Новый народный трибун Дмитрий Рогозин за словом в карман не лезет, а политическую страсть изображает весьма убедительно. В своем интервью «Независимой газете» он рассказал как будет строить новую партию и «усиливать дух нации».
— Дмитрий Олегович, можно ли вас уже поздравить с тем, что вы руководите своей фракцией в Госдуме, или депутаты от «Родины» еще не определились со своим парламентским лидером?
— Фактически можно. Но мы с Сергеем Глазьевым партнеры. Поэтому речь идет о сопредседательстве моем и Глазьева во фракции и о последующем распределении ролей между нами, исходя из целесообразности — кто будет формально руководить фракцией, а кто будет представлен в руководстве Госдумы. Но считаю, что если Сергей будет больше работать в самой Думе — а он склонен к законодательной работе, — то логично, чтобы он и стал руководителем фракции в парламенте.
— А как вы вообще собираетесь работать вместе с Глазьевым, учитывая разницу в ваших взглядах? Что или кто кроме Кремля вас объединяет с Глазьевым?
— Я с Сергеем Юрьевичем познакомился в Мавзолее. Если Мавзолей можно считать Кремлем, то вот такая у нас общая платформа.
— Взяв программу блока «Родина», я могу найти десятки разногласий между вашей и глазьевской позициями. Например, по закону об обороте земель сельхозназначения. Помнится, вы голосовали за куплю-продажу земли. Глазьевская же программа — запрет на продажу и покупку. Как же вы вместе собираетесь работать дальше?
— Совершенно верно. Но это секрет Полишинеля на самом деле. Я никогда не был специалистом по экономике или сельскому хозяйству. Но у меня есть своя позиция. По некоторым вопросам я с Глазьевым спорю до сих пор. Это вопрос тактики. Моя тактика такая: если ты не можешь оппонировать с самого начала — не делай из себя целочку, прими участие хотя бы во втором чтении, чтобы улучшить законопроект. Я голосовал «по земле» только со второго чтения, после того как были учтены мои поправки о запрете на продажу земли иностранцам. То есть, будучи в центристской фракции, я занимал критичную в отношении правительства позицию, Глазьев же был в жесткой оппозиции. В принципе у нас с ним нет противоречий. Вопрос по поводу Кремля совершенно смешной и забавный. Но если кому-то хочется думать, что наш успех заработан кремлевским интеллектом, то это неправда и упорное нежелание признавать победу именно за нами.
— Интеллект, возможно, ваш. Там — менеджмент…
— Какой там менеджмент! Все было в руках штаба «Родины»! Я и есть тот самый менеджер, который вел кампанию вместе с теми людьми, которых мы с Глазьевым нанимали. Глазьев не новичок в политике. Я его знаю десять лет. Геращенко — пять лет. Бабурин, Варенников — мои старые союзники. У нас была неудачная кампания КРО в 1995 году. Излишняя самоуверенность. Мы сделали выводы. Разошлись. Но никогда не теряли контакты друг с другом. Наш избиратель с Глазьевым не вполне совпадающий. И я больше рвал голоса ЕР, а он — голоса КПРФ. Мы дрались на этих выборах. Мы должны были доказать свою правоту. Глазьев — что он лучше, чем КПРФ, я должен был доказать свою правоту — что если бы люди, такие, как я, прошли в ЕР, то это бы была другая ЕР. Мы дрались за свою репутацию вне зависимости от того, что думает по этому поводу Кремль. У каждого из нас своя программа, мы заранее договорились, что мы делаем и будем делать дальше. Естественно, у нас четкое разделение ответственности: Глазьев отвечает за весь блок социально-экономической политики, я — за нацбезопасность, внешнеполитические аспекты.
— А если вы не будете согласны с какой-либо экономической позицией?
— А я не буду вмешиваться. Глазьев — членкор РАН. Я думаю, он умнее меня в экономической области. А область нацбезопасности — это мой конек. Я здесь доктор наук. Мы договорились, и у нас не должно быть никаких разногласий. В экономике блок «Родина» является чисто социалистической организацией. А во внешней политике мы будем достаточно консервативны.
— То есть два целеустремленных человека объединились из конъюнктурных соображений.
