Сначала пошли слухи, а потом сообщили СМИ: готовится проект приватизации атомной отрасли. По времени это совпало с началом активной деятельности нового главы «Росатома» Сергея Кириенко. Он почти одновременно сделал два крупных шага на новом посту: обнаружил намерения акционировать предприятия возглавляемой им отрасли и протянул руку помощи иранскому ядерному комплексу, в который вложен не один российский миллиард долларов. Вторая инициатива пока, как известно, закончилась неудачей. Иранцы отказались обогащать свой уран на нашей территории, тем самым лишь укрепив мировое сообщество в подозрениях, что одиозному тегеранскому режиму атом нужен вовсе не в мирных целях улучшения жизни своих подданных, а в иных, тайных, связанных скорее с намерением сильно осложнить жизнь окружающего мира. Так что иранцам Кириенко оказал скорее медвежью услугу, настойчиво предлагая им содействие в обогащении урана.
О другой, куда более крупной, поистине реформаторской инициативе по реструктуризации отрасли сам глава «Росатома» пока особенно не распространяется, соблюдая, видимо, бюрократический политес. Но, тем не менее, инициативность г-на Кириенко, столь памятная российскому народу (правда, в основном со знаком минус), и на этот раз обратила на себя внимание. Тем более что она резко контрастирует с пассивностью его предшественника на посту главы атомной отрасли, при котором проблемы «Росатома» даже ни разу не обсуждались на заседаниях правительства.
А тут еще геополитическая конъюнктура явно благоволит амбициозному политику и чиновнику. Суровая зима вывела на первый план проблемы мировой энергетики, Россия не преминула этим воспользоваться.
От глобализации к приватизации
В качестве главной темы саммита «Большой восьмерки», который впервые в истории пройдет в России, в Санкт-Петербурге, хозяин мероприятия, российский президент, предложил энергетическую безопасность. В русле этой темы прозвучало и выступление г-на Кириенко перед участниками международной конференции, предшествовавшей встрече министров энергетики стран «восьмерки». Глава «Росатома» подробно изложил российское предложение о создании международных ядерных центров. Они могли бы взять на себя развитие ядерной энергетики в тех странах, которые сами пока не созрели технологически. Под контролем МАГАТЭ такие центры обогащали бы уран до уровня, достаточного для ядерных реакторов, но недостаточного для атомной бомбы. (Пробный шар – предложение обогащать уран для иранской АЭС в Бушере. Он, как мы уже сказали, прошел мимо лузы.)
Скептики и критики, переводя на политический язык сформулированную г-ном Кириенко заботу об обеспечении развивающихся стран энергией мирного атома, говорят о стремлении повторить «феномен «Газпрома». Как Европа зависит сегодня от российского газа, так многие страны остального мира в случае реализации новой идеи будут зависеть от «Росатома». Абсолютным монополистом, как «Газпром», здесь, конечно, стать не удастся – атомная энергетика развивается не только в России, – но играть важную роль в небольшом и властном сообществе монополистов России, конечно, суждено.
Но для создания подобных центров нужны инвестиции. Они необходимы и для достижения энергобезопасности внутри страны. Г-н Кириенко добился, что президент Путин в его присутствии под телекамеры определил величественные перспективы: довести долю атомщиков в производстве электроэнергии до 20 процентов. Сейчас эта доля равна 16 процентам. Однако с учетом необходимости в ближайшее время вывести из состава действующих отработавшие реакторные блоки стартовая позиция перед рывком в будущее составит процентов тринадцать.
Сейчас новые блоки в строй не вводят: денег нет. На Курской АЭС пятый блок готов лишь на 75 процентов. В то же время Черноземье ощущает нехватку электроэнергии в 1,8 миллиона киловатт, и блок-миллионник почти покрыл бы этот дефицит. Открыто финансирование второго блока Волгодонской АЭС, он готов на 40 процентов, отдачи ждать долго. Так что финансирование ведется не по целесообразности, а по старому принципу связей и лоббизма. Но если ставится задача добиться тех самых 20 процентов электроэнергии от «мирного атома», необходимо ежегодно вводить в строй действующих хотя бы один блок-миллионник.
