Как изменилась профессия политтехнолога за последние 15 лет, и сколько смогут они заработать на предстоящих выборах
Казалось бы, с отменой выборов губернаторов и одномандатных округов сама профессия политтехнолога должна была уйти в небытие — чтобы вновь начать возрождаться в последние несколько лет. Однако в российской политике и до, и после новейших электоральных реформ правит бал главная технология: с кем договориться и с кем не поссориться еще до начала кампании. Российские политтехнологи — о том, как изменилась «кухня» выборов за последние пятнадцать лет.
Еще весной все ожидали, что выборы в Госдуму‑2016 должны встряхнуть и оживить российскую политику: впервые с 2003 года мы будем снова выбирать депутатов по одномандатным округам, в некоторых из которых ожидается реальная конкуренция власти и оппозиции. Но оживления пока не наблюдается, и за два месяца до выборов кампании фактически нет: кандидаты только-только заканчивают регистрацию, а избиратели заняты отпусками и дачами.
Перенос выборов на осень — не единственная проблема, говорят политтехнологи. «От этой кампании, конечно, ждали большего. Оказалось, что у нас даже не набралось в стране достаточно сильных политиков, чтобы закрыть все одномандатные округа — у всех партий», — говорит политтехнолог Дмитрий Гусев, глава компании «Бакстер Групп», работающий с кандидатами «Единой России».
Вместе с экономикой усохло и финансирование выборов: «Денег в стране нет, бизнес в качестве кандидатов участвует гораздо менее активно», — замечает Валентин Бианки, глава петербургской компании «Бианки и партнеры».
Сколько стоит успешная кампания в одномандатном округе? Политтехнологи, опрошенные «Новой», называют цифры от 30 до 100 миллионов рублей, в зависимости от округа и кандидата. Станислав Корякин, специалист по избирательным технологиям компании «ОбКом», утверждает, что политик, который давно работает и хорошо известен в своем округе, может победить и за 20–30 миллионов, но таких немного.
«Некоторые кандидаты от «Справедливой России» узнали, что они кандидаты по конкретному округу, только на съезде. Они начинают кампанию на территории, где раньше их не видели», — говорит Корякин. Он замечает, что у оппозиционера, который работает в округе несколько лет, теоретически может быть больше шансов, чем у кандидата от партии власти, который «в первый раз высадился на эту территорию». Вопрос в том, каково соотношение ресурсов кандидатов и, в частности, насколько власть готова будет использовать административный ресурс. А это зависит от множества неформальных договоренностей, которые формируют ход выборов в самом начале и во многом определяют их исход.
Неэлекторальные процессы
Рынок политтехнологий в России менялся вместе с выборным законодательством: после того как в 2004 году были отменены выборы губернаторов, а в 2005-м — одномандатные округа, политконсультанты перестроились с избирательных кампаний на переговоры во властных кабинетах. Эти переговоры решают судьбу российских выборов до сих пор, считает основатель и глава старейшей российской политтехнологической компании «Николо М» Игорь Минтусов.
«Выборы — это только видимая, хотя и важнейшая часть политтехнологий, — говорит Минтусов. — Вторая часть, которая была всегда, — неэлекторальные процессы, технологии, связанные с переговорами между различного рода политическими и экономическими структурами».
Возвращение федеральных кампаний (сначала — выборов губернаторов) не сильно изменило ситуацию: прежде чем начать бороться за голоса, надо попасть в список тех, кому федеральная власть позволит участвовать в выборах. «Сейчас от 70 до 80 процентов всех политических вопросов в стране решаются с помощью неэлекторальных технологий. Де-юре губернаторы выбираются на выборах, но стартовый список кандидатов довольно закрытый. Один политолог-политтехнолог сказал мне, что 70% его доходов за последний год — неэлекторальное консультирование. Это совпадает и с моими оценками», — говорит Игорь Минтусов.
Если кандидат сможет заручиться поддержкой региональной и федеральной элит, а также силовиков, его фамилия попадет в заветный список допущенных до выборов. Оказавшись там, можно уже не бояться сильного противодействия из Москвы: все кандидаты, зарегистрированные на выборах, считаются приемлемыми в глазах Кремля. «Политический консультант рекомендует клиенту, с кем вести переговоры: решения по губернатору принимают 30–40 человек, и если у них есть хорошее мнение о кандидате, то он победит», — считает эксперт.