— Мы поняли, что пробил наш час, воссоединились, и теперь ясно, что наша программа, наши взгляды востребованы обществом. Мне же вообще проще всего было пойти по одномандатному округу и потом примкнуть к какой-нибудь там полунезависимой группе типа «Нардепа». И получить обратно свой международный комитет.
— То есть в этой Думе вы рассчитываете уже на нечто большее, например на пост вице-спикера по международным делам? Или все-таки, судя по тому, что в предыдущем составе вы до последнего не покидали группу «Народный депутат», дабы не лишиться поста главы международного комитета, снова планируете его возглавить?
— Я не чураюсь работы, и мне хотелось бы представлять не только фракцию, но и Думу в целом. Если бы это зависело от меня, то я бы хотел взять на себя весь блок по национальной безопасности: оборона, безопасность, внешняя политика СНГ и за пределами СНГ. Я, безусловно, хотел бы помогать и международному комитету ГД и, несомненно, буду в его составе. Что касается «Нардепа», думаю, если бы я ушел, мое место председателя комитета ушло бы вместе со мной. Я никогда не слышал претензий к моему профессионализму. Я никогда не держался за юбку Райкова, поскольку никогда не был его политическим сынком.
— Но ведь вы его даже в спикеры предлагали!
— Я? Прости господи. Это, наверное, была шутка. Я бы Геннадию Ивановичу и конюшню охранять не доверил. Он же всех сдал! Летом, во время моего визита в Калининград, за два дня до запуска нового гражданского транзита (тогда были как раз российско-польские учения, Квасьневский был на корабле, Путин там находился) я вдруг слышу по радио Райкова: «Рогозин оказался в интересном положении». И еще какую-то гадость наговорил про меня немотивированно. На что я ответил Геннадию Ивановичу, что мы еще узнаем, кто в каком положении окажется 8 декабря. Я разозлился и обиделся на Райкова, честно скажу, потому что вел он себя крайне непорядочно. Вернувшись в Думу, я разослал во все организации Народной партии письма с предложением принять участие в создании блока «Родина». Мало кто отреагировал, потому что Райков всем подмигивал: как будто он с президентом вась-вась и с парламентскими выборами у него все решено. Я же еще тогда говорил, что это абсолютная авантюра и НП будет жалкой тенью «Единой России». Если я что-либо понимаю в политике, то администрация президента имеет только один ресурс и он будет брошен на «Единую Россию». Много ребят из НП не прошли в Госдуму или прошли с трудом и имеют зуб на Райкова, и мне они на последнем заседании сказали, что я был прав.
— Программа «Родины» — фактически выдержка из социал-националистического блока программы коммунистов. Накануне выборов вы предлагали КПРФ идти в парламент вместе. Теперь вы будете блокироваться с КПРФ, откуда вышел Глазьев, или все-таки с «Единой Россией», куда вы чуть не вошли?
— Это вопрос тактики. Он не имеет никакого мировоззренческого смысла.Наверное, для кого-нибудь из представителей блока «Родина» и было бы приятно прямое объединение с коммунистической фракцией, но уж никак не для меня. По той причине, что я сроду не был членом Компартии ни СССР, ни РФ. Более того, мы помним все нападки в адрес «Родины» со стороны КПРФ во время предвыборной кампании — они спалили все мосты, которые могли существовать между «Родиной» и КПРФ. По вине Зюганова КПРФ пошла на отвязанную антипропаганду.
В Думе мы будем вести политику разумного эгоизма, то есть будем делать то, что в широком смысле полезно для собственной державы, а в узком — для собственной фракции. Прежде всего — отвечать по обязательствам перед собственными избирателями. Есть ряд законопроектов, которые мы собираемся провести через эту Думу, — социальной, национальной, внешнеэкономической ориентации. И в каждом случае будем блокироваться с теми, кто поможет собрать нам 226 голосов.
— Не следует ли из ваших слов, что «Родина», как некое новообразование социалистического толка, будет стремиться заменить КПРФ Зюганова?