Международная конкуренция высока: Индия собирается вводить атомных реакторов на 40 гигаватт, Китай – на 100, США – 300 ГВт к 2020 году. А кто же будет инвестировать в Россию, где только РАО «ЕЭС» без всякого атома требуется 25 миллиардов долларов для достижения ее «энергетической безопасности»? Значит, надо завлечь инвесторов возможностью похозяйничать. То есть акционировать отрасль. Так мы и подошли к идее приватизации.
Без государства – никуда…
Доказывая преимущества приватизации, ссылаются на опыт работы тех предприятий атомной отрасли, которые уже стали акционерными обществами. Действительно, «Техснабэкспорт», ТВЭЛ, «Росэнергоатом», «Атомстройэкспорт» и другие предприятия отрасли работают в режиме акционерных компаний. Но в какой мере можно считать их успешными? Говорить об успехах ОАО «Техснабэкспорт» – все равно что ставить в заслугу Центральному банку продажу золотовалютных резервов. «Техснабэкспорт» получает прибыль за счет посредничества при поставках за рубеж стратегических запасов оружейного урана, произведенного еще в СССР. Выполнение этой роли и обрекает «Техснабэкспорт» на успех. При министре Адамове «Техснабэкспорт» получил статус эксплуатационной организации и широчайшие возможности. Он имеет право приобретать в собственность расщепляющие материалы, что позволяет ему становиться собственником и конечной продукции. То есть оставлять прибыль себе, а не тому производству, которое эту продукцию произвело.
Еще одно отраслевое акционерное общество – ТВЭЛ – занято выработкой топлива для ядерных реакторов. Его продукция тоже пользуется спросом на внешнем рынке, и страна получает за нее валюту. Однако и здесь есть нюанс: по условиям поставок российское топливо после облучения в зарубежном реакторе (отработавшее ядерное топливо, или ОЯТ) должно возвращаться в Россию, чтобы здесь перерабатываться или храниться. При оценке «успешности» ТВЭЛа расходы на эту переработку и хранение не учитываются. В итоге доходность от продажи свежего топлива за рубеж оказывается мнимой, так как не покрывает затрат предприятий по переработке и хранению ОЯТ. Им приходится экономить на собственной безопасности и просить у государства денег. Классический пример – федеральное хранилище ОЯТ в Красноярском крае. Физическая защита на нем финансируется лишь на 10–20 процентов. Именно поэтому в 2002 году группа активистов «Гринпис» вместе с депутатом Госдумы Сергеем Митрохиным смогла беспрепятственно пройти на крышу хранилища. Частично этот объект получает дотации из федерального бюджета. Точную сумму назвать сложно, но только в рамках ЗАТО «Железногорск», к которому относится хранилище, ежегодные дотации составляют около 1 млрд. рублей. Выходит, без государства – никуда.
Затраты на обращение с ОЯТ со временем лишь увеличиваются. Хранилища рассчитаны примерно на 40 лет, после чего отходы надо либо перерабатывать (строить завод), либо перезахоранивать (строить новое хранилище). В любом случае это колоссальные деньги, о которых атомщики, свозящие ОЯТ в Россию, не упоминают. И эти расходы также не предусмотрены в сделках ТВЭЛа. Ежегодные субсидии на утилизацию отходов составляют минимум 20 миллиардов рублей. При годовой выручке от продажи энергии АЭС в 60 миллиардов рублей (данные на 2002 год) это 20–30 процентов продаваемой энергии. В случае падения цен на нефть, очередного дефолта и т. п. государственное субсидирование может прекратиться, как это случилось в свое время с ВПК. Расходы на утилизацию ОЯТ будут переложены на плечи инвесторов, и бизнес сразу станет убыточным.
Проблема захоронения радиоактивных отходов не решена даже в богатых США, где атомная отрасль приватизирована, но именно государство обязалось построить могильник стоимостью более 50 миллиардов долларов (что сопоставимо с годовым бюджетом России). Могильник так и не построили. Частные АЭС начинают испытывать трудности с хранением отработавшего ядерного топлива и радиоактивных отходов на пристанционных хранилищах. Они грозят исками государству, которое не выполняет в срок свои обещания.
