На днях в Омске скоропостижно скончалась предпринимательница, подполковник милиции в отставке Елена Владимировна Москаленко. Последние годы ее жизни прошли под знаком борьбы со всей правоохранительной системой Омского региона, которой она, будучи сотрудником МВД, отдала часть своей жизни
Последняя стадия
Согласно справке причиной смерти стали: отек головного мозга и внутреннее кровоизлияние. К таким последствиям часто приводят онкозаболевания. В онкологическом диспансере, где Москаленко девять месяцев проходила курс интенсивной химиотерапии, ей был поставлен диагноз: «4-я стадия рака». Лечение, по всей вероятности, началось с большим опозданием.
Злокачественная опухоль у Елены Владимировны была обнаружена еще год назад. Готовясь к ее удалению, 4 мая 2009 года она находилась в стационаре городской клинической больницы. С постановлением о принудительном приводе, подписанным старшим следователем Водолазским, туда прибыли оперативники следственного управления при областном УВД. Как позже написала Москаленко в своих заявлениях на имя генерального прокурора и министра внутренних дел РФ, она не давала повода к «принуждению», поскольку от следственных действий ни разу не уклонялась.
Допрос длился пять с половиной часов (время, указанное в протоколе, — с 13.00 до 18.30) без перерыва, что даже по отношению к здоровому человеку — грубое нарушение норм УПК (там прописана продолжительность — не более 4 часов), а у допрашиваемой на тот момент была вторая группа инвалидности — в сентябре 2008 года она перенесла операцию по удалению опухоли около головного мозга с трепанацией черепа. О другой опухоли — в подмышечной области, которая, скорее всего, явилась причиной смерти, следователю тоже было известно: как сказал «Новой» супруг покойной и подтвердили близкие ей люди, в частности, известная в городе предпринимательница Татьяна Алексашина, в деле имелось медзаключение о необходимости хирургического вмешательства.
Но ждать, когда Москаленко прооперируют, следователь не мог: ему надо было срочно добиться ее заключения под стражу. И он предъявил женщине обвинение в совершении преступления по статье 306 часть 2 УК РФ («Ложный донос»). После чего объявил, что отправляет ее в изолятор временного содержания.
Москаленко стало плохо. Она заявила в присутствии адвоката и понятых, что нуждается в медицинской помощи. Следователь не разрешил адвокату воспользоваться городским телефоном, а дозвониться по сотовому до станции «скорой» не удалось. «Скорую» вызвала администрация ИВС, куда Москаленко доставили в критическом состоянии.
На следующий день в изолятор приехали двое оперативников. И провели странный допрос — без письменного поручения следователя, «незаконный допрос», как написала Елена Владимировна прокурору области Спиридонову.
6 мая с утра — снова допрос у Водолазского, затем 5 часов — пребывание в клетке Куйбышевского райсуда, без еды, питья и возможности выйти в туалет. Потом начался судебный процесс. «В таком состоянии я не могла ничего противопоставить фальсифицированным доводам следователя», — заявила Елена Москаленко.
Суд принял решение, уникальное в правоохранительной практике, избрав мерой пресечения для обвиняемой по статье «Ложный донос» помещение в следственный изолятор. «Мне там сказали: по 306-й еще никто к нам не попадал, вы — первая».
Логика иска
А «донесла» Елена Владимировна на заместителя начальника Омской академии МВД, заслуженного юриста РФ, полковника милиции В.В. Векленко. Обвинила этого человека, чья репутация до сих пор была безупречна, в том, что он втянул ее в бизнес с целью захвата ее имущества. К тому времени, когда писался «донос», имущество уже было арестовано — в обеспечение иска супруги Василия Владимировича (она тоже милиционер) к Елене Владимировне. Истица потребовала взыскать с нее 15 миллионов рублей. Помимо иска супруги Векленко подали заявление в прокуратуру о привлечении Е.В. Москаленко к ответственности за мошенничество.