— Следует. Нынешняя КПРФ — маргинальные левые. Выборы показали, что у них нет будущего. Мы готовы создать на базе «Родины» крупную левоцентристскую партию, которая в социально-экономических вопросах будет занимать исключительно левую позицию, ведь Россия — это левая страна, а во внешней политике, в вопросах безопасности, национальных взаимоотношений следует исповедовать жесткую национально ориентированную позицию. Я думаю, что этот проект удастся осуществить в ближайшее время, и это будет частью моей работы. Я больше буду занят партстроительством, а не внутрипарламентской деятельностью. В течение полугода мы покажем первый результат.
— То есть новая партия под условным названием «Родина», видимо, рассчитывает переманить какую-то часть людей из КПРФ?
— У нас в блоке уже и сейчас есть представители КПРФ — Варенников, Чехоев и так далее. Сам Глазьев. Честные коммунисты разочаровались в руководстве КПРФ и перешли к нам. Насколько мне известно, огромное количество региональных структур КПРФ рассматривают сегодня возможность перехода под знамена «Родины». И не только КПРФ — ряд народно-патриотических клубов, организаций регионального масштаба. Количество перешедших к нам будет зависеть еще и от президентской кампании КПРФ. Если выдвинут Зюганова и он с понятным результатом закончит свою бурную политическую деятельность, значит, от этого будет зависеть определенная скорость формирования блока «Родина» с участием коммунистов. Если они выдвинут более интересную фигуру, то жизнь КПРФ продлится.
— Глазьева, например?
— Думаю, что он уже не пойдет от КПРФ.
— Учитывая, что от «Родины», судя по всему, он тоже не пойдет, вы будете выдвигаться в президенты? Но ведь если пойдете вы, то навредите глубоко уважаемому вами президенту!
— Я действительно уважаю президента, поэтому делать этого не собираюсь. У нас 17 января пройдет съезд «Партии российских регионов» — это блокообразующая структура «Родины». Там мы решим, в какой форме выступать в президентской кампании. Навязываться с поддержкой президенту мы не собираемся. Но если он захочет, то мы активно его поддержим. А ведь можем сосредоточиться и на парламентской деятельности, игнорируя президентскую кампанию. Но тогда непонятно, как будут вести себя наши избиратели, а электорат «Родины» — он очень активный, он привел нас к победным результатам. Думаю, фавориты президентской гонки будут бороться за нашего избирателя. Но все будет зависеть от того, что мы своим избирателям скажем. Не забывайте, что мы представляем 34% избирателей Путина, готовых голосовать за него, но не за ЕР.
— Между тем, несмотря на вашу просьбу не оказывать публичную поддержку какой-либо партии во время кампании, Путин все-таки выразил ее ЕР.
— Я думаю, что в Кремле просто посчитали, что сейчас лучше иметь такой инструмент, как ЕР. А я считал и считаю, что Путин нуждается в более живой и агрессивной политической силе, которая даже могла бы иногда идти впереди него в продвижении реформ. Президент, судя по всему, пока к этому не готов, или я чего-то не знаю. Не мне судить. Думаю, президент заинтересован в другом. 7 декабря создало уникальный шанс для президента — гаранта конституционных прав — двигать дальше реформу политического структурирования общества, то есть развивать «цивилизованную многопартийность». Есть разгромленные правые, есть сильно подвинутые в Госдуме коммунисты, есть «Родина» с большими претензиями на создание крупной лейбористской партии с национальным духом, что очень здорово вписывается в современную начинку России. И с другой стороны — ЕР, которая всем обязана президенту и податлива как пластилин, из которого можно сделать хорошую правую партию. То есть у президента, по существу, может появиться такой политический рычаг, если он будет поддерживать некоторый баланс сил. Он нуждается в либералах в смысле Явлинского, жалко, что он вывалился — мне бы такой оппонент в Думе очень пригодился. Теперь Путин может сделать большое доброе дело для России: сформировать партийную систему по принципу «два плюс один»: большие левоцентристская и правоцентристская партии и маленькая партия либералов, которая будет болтаться где-то посредине с традиционными для них в развитых странах 6-7 процентами.
— А «Родина» разве не квазипрезидентская сила? Вам не помогали рекламой, деньгами, в частности трансляцией за неделю до голосования концерта группы «Любэ» в поддержку «Родины» по Первому каналу?
— Этот концерт был запрещен к показу и выпущен при условии, что там будет вырезано выступление Расторгуева о блоке «Родина» и самих лидерах блока. Обкорнали концерт до неузнаваемости по прямому указанию из администрации.
