В прошедший уик-энд в российской власти начались весьма важные кадровые перестановки. Нет, правительство пока осталось в прежнем состоянии и составе. Зато произошла череда увольнений, пожалуй, даже на более важном участке исполнительной власти — «по собственному желанию» ушли чиновники, которые отвечали за график доступа нефтяников к экспортной трубе.
7 апреля одно за другим пришли сообщения об уходе в отставку сначала заместителя руководителя Федерального агентства по энергетике (Росэнерго) Олега Гордеева, и практически тут же выяснилось, что в отставку подал вице-президент «Транснефти» Сергей Евлахов.
Естественно, оба сообщения сопровождались дежурными комментариями, смысл которых сводился к тому, что на самом деле ничего заслуживающего пристального внимания не произошло. Так, сообщалось, что Гордеев, скорее всего, просто переходит на работу в Каспийский трубопроводный консорциум (КТК), где как раз открывается вакансия гендиректора, поскольку истекает срок действия контракта нынешнего гендиректора Йена Макдоналда, представляющего Chevron (акционера КТК). Что вполне возможно: Гордеев помимо исполнения других служебных функций представлял Россию в КТК.
Относительно Евлахова другой вице-президент «Транснефти» Сергей Григорьев успел сообщить «Интерфаксу», что «он давно хотел уйти, и мы были к этому готовы». Но после того как в тот же день появились сообщения со ссылкой на Минпромэнерго об уходе с занимаемой должности руководителя Росэнерго Сергея Оганесяна, стало окончательно ясно, что происходит нечто гораздо более серьезное, чем просто переходы чиновников с места на место.
Как подтвердили в Минпромэнерго, Олег Гордеев и Сергей Евлахов были ключевыми фигурами, отвечающими за доступ нефтяников к магистральным экспортным трубопроводам «Транснефти».
Первая ассоциация, возникающая в связи с их уходом: произошли сбои с экспортом российской нефти. Имеющаяся официальная статистика этого, однако, никак не подтверждает. Наоборот, свидетельствует о трудовом героизме нефтяников, которые умудряются экспортировать нефть по ценам выше мировых и к тому же в условиях, когда экспортная пошлина превышает и эти контрактные цены. Таковы, во всяком случае, данные Росстата.
Тогда остается обратиться к разборкам внутри сообщества нефтеэкспортеров. Этот подход более плодотворен. Например, он позволяет сразу сделать первый вывод: состоявшиеся отставки существенно ослабляют позиции министра промышленности и энергетики Виктора Христенко. Уходит его команда регулировщиков нефтеэкспорта, оставляя открытым вопрос: что такое Росэнерго и для чего вообще нужна эта структура. Подтверждая остроту этого вопроса, вчера Интерфакс-АНИ распространил информацию о предстоящей ликвидации Росэнерго, которое будет преобразовано в департамент Минпромэнерго. Но позиции Христенко слабеют не только поэтому. Дело еще в том, что он, отвечая, в частности, за сохранение «единого экономического пространства» на сужающихся просторах СНГ, был лоббистом реэкспорта казахской нефти через инфраструктуру «Транснефти». Его подчиненные выполняли распоряжения шефа, в результате обойденными оставались российские экспортеры. При этом, по имеющейся информации, проказахская политика Христенко вызывала недовольство прежде всего в «Роснефти», которая и без того конкурировала с казахскими нефтяниками в поставках на китайский рынок. Причем накладные затраты казахских экспортеров в Китай, которые уже соорудили туда трубу, были гораздо ниже затрат «Роснефти», вынужденной экспортировать нефть в КНР по железной дороге.
Тема Китая и в более широком развороте имеет самое непосредственное отношение к отставкам. Дело в том, что Сергей Оганесян, по данным «Газеты», был сторонником приоритета Находки как конечной точки нового восточного экспортного нефтепровода. Его логика была вполне понятной: из Находки для российской нефти открываются возможности экспорта в Японию, страны ЮВА и тот же Китай, то есть новый рынок будет рынком продавца, представляющего покупателям возможность конкурировать между собой, в том числе и в вопросах цены. Приоритет доведения трубы до Сковородино, откуда сооружается перемычка на Китай, открывает перед экспортером более узкие перспективы: в этом случае условия в конечном счете диктует не поставщик, а единственный конечный покупатель — китайская госкомпания. До самого последнего времени Москва разыгрывала карту Находки перед Пекином, карту Сковородино перед Токио и наоборот, добиваясь прежде всего инвестиционного соучастия китайцев и японцев в сооружении трубы и разведке запасов Восточной Сибири. Отставку Сергея Оганесяна можно в этой связи понять не как акт солидарности с Олегом Гордеевым и Сергеем Евлаховым (такие жесты в российской политической жизни не в ходу, к тому же Оганесян не поддерживал доступ казахских экспортеров к российской трубе), а, во-первых, как свидетельство того, что одним из результатов недавнего визита Владимира Путина в Китай стал политический выбор в пользу китайского приоритета восточной трубы. При этом к этому выбору наверняка приложила руку «Роснефть», получившая в свое время кредит китайских банков на покупку «Юганскнефтегаза» в обмен, в частности, на поставки нефти в Китай. Во-вторых, так как поставки в Китай — это прерогатива прежде всего «Роснефти», увольнение Оганесяна можно понять как устранение фигуры, которая могла помешать экспортным планам «Роснефти». Тот факт, что Оганесян был членом совета директоров «Роснефти», а ранее был вице-президентом компании, не должен вводить в заблуждение: по имеющейся информации он давно и основательно не сработался с руководителями «Роснефти».
Николай Вардуль
Оригинал материала
«Газета» от 09.04.06