Российские политтехнологи снова могут оказаться востребованными
Внутриэлитные договоренности важны и для одномандатников на выборах в Думу, подтверждает Станислав Корякин: «Если человек идет на выборы, он должен повлиять на формирование обоймы кандидатов так, чтобы минимизировать риски и увеличить шансы. Важно, что ты со всеми договорился и что тебе уже не мешают, например, не выставляют против тебя сильных кандидатов».
Пример — Бурятский одномандатный округ на этих выборах: от «Партии Роста» баллотируется бывший единоросс, депутат-миллионер Михаил Слипенчук. «Там же есть сильный кандидат от «Справедливой России» (депутат Госдумы шестого созыва) Иринчей Матханов. Но он просто не успел донести документы до избирательной комиссии, — рассказывает Корякин. — Фактически это означает, что он снялся в пользу Слипенчука, потому что Слипенчук с кем-то договорился. А если бы пошел Матханов, неочевидно было бы, кто победит в этом округе». По официальной версии «СР», Матханов решил не идти на выборы и «заняться партийными делами», а вместо него партия выдвинула в округе народного депутата Хурала Бурятии Оксану Бухольцеву.
«Золотые списки»
Когда в стране исчезли крупные выборные кампании, известные имена и бренды 1990-х — начала 2000-х перешли на консультирование элит: например, как губернатору строить отношения с Москвой, с местными политиками и бизнесом, как разговаривать с населением. Тем временем небольшие местные выборы продолжались, политическая жизнь локального масштаба не замирала. «С 2004 по 2010 год основное, что было, — региональные кампании «Единой России», — замечает Валентин Бианки.
«Это вам кажется, что региональные технологи были не востребованы. На самом деле они работали с кампаниями местного уровня: на выборах в законодательные собрания, выборах мэров. Они и формировали этот рынок: он был менее значимым, менее бюджетным, но он был. И теперь за решением полевых задач кандидаты обращаются непосредственно к ним», — говорит Дмитрий Орлов, глава Агентства политических и экономических коммуникаций, один из инициаторов создания Общероссийского народного фронта.
Специалисты по выборам в регионах не сидели без дела, но годы торжествующего административного ресурса перевоспитали их не в лучшую сторону, считает Ольга Васильева, замдиректора по имиджевым проектам «Минченко консалтинг». «С середины 2000-х выросло поколение политтехнологов, которые задействуют в основном полевые технологии мобилизации, приводов, не использующие личность самого человека. Они выросли на админресурсе, когда кампания не имеет никакого сопротивления, а надо просто отработать определенный набор приемов, создать видимость агитации».
Технологии мобилизации — это простые и циничные способы мотивировать сотрудников предприятия, студентов общежития, сотрудников управы, а то и контингент районной рюмочной прийти на выборы и проголосовать за кандидата-заказчика, объясняет политтехнолог, работающий на этих выборах с одной из непарламентских партий в Приволжском федеральном округе и не пожелавший публиковать свое имя.
«Бывает, что приводят алкашей. Допустим, место, где они предаются пороку, находится недалеко от избирательного участка. Туда за день-два до выборов приходят люди, методом включенного или невключенного наблюдения вычисляют лидеров этого контркультурного движения и вступают с ними в коммуникацию. И говорят: можно в день голосования прийти с паспортом и бесплатно опохмелиться. А в день голосования приводят на избирательный участок, говорят, за какую партию надо проголосовать. Проголосовав, алкоголик уходит с участка и, получив какой-то билетик, скрепочку или иной опознавательный знак, идет за своим стаканом спиртного. Дальше включается азарт: они хотят еще и еще. И человеку говорят: «Слушай, хороший ты парень, веди соседа!» Дальше все зависит от здоровья такого лидера контркультурного движения, но к обеду мы уже получаем приличную цифру», — рассказывает политтехнолог.
Мотивация сотрудников местного предприятия с помощью премии или дополнительного выходного — тоже давно известная технология. Но если раньше она считалась приемом власти, то теперь этот инструмент активно используют представители самых разных партий: от «Единой России» «отвалилось» приличное количество бизнесменов вместе с ресурсом массовой мобилизации электората (о миллионерах, ушедших из «ЕР» в другие партии на этих выборах, мы писали в номере № 75 от 13 июля 2016 года).