А государству – издержки
Вот две обыкновенные бюрократические бумаги. Одна называется «Временное окно возможностей» и представляет собой график внедрения идеи приватизации атомной энергетики в жизнь. График, впрочем, от жизни отстает. На 15 марта в нем назначено внесение в Думу «туннельного», то есть основополагающего, закона. Но его первый проект не дошел до законодателей. Кириенко, пользуясь своими связями, внес его через голову правительства сразу в администрацию президента. Оттуда проект направили в аппарат Белого дома – на согласование, где и «зарубили». Теперь, по сведениям из недр «Росатома», появился новый проект. Правда, до официального внесения в Думу и он еще не дозрел, набирая вес по коридорам Белого дома.
Вторая бумага – это схема управления реструктуризованным ядерно-энергетическим комплексом. Здесь изображен некий «Атомпром», управляющий через 99 процентов акций специализированными холдингами: от ядерно-топливного до образовательного. Ответственные за радиоактивные отходы и за отработанное ядерное топливо в схеме не обозначены. Понятно: приватизировать отрасль хочется многим, а желающих отвечать за смертельно опасные отходы придется еще поискать.
Фактически этот план предусматривает приватизацию явно прибыльных производств, оставляя все издержки государству, то есть налогоплательщикам. С молотка скорее всего уйдут сами АЭС, предприятия по строительству атомных станций и производству свежего топлива. А государство возьмет на себя убыточные организации: печально известные ПО «Маяк», хранилище ОЯТ в Красноярском крае вместе с недостроенным заводом по их переработке РТ-2, комплекс хранилищ жидких радиоактивных отходов в Димитровграде, Томске-7, Железногорске.
А если будут созданы международные центры по обогащению урана, возьмет ли Россия на себя обязательства по сбору и хранению отработанного топлива? Если да, то за чужие деньги, которых в данном случае никто не пожалеет, мы на своей территории заложим долгодействующие, на сотни лет, мины. Средств разминирования которых до сих пор никто не придумал. Потому что любое хранилище заполняется за несколько лет остеклованными теплоэлементами, внутри которых продолжаются тихие радиоактивные процессы. И террористам, чтобы посеять панику и нанести стране непоправимый ущерб вроде чернобыльской аварии, достаточно ударить по этим хранилищам.
Если бы Чернобыльскую АЭС приватизировали до 1986 года, то после катастрофы потери владеющей компании составили бы сотни миллиардов долларов. Частная фирма такие убытки вряд ли потянула бы. «Чернобыльские» выплаты со стороны государства продолжаются до сих пор. В России это 1 процент федерального бюджета (более полумиллиарда долларов), что равняется всему бюджету Минатома в рамках того же федерального бюджета.
Еще в 1983 году член-корреспондент АН СССР Виктор Сидоренко написал письмо руководителям отрасли с предупреждением об опасностях, которые могут возникнуть в случае аварийной остановки реактора типа чернобыльского РБМК. У оператора, по его мнению, может не остаться времени для принятия правильных решений. По словам реакторщиков, в 1986 году авария произошла по сценарию, расписанному Сидоренко. И такие же реакторы до сих пор работают на многих других станциях. Что будет, если трагедия повторится? Кто возьмет на себя ответственность за риск? В США и Великобритании, например, атомные станции были приватизированы, лишь когда государство гарантировало компенсацию за ущерб от возможных аварий.
Люди из ниоткуда
Идея акционирования и приватизации атомной отрасли вызывает много сомнений и возражений у профессионалов прежде всего с точки зрения безопасности функционирования системы. Кто будет охранять негосударственные АЭС? Сейчас это делает МВД. А после приватизации? Не окажется ли негосударственная охрана куда менее профессиональной?