Само исковое заявление производит странное впечатление. Оно основано на расписках в получении разных сумм, которые в течение семи лет (с 2001 по 2007 год) Галина Векленко давала взаймы ответчице. Та денег не возвращала, но Векленко это не смущало: она продолжала вкладывать их в руки «мошенницы» еще более интенсивно. К примеру, если в расписках, датируемых 2005 годом, значатся суммы от 400 до 15 тысяч долларов США, то в следующем году — от 3,5 тыс. до 40 тыс. Всего суду были предъявлены 44 расписки. Столько раз Галина Ивановна одалживала деньги Елене Владимировне. И последние суммы, указанные в иске, не маленькие: «22 мая 2007 г. — 250 тысяч рублей, 6 июня — 500 тысяч, 3 августа — 470 тыс.»..
Трудно чем-либо объяснить такое поведение кредитора. Непонятно к тому же, откуда столько денег у милицейской четы? Правда, Василий Владимирович — не простой милиционер, а полковник, но и зарплата полковника не превышала тогда 30 тысяч рублей. Сын и дочь Векленко — тоже сотрудники УВД, зять — заместитель прокурора округа, отец зятя — судья, до недавнего времени — председатель Куйбышевского райсуда. Думаю, если даже суммировать зарплаты дружной семьи, так много лишних денег у них все равно не окажется.
Также неясно, для чего Москаленко эти заемные средства были нужны — в то время и собственных денег у нее было предостаточно.
Дослужившись до подполковника, в 97-м году Москаленко вышла на пенсию по выслуге лет. Устроилась специалистом по экономической защите в банк «Сибирское ОВК». Зарплаты более чем хватало на жизнь, однако была беда, стоившая многих житейских трудностей: болезнь сына — сахарный диабет. В 99-м сын умер. Еще раньше ушли из жизни мать и отец. Чтобы заполнить пустоту, Елена Владимировна пошла… учиться, окончила финансово-экономический вуз и курсы оценщика, открыла ИП по оценке недвижимости. Предприятие процветало — налогов платила по 300 тысяч рублей в квартал. Тратить же деньги на себя было некогда, а копить — не для кого.
Чувства к собственности
В этот период самым близким ей человеком был, по ее словам, Василий Владимирович Векленко, которого она знала по прежней работе в милиции много лет. И с женой его — Галиной Ивановной, и со всей их семьей у нее были приятельские отношения. Вот на видеозаписи старшие Векленко, их сын Павел (майор милиции, как и отец, преподает в академии МВД) вместе с Еленой Москаленко — на загородном пикнике. А на этой фотографии Елена Владимировна на свадьбе Натальи Векленко (тоже милиционер), жених — заместитель прокурора Кировского округа Юрий Васильев. Среди гостей — Владимир Викентьевич Викторов, и.о. начальника областного ОБЭП. «Викторову я тоже давала расписки — на десятки миллионов рублей, но он не стал судиться по ним. Я говорила следователю, писала в прокуратуру: истребуйте у него — они должны быть, но их они не интересовали».
Имелись эти расписки или нет, в гражданском судопроизводстве они бы не прибавили ничего, поскольку для ареста всего имущества Москаленко хватило и расписок, предъявленных Векленко. Елена Владимировна не отрицала, что написала их: подлога тут нет. Но утверждала в своих заявлениях, что этими деньгами не пользовалась и даже в руки их не брала. Зачем же писала?