«Используя разные средства мотивации, люди, отвечающие за «поле», формируют так называемые «золотые списки» избирателей, которые точно придут и проголосуют за нужного кандидата: это либо идейные сторонники, либо люди, каким-то образом замотивированные, либо по каким-то причинам зависимые, — говорит самарский политтехнолог Дмитрий Лобойко. — Если мы говорим о «Единой России», то тех, кто сам готов прийти и проголосовать за них, по моим оценкам, процентов 30. Значит, за счет административного ресурса и мобилизационных проектов нужно получить еще 20–30%».
«Спутники демократии»
«Политтехнологов принято демонизировать, но на самом деле они спутники демократии, — говорит политолог Екатерина Шульман. — Может быть, они стервятники демократии, но их появление свидетельствует о том, что в стране есть какой-то публичный политический процесс. Это признак того, что хотя бы в голове кандидатов имеются сомнения в гарантированности собственной победы. Нельзя сказать, что мы возвращаемся к политической конкуренции, но возвращение выборов одномандатников и снижение партийного барьера несколько расшевелило систему. К сожалению, наличие фильтров и инструмент сбора подписей позволяет допускать к выборам лишь тех, кто считается системным, приемлемым кандидатом. В этих условиях смысл политтехнологий сводится во многом к тому, чтобы убедить людей вообще прийти и поучаствовать в выборах».
Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий, наоборот, ожидает настоящей конкуренции и нешуточной борьбы в тех округах, где баллотируются сильные политики и от оппозиции. «В течение нулевых годов была очень сильная эволюция в сторону партизации системы: из кампании уходил человек. Сейчас в кампанию снова пришел кандидат, личность. Кампания, конечно, будет более интересной, чем раньше: в политику возвращаются люди, которых, казалось, уже забыли, например, Руцкой и Станкевич. Выборы в ряде округов становятся совершенно непредсказуемыми, а политтехнологи, которые все это время работали на региональных выборах с одномандатниками, сохранили навыки работы с кандидатом».
Но, с одной стороны, конкуренция и интерес к выборам в какой-то мере выросли, а с другой — общество пребывает в депрессии, занято мыслями, как заработать и как сэкономить, замечает Макаркин. В таком состоянии выборы в Государственную думу не кажутся чем-то спасительным и важным.
По опросам фонда «Общественное мнение», еще в мае только 48 процентов опрошенных знали о том, что осенью будут выборы. А июльское исследование «Левада-центра» показывает, что больше половины россиян (52%) не только не обсуждают ни с кем выборы, но даже не слышат таких разговоров вокруг себя. При этом 57% не интересуются деятельностью Думы вовсе, а 90% ничего об этой деятельности не знают или представляют себе ее смутно. В таких условиях российским «спутникам демократии», особенно тем, кто работает с оппозиционными кандидатами, придется превзойти самих себя, а результаты мы сможем оценить уже в сентябре.
Анна Байдакова
Оригинал материала: «Новая газета»
«Ура.ру», 26.07.16, «Принципы Вячеслава Володина рассорили политтехнологов»
Вокруг пяти принципов избирательной кампании, сформулированных первым заместителем главы кремлевской администрации Вячеславом Володиным, разгорается скандал. Заявления главного куратора внутренней политики о том, что выборы не должны превращаться в борьбу политтехнологий, раскололи экспертное сообщество: специалисты не хотят остаться в предстоящей парламентской кампании без работы. Нужно ли ставить крест на профессии выборного технолога и почему каждый понял Володина по-своему — в материале «URA.Ru».
Первый заместитель руководителя администрации президента РФ Вячеслав Володин сформулировал пять ключевых принципов ведения избирательной кампании. Главное — недопустимость политической коррупции, обеспечение объективности волеизъявления граждан, высокое качество демократических процедур, приоритет доверия к выборам над процентными показателями и равные условия для политической конкуренции.
Тезис, который вызвал в цеху политтехнологов жаркие дискуссии, касался «использования политтехнологий и административного ресурса», которые дискредитируют избирательную кампанию.
Скандал начал раскручиваться, когда близкий к Кремлю политолог Алексей Чадаев, комментируя «пять принципов», написал, что «сегодняшний технолог — это серая незаметная мышь, нанимаемая для заведомо грязной и постыдной работы».