И вообще вопрос профессионализма выдвинут сегодня во главу дискуссии. Опытные атомщики крайне болезненно восприняли приход «непрофессионала» Кириенко. Это вообще первый случай в истории специфической отрасли – чтобы ее возглавил, что называется, человек со стороны. И разве Кириенко один такой? «Старые» атомщики предоставили в редакцию списки людей, пришедших в отрасль «ниоткуда». Вот лишь один, последний по времени пример. Готовясь к приватизации, Кириенко назначил исполняющим обязанности генерального директора госконцерна «Росэнергоатом», объединяющего АЭС, своего давнего товарища по нижегородскому комсомолу Сергея Обозова. Тот никогда не работал в отрасли. Зато четыре последних года был заместителем президентского полпреда Кириенко в Приволжском федеральном округе.
А если верить информации «старых» атомщиков, директором ФГУПа, отвечающего за безопасность, стал человек, который до этого был учредителем, руководителем и главным бухгалтером в пятидесяти коммерческих структурах (будем надеяться, что хотя бы не одновременно).
Впрочем, справедливости ради надо сказать, что неблагоприятная, в том числе с криминальной точки зрения, обстановка складывается вокруг объектов атомной энергетики давно. Вспомним несостоявшуюся попытку приватизировать димитровградский НИИ ядерных реакторов, которую предприняла группа компаний «СОК», имеющая небезупречную, так скажем, репутацию.
В декабре 1997 года в Москве был убит заместитель директора Курской АЭС по коммерческим вопросам Хохлов. Жертвой разбойного нападения дважды был главный бухгалтер этой же АЭС Кошуба (он получил ранение в ногу). Весной 2001-го стреляли в директора КАЭС Слепоконя – его тоже ранили в ногу. С конца 90-х годов на территории Ленинградской АЭС (федеральный режимный объект) действует частное закрытое акционерное общество по переплавке радиоактивного металла «Экомет-с». Даже несмотря на протест руководителя Федерального агентства по атомной энергии («Росатома»), «Экомет-с» продолжает свой бизнес. На той же ЛАЭС в 2002 году сработала аварийная защита и был остановлен один из реакторов. Выяснилось, что причиной неполадок стали старые расходомеры воды в системе охлаждения, которые были установлены вместо украденных новых. По сообщению Генеральной прокуратуры, фигурантом одного из уголовных дел является директор изотопного завода ПО «Маяк» А.А. Калиновский. По версии следствия, Калиновский, используя служебное положение и подложные документы, неоднократно совершал контрабандные перемещения радиоактивных веществ.
В случае приватизации предприятий ядерного топливного цикла число преступлений, связанных с незаконным оборотом ядерных материалов, вряд ли уменьшится. Скорее наоборот. Так считает директор ОКБ «Гидропресс» Юрий Драгулов (ему тоже угрожали физической расправой). А сами станции, продолжает он, перейдя в частную собственность, могут стать местом тайного получения ядерных материалов частными лицами.
Так зачем же нужна приватизация?
Существует два предположения на сей счет, отнюдь не исключающие одно другое. А возможно, даже друг друга дополняющие.
Первое: «Газпром» (вернее, та финансово-политическая группировка, которая за ним стоит) прибирает к рукам близкую отрасль, чтобы больше производить электричества на АЭС для внутреннего потребления, а на внешнем рынке, где цены выше, продавать больше углеводородного сырья. Действительно, в цене киловатта АЭС только 20 процентов составляет цена топлива, а на тепловых станциях – 50. Подтверждением подозрений в адрес газовиков служит активность «Газпромбанка», недавно взявшегося финансировать возобновление строительства Южно-Уральской АЭС.
Второе предположение касается самого главы «Росатома» Сергея Кириенко. Вполне вероятно, что он и сам не прочь получить необходимую финансовую базу для своего продвижения в политике. К 2008 году, конечно, может и не успеть. Но ведь Сергей Владиленович достаточно молод и крепок, чтобы подождать. Тем более что надо дать людям время как следует подзабыть связанные с его именем славные страницы отечественной истории, датированные августом 1998 года.
Иосиф Гальперин, Владимир Чупров
Оригинал материала
«Совершенно Секретно» от 27.03.06