На этот вопрос Елена Владимировна подробно ответила на пресс-конференции, которую дала сразу после выхода из СИЗО (приводим фрагмент диктофонной записи):
— Однажды Василий Владимирович сказал мне, что у него есть возможность вкладывать деньги в надежные фирмы под очень высокий процент: минимум 3,5 в месяц, но иногда ставка доходила до 17,5, причем изъять вложенные средства можно было в любой момент. Но принимали их бизнесмены только у доверенных лиц — в этот узкий круг входили он и Владимир Викентьевич. Но им, как сотрудникам милиции, к тому же заметным, нельзя было заниматься предпринимательской деятельностью. Вот Векленко и обратился ко мне с просьбой: можно ли им вкладывать деньги от моего имени? Я согласилась: чем это мне грозит — деньги-то не мои? Проходит несколько дней — он снова ко мне обращается: «Понимаешь, руководители фирм опасаются, что ты тоже будешь претендовать на эти вложения. Предлагают: пусть она вам пишет расписки в том, что деньги получила от вас». Таково было условие бизнесменов. Хорошо, сказала, пусть будет так, если иначе не получается. Я тогда доверяла ему, как себе самой — и в кошмарном сне не могла представить, что он мне потом предъявит эти расписки. Он меня попросил писать их на имя его супруги, чтобы ему в данном деле не светиться вообще. И на это я согласилась: какая в принципе разница? Предлагали они с Викторовым и мне поучаствовать в этом бизнесе, но я отказалась: у меня забот хватало и без него».
Так она объяснила мотивы своих поступков и правоохранительным органам.
А полковникам Векленко и Викторову, фигурирующим во всех ее заявлениях (в прокуратуру, СКП, МВД, ФСБ), объяснений давать не пришлось: их никто и не спрашивал.
Сейчас уже трудно разобраться в хитросплетениях столь мутных денежных отношений, и, может быть, объективное следствие нашло бы и мотивы поведения всех участников конфликта, а у кого-то — и полный состав преступления. Однако в любом случае не такого преступления, за совершение которого приговаривают к мучительной смерти, отказывая в адекватной медицинской помощи.
…После многочисленных попыток застать в академии МВД г-на Векленко у меня в приемной взяли координаты, заверив, что замначальника сам выйдет со мной на связь. Через неделю ответили, что, вероятно, ему не хочется разговаривать. Г-н Викторов, как сказали в пресс-службе регионального УВД, — скорее всего, в отъезде, поскольку ушел в долгосрочный отпуск. А руководство омской милиции по данному делу комментариев не дает, ссылаясь на тайну следствия (после кончины Елены Москаленко оно не прекращено)…
В апреле 2008 года суд удовлетворил исковые требования Г.И. Векленко и постановил в их обеспечение наложить арест на все имущество, принадлежащее Е.В. Москаленко и ее супругу.
Да, к тому времени она вышла замуж. Валерий Иванович занимался ремонтом и продажей квартир, и у него тоже имелось довольно много недвижимости. А когда они поженились, их собственность, естественно, стало общей. После чего наступило резкое похолодание в ее отношениях с Василием Векленко. Позже, вспоминала Елена Владимировна, до нее дошло, что ревновал он к ее супругу не ее, а сотни квадратных метров ее жилплощади. «Расписки мои нужны были рейдерам, чтобы ее захватить. Я представляла для них большой интерес, будучи одинокой с тремя квартирами».
Возможно, в своих выводах Елена Владимировна сильно преувеличивала и возвела напраслину на бывших коллег, но то, что с ней произошло, заставляет задуматься.
Тяжкие последствия
Поскольку они с Валерием Ивановичем являлись одной семьей, арестовано было все, что принадлежало обоим: три квартиры в Омске (общей площадью 251,5 кв. м), жилой дом в Азовском, близком к Омску районе (97,7 кв. м), и там же недостроенный (457,5 кв. м), три автомобиля — Toyota Camry, Toyota Land Cruiser, Nissan Bassata, два земельных участка (1500 и 1562 кв. м). Общая стоимость арестованного — более 70 млн. рублей, что почти впятеро превышает стоимость предъявленного Москаленко иска.
Через год, в мае 2009-го, подошел срок реализации арестованного имущества в рамках арбитражного управления. Тут и предъявляется ей обвинение за «ложный донос» — с принудительным приводом, помещением в ИВС, заключением под стражу. Сделано это было, по мнению Москаленко, чтобы она не мешала распродаже имущества.
