонки Семенова, а когда тот потерял терпение и вновь пришел со всей семьей в салон «Богема» на Новом Арбате, заявил, что новая, проведенная Хочинским экспертиза, показала: сданная картина – всего лишь копия, не имеющая никакой художественной ценности. В связи с этим Семенов должен заплатить «Богеме» $1500 за беспокойство и проведение экспертизы, после чего он получит свою «копию». Сейчас вернуть ее невозможно, поскольку она якобы хранится в банковской ячейке. Николай Семенов естественно обратился с заявлением на Петровку. Известного артиста, по его словам, принял замначальника ГУВД Москвы по борьбе с экономическими преступлениями, генерал Виктор Васильев. Он посочувствовал пострадавшему и сказал, что быстро прижмет негодяя к ногтю, заставит вернуть картину или деньги. Но ничего не произошло, Хочинский продолжал требовать оплатить экспертизу, и полотно не отдавал. Не отдал ни денег, ни картины до сих пор. Впрочем, в разговорах с Семеновым антиквар Хочинский оставался крайне любезен, несмотря на многочисленные жалобы артиста во все возможные инстанции – следственный комитет при Генпрокуратуре и саму Генпрокуратуру, милицию и в администрацию президента России. Однако ни одна из них ни к чему не привела. Зато Хочинский все время рассказывал Семенову о том, какие серьезные у него связи в Кремле и Белом доме, правоохранительных органах и медицинских учреждениях. Говорил, что может помочь поправить здоровье и среднему сыну Семенова – 54-летнему Яну Николаевичу, который имел слабое сердце. Как рассказывает убитый горем отец, осенью прошлого года Хочинский позвонил на домашний телефон Семеновых. Трубку взял как раз Ян Николаевич, и антиквар сообщил, что семье нужно подготовить к выплате уже не полторы тысячи, а пять тысяч долларов – якобы столько набежало за хранение их копии «Турчанки» в банке. Сыну Николая Семенова стало плохо с сердцем, отец перезвонил Хочинскому и спросил, зачем же тот так жестоко поступил вместо обещанной сыну медицинской помощи. Однако Хочинский нисколько не смутился, а сказал, что от помощи не отказывается, и сейчас к ним приедет правильная «скорая помощь». Бригада медиков действительно прибыла, и увезла Яна Николаевича Семенова в Боткинскую больницу, где тот и умер через несколько дней.
Антикварный конвейер
За время этой истории с потерей семейной реликвии Николай Семенов потерял не только деньги и сына, но также и дело своей жизни – Театр романса. Впрочем, после смерти сына, он начал собственное расследование деятельности антиквара Хочинского. И ему удалось найти сразу несколько любопытных фактов. Для начала пожилой артист получил версию событий, произошедших с его картиной. По его мнению, шедевр Брюллова действительно побывал в Петербурге, где с него скорее всего была нарисована копия (помните характерное объявление в петербургской газете «Из рук в руки» о подборе художников, способных рисовать точные копии картин известных мастеров живописи? – ред.). Затем свежеизготовленная копия поступила на экспертизу в Эрмитаж, где и было получено заключение о том, что картина является копией и никакой культурной ценности не представляет. А вот затем сам шедевр Брюллова, похищенный у Семенова, вполне мог оказаться за границей по документам, выданным на копию. То есть, копия осталась в России, и действительно может быть рано или поздно возвращена Семенову «Богемой», а по ее документам настоящая картина артиста могла уехать куда-нибудь за границу. Например, в Лондон. Где и оказалась продана какому-нибудь ценителю русского искусства за свою реальную цену. Просто и конгениально. Другой результат расследования Николая Семенова – это история о пожилых людях, попавших под антикварный конвейер. Например, о старике, который принес на комиссию в один салон в центре Москвы старинный серебряный самовар и два серебряных кольца с бриллиантами в 3,5 и 4 карата. Говорят, тогда он попил чая, а затем очень тихо ушел из жизни. Поскольку старик был одиноким, за деньгами от продажи ценностей никто не пришел. «Хорошо, что я отказался пить чай в салоне «Богема», когда сдавал свою картину!», — говорит Николай Семенов. Обращает на себя внимание также череда странных смертей, прокатившихся в 2004 году по антикварному сообществу обеих столиц, когда крепкие здоровьем и не слишком старые коллекционеры вдруг умирали от острой сердечной недостаточности. Вспомним Александра Махно или Евгения Малышева, президента петербургской ассоциации антикваров и владельца антикварного магазина на Невском проспекте. По слухам, Евгений Малышев умер за бильярдным столом, выпив бутылку пива. Впрочем, мы еще проверим эту и другие рассказанные нам истории. К сожалению, самого Александра Яковлевича Хочинского найти и попросить прокомментировать собранный нами материал, не удалось. Но если он действительно вернулся из-за границы, то мы всегда готовы опубликовать финал этой истории, развязки которой с нетерпением ждет антикварное сообщество обеих столиц.
P.S. Продолжение последует
Вполне возможно, работа Александра Хочинского в России и наш рассказ все же продолжатся. Не так давно мы обнаружили на сайте одного антикварного журнала вот такое ласковое сообщение: «Добрый день! Мы предлагаем Вам сотрудничество в дизайнерском оформлении объектов (квартир, особняков, офисов и т.д.) — наш антикварный салон «Богема» не только обладает большой коллекцией картин, мебели, фарфора, бронзы, ковров, парковых и пр. предметов, но и готов выполнить ЛЮБОЙ заказ на ЛЮБОЙ вкус и на ЛЮБОЙ кошелек вплоть до поставки Вашим клиентам убранства европейского замка или предметов из домов президента Д.Ф. Кеннеди или генсека Л.И. Брежнева. Вы по достоинству оцените наши возможности украсить Ваши дом или офис произведениями искусства, которые не только абсолютно оригинальны, но и ВСЕГДА В МОДЕ. Мы 35 лет в этом бизнесе… Приезжайте к нам в любой день (у нас нет выходных!). Искренне Ваш, Александр Яковлевич Хочинский».
PP.S. Интересно, традиция «чайных церемоний» в салоне на Новом Арбате поддерживается также бережно?
Сергей Андреев
Алексей Разумов
Леонид Бернштейн
Источник: «В кризис.ру», 18.11.2009
