Дело «Трех китов» (контрабанда мебели) стало политическим, скрывая свое уголовное прошлое
Дело о многотонной мебельной контрабанде, которая поступала в магазины «Гранд» и «Три кита», превратилось в большую политическую интригу с участием не только всех ветвей власти, но, в частности, и всех силовиков, за исключением разве что армии…
Уголовная составляющая этой истории отошла на второй план, и на растерзание публике остались разного рода «стрелочники» и «мелкие сошки», тоща как следы крупных госслужащих, которые оказывали поддержку контрабандистам, совершенно затерялись. У нас появились документы, которые вызывают определенное беспокойство насчет того, каким способом будут распутывать этот «политический» клубок и искать тех, кто его так виртуозно смотал.
В том, что такие мотальщики действительно были, сомнений не возникает, слишком уж стройной получилась система контрабанды, больше напоминающая способ отмывания денег (через нее прошло порядка 5 млн долларов), и слишком уж прочной оказалась защита этой системы — тут без серьезных чиновников не обойтись. Да и ситуация развивалась довольно странно: было малопонятное противодействие Генеральной прокуратуры Следственному комитету МВД и Государственному таможенному комитету (ГТК), которые, собственно, контрабанду выявили…
Вместо того чтобы сосредоточиться на преступниках, прокуроры навалились на милицейского следователя и таможенников, упрекая их в различных нарушениях и пытаясь под этим нехитрым предлогом прекратить дело. Борьба эта своей непримиримостью вызвала озабоченность в Госдуме, а затем озадачила даже российского президента, который, не стесняясь несоизмеримых масштабов, выступил на прокурорской коллегии, фактически заявив, что берет мебельную тему под свой контроль.
Разумеется, последовало продолжение. В интригу включились новые силы, но определенности от этого не прибавилось.
У нас оказался в чем-то революционный и очень важный для этой истории документ, который, впрочем, вызывает массу вопросов. Это ответ директора ФСБ Николая Патрушева (от 20.07.2002 N 3016-П) на поручение премьера Михаила Касьянова разобраться в мебельной проблеме (цитируем с незначительными сокращениями):
«В соответствии с поручение правительства РФ ФСБ России совместно с Управлением по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры России проводит комплекс оперативно-розыскных мероприятий по расследованию уголовного дела N 18/230253-02 по фактам контрабанды и уклонения от ушаты таможенных платежей при ввозе и таможенном оформлении товарных партий мебели (…).
Анализ документов и свидетельских показаний, имеющихся в распоряжении следственной группы, дает основание полагать, что преступной группой при участии, руководстве и финансировании со стороны представителей мебельных центров (МЦ) «Гранд» и «Три кита» была разработана схема контрабандных поставок мебели (…)
Установлено, что в целях сокрытия контрабанды в Балтийскую таможню предоставлялись документы, в которые были внесены недостоверные данные о весовых и стоимостных характеристиках груза.
В результате следственных действий (…) была получена информация о том, что к предоставлению недостоверных данных имеет отношение компания «Фрейт Мастер групп» («ФМ Групп»), представители которой передавали их перевозчику для заполнения документа контроля доставки груза (…)
В результате оперативно-разыскных мероприятий сотрудниками Генпрокуратуры изъяты регистрационные документы, подтверждающие связь МЦ «Гранд» и «Три кита» с компанией «ФМ Групп», арендующей офисную площадь в помещениях ЗАО «Сателлит» (руководитель Зуев С. В.) (пока основная фигура в этом деле. — P.Ш). Из указанного адреса представители «ФМ Групп» осуществляли руководство контрабандными поставками мебели (…) мебель фактически сразу доставлялась (.в МЦ «Гранд» и «Три кита».
В настоящее время межведомственной оперативно-следственной группой собраны материалы, подтверждающие причастность к организации контрабандного канала ввоза мебели на территорию Российской Федерации сотрудников фирмы «ФМ Групп» и «Сателлит» (перечисляются сотрудники. — Р.Ш.) Из изъятых документов, протоколов допросов, очных ставок, свидетельских показаний руководителей мебельных фабрик Италии следует, что все подозреваемые в контрабанде лица являются связанными финансовыми, договорными или родственными отношениями».
Судя по этому отчету ФСБ перед правительством — результату совместной работы контрразведчиков и Генпрокуратуры (!) — факт контрабанды наконец-то получил свое подтверждение на самом высоком уровне. Раньше было нечто неопределенное, всего несколько месяцев назад в прокуратуре дело хотели закрыть, а теперь позиция сформулирована довольно внятно, за что мы, честное слово, всем благодарны.