Мы опять же не утверждаем, что следователь и судья принимали решения, исходя из этих соображений. Возможно, Елена Владимировна действительно представляла опасность для общества. Настолько большую, что можно было пренебречь ее инвалидностью и раковой опухолью. Проблемы со здоровьем, судя по медицинским справкам, начались у Москаленко после того, как было возбуждено уголовное дело по заявлению Векленко о мошенничестве.
Из обращения к президенту и премьер-министру РФ (20 сентября 2009): «А теперь наступили тяжкие последствия: я из здорового активного человека, приносящего пользу государству, превратилась в инвалида второй группы второй степени. Из-за того, что я 3 месяца находилась под стражей, а следователь Водолазский Р.С. не только обеспечил избрание этой меры пресечения, сфальсифицировав материалы, но и тщательным образом скрывал наличие выявленной у меня еще до заключения под стражу злокачественной опухоли, я не смогла вовремя получить необходимое мне лечение. А опухоль развилась и перешла в метастазийную стадию».
В СИЗО она выросла до размеров страусиного яйца. Возможно, если бы ее удалили хотя бы месяцем ранее, смертельного исхода можно было бы избежать. Продлив срок заключения под стражей в июле 2009-го, суд вынес, по сути, окончательный приговор. Мистическая составляющая его заключалась в том, что сделал это судья по фамилии Москаленко.
«Теперь мне проведена предоперационная лучевая подготовка. А без облучения можно было бы обойтись в случае своевременного обращения в больницу, что мне не позволил сделать следователь Водолазский Р.С. И после изменения мне меры пресечения на подписку о невыезде он угрожал мне арестом, если я обращусь к врачам. Эти угрозы следователь высказывал в присутствии моего адвоката. Но я все-таки была вынуждена обратиться к ним».
Получив отписки на десятки заявлений во все мыслимые государственные инстанции, Елена Москаленко пошла по стопам майора Дымовского. Ее выступления на сайте YouTube вызвали большой резонанс (34 тысячи просмотров). Государство не среагировало. Ни одно должностное лицо не заинтересовалось, к примеру, откуда такие деньги у сотрудников УВД? Или, скажем, что это за бизнес, который дает столь высокий и стабильный доход?
В последний путь Елену Владимировну провожали много людей — в основном те, кто знал ее по работе в банке. Из бывших коллег-правоохранителей был заметен только один — майор Алексей Дымовский.
После кончины Е.В. Москаленко следствие по делу о мошенничестве пока не прекращено. Обнаружить миллионы, «присвоенные» покойной, следователям так и не удалось: как сообщает журнал «Бизнес-курс», они исчезли бесследно.
Официально
Замначальника пресс-службы УВД Омской области Андрей Куренной:
— Занималась ли милиция расследованием причин ухода из жизни Елены Москаленко?
— Нет, в случаях смерти проверки проводит следственный комитет.
— В каком состоянии дело о мошенничестве, в котором обвинялась покойная?
— Пока оно не закрыто, но в связи с ее смертью будет прекращено.
— Удалось ли найти деньги, в присвоении которых она обвинялась, или выяснить, на что они были потрачены?
— Такой информации у нас нет.
Пресс-секретарь следственного комитета при прокуратуре РФ по Омской области Лариса Болдинова:
— По факту смерти Москаленко проверка не проводилась, поскольку скончалась она, находясь в больнице, от тяжелой болезни и повода кого-то подозревать у нас нет.
— Но с этой болезнью ее поместили в СИЗО.
— Это было давно — год назад… Если поступит в СКП заявление с приложением данных медэкспертиз, такая проверка будет проведена.
В отказ
Следователь Роман Водолазский:
— Вам должно быть известно о смерти Елены Москаленко, дело которой вы расследовали. И причину вы, наверное, знаете — болезнь, развивавшаяся в СИЗО, куда поместили ее по вашему ходатайству…
— Я не буду отвечать на вопросы «Новой газеты», которая пишет пасквили обо мне.
— Мы еще ничего не писали по этому поводу.
— Не по этому, так по другим… Комментировать дело Москаленко не буду.
Оригинал материала
«Новая газета» от 31.05.10
