Одним из основных направлений кадровой стратегии Владимира Путина является постепенная рассылка видных функционеров прежних кремлевских команд по регионам в качестве своих наместников. Каждым таким назначением президент убивает сразу двух зайцев. С одной стороны, очутившись на новой должности в качестве ока государева, «высланный» из Москвы автоматически вступает в конфликт с местной верхушкой и вынужденно опирается на Кремль. С другой же стороны, освободившееся место тут же занимается каким-нибудь надежным питерцем.
Примерно по такой схеме Москву покинули Сергей Кириенко, Валентина Матвиенко, а ныне Илья Клебанов. Некоторые предполагают, что их исход оздоровит кремлевскую верхушку и поможет ей порвать с проклятым прошлым. Однако, такие прогнозы не подтверждаются ни российской историей, ни биографией новых фаворитов главы государства. Без сомнения, к таковым можно отнести и нынешнего заместителя главы президентской администрации Дмитрия Козака, чье недавнее возвышение по времени почти совпало с отправкой в Северо-Западное полпредство бывшего куратора российского ВПК Ильи Клебанова.
ОСОБНЯК ЗА 50 БАКСОВ
Председатель юридического управления мэрии Дмитрий Козак особенно отличился в грандиозной операции по захвату исторических зданий Петербурга обслуживающим их ПРЭО «Нежилой фонд».
В 1990 году трудовой коллектив «Нежилого фонда» взял свое имущество в аренду, и ПРЭО стало АПРЭО, то есть арендным объединением с правом выкупа своего имущества. И, естественно, не каких-то там унитазов в царских особняках, а самих зданий. Уже через год с АПРЭО заключили новый договор, по которому «Нежилому фонду» разрешалось выкупать арендуемое имущество по балансовой стоимости. Получалось, что около трехсот шикарных особняков могли быть проданы всего за 65 миллионов рублей в ценах 1990 года.
Юридическая база для таких операций появилась только после принятия в РФ Закона о приватизации. Тогда арендаторы получили право выкупать взятое в аренду имущество государства, если только заключили такие договоры еще до принятия закона. «Нежилой фонд» как раз и попал в число таких счастливчиков. Впоследствии, правда, появились слухи, что никакого договора в начале 1990 г. вообще не заключалось, а документ оформили уже задним числом.
Отношения мэрии с «Нежилым фондом» входили в сферу обязанностей председателя Комитета по управлению городским имуществом (КУГИ) Михаила Маневича, который, по понятным причинам, боялся взять на себя ответственность за судьбу трехсот элитных особняков и всячески старался переложить ее на других. Так, 20 апреля 1995 года Маневич отправил Козаку письмо №1472-13 с просьбой дать юридическое заключение по составленному пять лет назад договору аренды. Козак думал три месяца, и 20 июля юридический комитет выдал КУГИ официальное заключение №026 270/016 217, согласно которому «трудовой коллектив ПРЭО «Нежилой фонд» был вправе создать организацию арендаторов и взять в аренду имущество предприятия», а «договор соответствует действовавшему на момент его заключения законодательству». Комитет Козака вынес решение, основываясь на тексте того самого договора об аренде, подлинность которого уже тогда была под большим вопросом. «Зеленый свет» от юристов мэрии стал решающим аргументом: осенью 1995 г. юридический отдел КУГИ принял положительное заключение о приватизации АПРЭО. Одновременно было образовано ЗАО «Нежилой фонд», из которого сразу же были исключены ненужные приватизаторам сантехники, дворники и прочие трудящиеся массы.
«Нежилой фонд» мог присвоить все триста особняков, однако Маневич продавать часть недвижимости отказался. После длительных переговоров стороны сошлись на том, что «Нежилой фонд» имеет право выкупить только пятьдесят с лишним особняков, правда, самых лучших. Согласно условиям договора, гарантом которого почему-то выступила торгующая «ножками Буша» фирма «Союзконтракт», за эти дворцы «Нежилой фонд» должен был заплатить 25 миллионов рублей. Так что, особняки в конце концов обошлись по $50 за квадратный метр, хотя в обыкновенной питерской квартире этот самый метр уже тогда стоил в десять раз дороже.
Михаил Маневич, который пытался хоть как-то ограничить аппетиты «Нежилого фонда», в конце 1997 года стал жертвой наемного убийцы, а на его место был назначен Герман Греф. Это назначение и стало началом стремительного взлета молодого питерского чиновника. Дмитрий Козак тоже не остался без должности, хотя в 1996 году все руководители администрации Собчака пообещали, что в случае поражения шефа на выборах они уйдут в отставку, и большинство, включая Путина, так и поступили. Однако некоторые подумали, что покидать Смольный будет «неконструктивно» и начали искать контакты с новым губернатором Владимиром Яковлевым. Среди них оказался и Козак.
РАССЛЕДОВАНИЕ ИНЖЕНЕРА ПАВЛОВА
Об успехах Ильи Клебанова на ниве отечественного ВПК написаны уже целые тома. СМИ неоднократно рассказывали о многочисленных преобразованиях оборонных предприятий, в ходе которых ликвидировались уникальные производства. Еще чаще описывалась история с развалом военного экспорта, которым, как говорят, не без участия Ильи Иосифовича, стал заведовать бывший редактор полупорнушной газеты «Мегаполис-экспресс». Сюда же можно добавить срывы контрактов на поставку истребителей «СУ» в Индонезию и Эквадор.
Однако начиналось все во граде Петровом, когда еще далекий от большой политики Илья Иосифович работал директором Ленинградского оптико-механического объединения, которое выпускало не только популярные фотоаппараты, но и точную военную оптику и зенитно-ракетные комплексы. Клебанов же, возглавив в 1992 году ЛОМО, заключил договор с американской фирмой «Мак-Кинези энд компани», которая без промедления занялась «реструктуризацией» предприятия. По рассказам ветерана предприятия, инженера Виктора Павлова, зарубежные гости были допущены едва ли не к самым секретным документам ЛОМО. После чего «сочли большую часть производства нерентабельной» и добились увольнения почти 90% работников. Неудивительно, что за все последующие годы ничего нового, кроме упрощенных и ухудшенных экспортных моделей переносного ЗРК «Игла», не создавалось.
Зато именно тогда появились слухи о контрабандном вывозе документации по «Игле» в Израиль через польскую фирму NesKa. Когда же возмущенный ветеран Павлов направил заявление в ФСБ, ему, не отрицая факта контрабанды в 1992 году, ответили, что все в порядке, а комплекс рассекречен в 1994-м. Более того,вскоре пенсионера поместили на денек в КПЗ, где сделали серьезное внушение. Очевидно, что сам Илья Иосифович вряд ли мог организовать подобный «наезд». А это поневоле заставляет считать его не более чем вывеской могущественного клана крутых ребят из бизнеса и спецслужб, тесно завязанных с не слишком дружественными России зарубежными коллегами.
Есть мнение, что недавнее убийство близкого к питерским чекистам и.о.гендиректора концерна ПВО «Алмаз-Антей» Игоря Климова было ответным ударом как раз этого клана. Поскольку с приходом Климова близкие Клебанову люди потеряли контроль над производством и экспортом ПЗРК, его ликвидация, вероятно, должна была помочь вернуть статус-кво. Однако, надежды заказчиков не оправдались. Генеральным директором концерна опять стал выдвиженец путинской команды Владимир Менщиков, тогда как Клебанову пришлось вернуться в Петербург на должность, ставшую после избрания Матвиенко чистой фикцией.
Оригинал материала
«Вслух о «