Но вот интересная деталь — в письме директора ФСБ Патрушева нег ровным счетом ничего нового. В нем один к одному изложены данные, собранные Следственным комитетом МВД, а именно следователем Павлом Зайцевым. И в тот самый момент, когда Патрушев пишет письмо, основываясь (совместно с Генпрокуратурой) на материалах Зайцева, все та же Генпрокуратура обвиняет Зайцева по двум статьям Уголовного кодекса (процесс идет в Мосгорсуде) как раз за излишнюю активность в сборе этих данных! Пилит сук, на котором сидит совместно с директором ФСБ?
Странно и то, что Николай Патрушев в своем справедливом послании не отметил ни Следственный комитет МВД, ни ГТК, как будто их и не существовало на свете.
В литературе это называется плагиатом, в школе — списыванием… Но что заставило начальника всех чекистов абстрагироваться от милицейских коллег?Желание быть над схваткой или нечто более приземленное, например, принятое где-то наверху решение распутать интригу вокруг мебельной контрабанды весьма своеобразным способом — отделить само дело от тех, кто им так долго занимался? Следователям оставить проблемы и нарушения, а себе забрать чистые результаты…
Подобная схема очень выгодна хотя бы по двум причинам. Во-первых, виновных будет сколько угодно — контрабандисты-исполнители и следователи, значит, внешне все будет выглядеть объективно. А во-вторых, само собой не останется тех, кто будет разрабатывать тему глубже, искать высокопоставленных покровителей и прочие подводные камни.
Это, знаете ли, уже политика, здесь принято вовремя остановиться и подумать о последствиях.
В том, что крайними в «политическом» процессе могут оказаться следователи, легко убедиться, обратившись к случаю Павла Зайцева. В стенах Генпрокуратуры ему открыто заявили, что он стал жертвой прокурорских интриг, а дело, возбужденное против него, носит заказной характер. Следователь Зайцев записал свою беседу с прокурором на диктофон.
В Мосгорсуде установили, что разговор действительно был, и приобщили кассету к делу. Советник юстиции Николай Горшков, с которым произошла беседа, является прокурором отдела управления по надзору за расследованием особо важных дел ГСУ Генпрокуратуры. Именно он возбуждал дело против Зайцева и приезжал в Следственный комитет МВД изымать материалы о мебельной контрабанде… Вот некоторые важные фрагменты этого разговора:
Зайцев: Кто дал команду включить мою фамилию в постановление о возбуждении уголовного дела?Горшков:
Горбунов (один из начальников управления Генпрокуратуры по надзору за следствием. — Р.Ш.) (…) Горбунову за это пообещали генеральское кресло…
Зайцев: А сейчас он где?Горшков: Ну сейчас он рухнул, сейчас он на пенсии (…) Ты стал жертвой этих интриг. (…) Это чистая «заказуха», понимаешь, да? (…) Почему у тебя это дело и забрали.
Прочитав письмо директора ФСБ Патрушева, адресованное премьеру Касьянову, и этот откровенный диалог, ловишь себя на мысли, что государственная машина пытается ехать сразу в две противоположные стороны: решиться, наконец, и осудить контрабандистов по всей строгости, а по инерции, в силу каких-то частных обязательств и глубоко личного генеральского кресла, покарать тех, кто их ловил.
Вот и получается, что банальное уголовное дело о контрабанде мебели, вместо того чтобы завершиться на уровне правоохранительных органов и суда, достается президенту и правительству РФ, обрастает ненужными интригами и неизбежно становится политическим.
Роман ШЛЕЙНОВ ***
Комментарий председателя Комитета Госдумы РФ по безопасности Александра ГУРОВА:
— Есть несколько моментов, которые породили такой правительственный запрос и такой ответ ФСБ. Скандал с делом о контрабанде разразился довольно давно, в его рамках столкнулись МВД, Таможенный комитет и Генпрокуратура, они давали различные комментарии по этому поводу, бились друг с другом не на жизнь, а на смерть. Наконец дело дошло до Государственной Думы и, в частности; до нашей комиссии. Мы выслушали все заинтересованные стороны и пришли к заключению, что разбирательство не доведено до конца под каким-то весьма странным и нетипичным предлогом, поэтому желание это дело закрыть никто не поддержал. Все-таки оно для нас очень много значит. На мой взгляд, по его результатам мы сможем судить, сломает ли государство хребет криминалу и тем чиновникам, которые его поддерживают, или молча покорится прежнему положению вещей. Думаю, у нас теперь несколько другое общество, другой президент… Все осознали, что молчать дальше нельзя и что это дело, которое уже стало международным, должно получить логическое завершение. Очевидно, в правительстве приняли такое же решение и сделали запрос в ФСБ, как в последнюю инстанцию, не имеющую никаких интересов в этом межведомственном конфликте.