Такая позиция вызвала волну гневных комментариев в соцсетях: Чадаева обвиняли в призывах к уничтожению профессии политтехнолога и указывали на самого Вячеслава Володина, замруководителя Управления внутренней политики (УВП) Тимура Прокопенко и главу УВП Татьяну Воронову как на действующих политтехнологов.
В интервью «URA.Ru» Алексей Чадаев объясняет такое негодование политтехнологов тем, что «все уже раскатали губу»: «Как переводятся с нормального на теневой язык формулировки об открытости, конкурентности и легитимности? Политтехнологи просто понадеялись на то, что если раньше все было забетонировано админресурсом, то сейчас откроются коридоры для осваивания предвыборного бюджета. Вячеслав Володин двумя дополнительными принципами остудил их ожидания, сказал, что он хочет, чтобы региональные чиновники и партийные функционеры вели свои кампании сами: пусть учатся технологиям, коммуникациям».
По словам эксперта, такая позиция автоматически осложняет дальнейшие коммуникации технологов с провластными административными заказчиками. «Теперь, даже если их будут нанимать, то только под покровом ночи, так, чтобы, не дай бог, не спалиться перед Володиным. А это, конечно, снижает прайс», — поясняет политолог.
Политолог Максим Жаров, который написал в Facebook об «очередном показательном изничтожении политтехнологов», в интервью агентству указал на совпадение двух тем информационной повестки: критика политтехнологов и сообщения в СМИ о том, что «Единая Россия» будет снимать одномандатников и списочников, которые вяло ведут свои кампании. «Чадаев не вовремя выступил. Сейчас, когда важна легитимность результатов выборов в Госдуму, политтехнологи придают всей избирательной кампании некий лоск и драйв. И
если гнобить политтехнологов, выборы лишатся явки избирателей, что в свою очередь вызовет вопросы к легитимности кампании, о чем так заботится Вячеслав Володин», — говорит эксперт.
Политтехног Вячеслав Смирнов считает, что ничего страшного в тезисах Володина нет: «Он говорил это не политтехнологам, а политикам. Посыл Володина был неправильно понят. Он призвал политиков самим становиться политтехнологами: как он сам, как Владислав Сурков (помощник президента), как Наталья Тимакова (пресс-секретарь Дмитрия Медведева), как все сотрудники УВП, как вице-губернаторы по внутренней политике. К сожалению, этот тезис вызвал брожение раз в умах тех, кто на уровне бригадиров, руководителей полевых работ, консультантов, связан с выборами, как с бизнесом».
По мнению эксперта, судьба политконсультанта, который не при власти, не при высокой должности, — это технологическая обслуга, которая помогает советом тем, кто при деньгах и рычагах, но не знает как ими распорядиться.
Глава Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО) Евгений Минченко уверен, что никаких проблем у политтехнологического цеха в отношениях с администрацией президента нет: «Ни для кого не секрет, что Володин регулярно встречается с ведущими российскими политтехнологами в открытых и закрытых форматах. Поэтому не вижу никаких проблем. Если речь идет о том, что политика должна быть более профессиональной и искренней и более открытой, то я это только поддерживаю», — пояснил он.
Алексей Чадаев предсказывает, что новая заявленная Кремлем предвыборная концепция прежде всего ударит по региональным чиновникам: «В новой реальности им удавиться легче. Во многих регионах сейчас начнутся кризисы.
Из-за того, что половина Думы избирается по одномандатным округам, все те люди с деньгами, которые в прошлом покупали себе в оппозиционных партиях списочные места, на этот раз остались без мест. Поэтому они наняли московские или питерские команды, присмотрели округа, где слабые единороссы, и готовятся к серьезной битве. И конечно, региональные чиновники и партийные функционеры, которым сказали, что никаких технологов не нужно, окажутся в сложной ситуации. Денег нет, силовики помогать не будут (им все равно, кто победит), с бизнеса деньги собирать страшно — они их и краской могут пометить», — описывает проблему эксперт.
При этом политолог поддерживает заявленные принципы Вячеслава Володина и говорит, что битвы выигрываются регулярными армиями:
«Грамотный и хорошо обученный партийный функционер при прочих равных всегда побьет наемного технолога».
Айсель Герейханова, Марина Иванова
