На минувшей неделе в благородном семействе отечественной прокуратуры вновь разразился скандал. Уволенный Генпрокуратурой (за вскрытые в результате проверки нарушения) чиновник столичной прокуратуры Юрий Синельщиков затеял публичную стирку белья: написал письмо президенту, стал раздавать интервью… Вот его начальник — столичный прокурор Михаил Авдюков сразу понял все намеки и тут же написал рапорт. Теперь он — советник генерального.
Кроме Синельщикова, когда-то был в этом ведомстве еще один легендарный бунтарь — Юрий Лушников, экс-прокурор Ставропольского края. Но он «буянил» тихо, писал докладные Скуратову. Не стало Лушникова, позже не стало и Скуратова. Кстати, на место прокурора-бунтаря в Ставрополье пришел Роберт Адельханян, по слухам, крестный отец дочери Устинова и, по всеобщим заверениям, хороший друг генпрокурора. Вот у него с проверками было все в порядке, и работа в крае велась так, что ни одна проверка не придерется. А что предприниматели жаловались друг другу, что Адельханян обложил всех данью и продохнуть не дает, так это «ничем не подтвержденные домыслы». Впрочем, злые языки утверждают, что есть несколько записанных телефонных разговоров, где прокуроры, считающиеся друзьями этого удивительного человека, обсуждают с «клиентами» вопросы ежемесячных «субсидий».Но на то они и злые языки.
Адельханян уже год как в Москве. Руководит Международно-правововым управлением Генпрокуратуры. И в СМИ промелькнуло, что взят он был сюда с прицелом на пост прокурора Москвы. Действительно, зачем нужен Авдюков, который хоть и стал советником, но сидел на своем месте. Вот и Лужков сказал, что хороший был прокурор — хоть он мэра не раз окорачивал и дела против городских чиновников возбуждал. Но сегодня Лужкову не с руки бодаться с федеральной властью. Но и на Адельханяна мэр вроде как не согласен. Так что придется, видимо, генпрокурору еще где-нибудь проверку устраивать. А что касается проверок, так это один из любимых способов Генпрокуратуры сохранить лицо. Действительно, как еще можно уверить публику, что что-то где-то не в порядке, если саму Генпрокуратуру постоянно упрекают в заказных делах? И ведь как чудесно придумали — все решает коллегия. Громкое слово означает следующее: это замы Устинова, которые смотрят ему в рот и не смеют перечить. Потому что перечить в этом ведомстве нынче не принято. Дело доходит до смешного: например, работал когда-то здесь известный своей принципиальностью следователь. Его, само собой, выперли. Но осталась жена. И теперь этот следователь боится слово прессе сказать — за каждое его выступление начальники жену чуть не до инфаркта доводят и грозят увольнением. Такое оно, «око государево»…
Елена Скворцова
Оригинал материала
«СОБЕСЕДНИК»