— Даже Марат Гельман, делегированный Кремлем в политконсультанты «Родины», не помог?
— Марат Гельман покинул наш штаб еще в сентябре.
— Но в ночь на восьмое вы вместе поднимали бокалы!
— Я с большим удивлением увидел Гельмана у нас в штабе. Он бросался ко мне на шею, и у всех сложилось впечатление, что он являлся нашим политконсультантом. Он не имеет к нам никакого отношения. Ни он, ни Кремль не оказывали нам никакой поддержки. Нас, наоборот, там испугались. Те, кто испугался КПРФ. Но я не собираюсь обсуждать работу Кремля, так как президент — мой работодатель. В частности по Калининграду, и я искренне его уважаю за то, что он сделал для государственности России.
— То есть вы готовы подписаться за все его внешнеполитические инициативы?
— Не за все. Что-то делал наш МИД, но я-то знаю, что думал по этому поводу президент!
— Вы все еще мечтаете стать министром иностранных дел в правительстве Путина?
— Я никогда не мечтал об этом. И если президент сделает ставку на программу блока «Родина», то он сам определится, кого куда поставить.
— Но президент высказался за формирование кабинета на основе парламентского большинства. А вы в явном меньшинстве в Госдуме. Вы заключали «договор с избирателями», но вряд ли сможете его исполнить. Как замаливать «грех» перед народом будете?
— Грехов еще нет, но коли рождение было греховным, как вы утверждаете, то мы будем еще договариваться. Реально нас будет в Думе не 40, а больше — до 50 депутатов, — это реальность. Пока что телефон разрывается. То есть «Родина» может оказаться далеко не последней фракцией. Я сейчас встречаюсь с независимыми депутатами, и то же самое делает Глазьев. Параллельно мы будем строить партию. Мы надеемся сформировать реальную силу на основе блока «Родина» и будем обращаться к президенту с предложением о сотрудничестве.
— Навязываетесь?
— Мы не навязываемся. Пока мы ощущаем себя оппозицией, которая хотела бы взять на себя ответственность и войти во власть. Президент может сформировать на основе блока «Родина» эффективное правительство. Тогда мы добьемся роста благосостояния и усилим дух нации.
— Но вы же парламентское меньшинство. Какая может быть ответственность?! Ведь президент еще говорил о том, что собирается комплектовать кабинет министров на основе парламентского большинства!
— А где написано, что президент должен опираться при формировании правительства на парламентское большинство? Я думаю, президент будет делать выбор в пользу тех сил, в чьей эффективности он не сомневается. И для страны было бы неплохо, если бы выходцы из нашего блока заняли ряд ключевых постов в правительстве.
— Конек «Родины» — это борьба с олигархами. Тем не менее президент не отправил в отставку ни одного их «защитника» из Белого дома, когда Генпрокуратура арестовывала руководителей ЮКОСа.
— Я не в курсе, что думает по этому поводу президент. Но такова специфика выборной кампании. Я не в теме и не в борьбе.
— То есть наезд партийцев на олигархов — ноу-хау ваших пиарщиков?
— Ну нет. Это была такая драка злобная. Она сложилась с начала этого года. Известно, что люди, которые опасались сильного Путина после марта следующего года, решили использовать нетрадиционный инструмент в борьбе с ним — КПРФ. Не только СПС и «Яблоко» — они двинули прежде всего КПРФ, и это было видно везде. КПРФ стала тем молотом и серпом, которым олигархи решили побороться с президентом Путиным. А у Путина, как оказалось, в этой драке не было своей политической силы. Он двинул не «Единую Россию», а 30 губернаторов, которые пошли как тяжелая конница во главе «Единой России». Но и они не особенно сильно боролись. По большому счету по другую сторону баррикад оказалась одна организация — блок «Родина» с абсолютно четкой бескомпромиссной позицией по этому вопросу. Избиратель поддержал те политические силы, которые выступают за окончание дикого капитализма в России. За нами стоит средний бизнес, национально ориентированный. Тот, который на подходе, который ненавидит олигархов, который делает ставку больше на развитие промышленного капитала в России. Я думаю, и президент нас в этих начинаниях поддержит. Это только начало борьбы!
Оригинал материала
«Независимая газета»
