Единственное, по сути, революционное завоевание в российской экономике — единая ставка налога 13% — может быть похоронено в результате одной, в общем-то рядовой финансовой проверки. Член Совета Федерации и совладелец ОАО «Нортгаз» Фархад Ахмедов направил председателю Счётной палаты Сергею Степашину официальное письмо с просьбой дать правовую оценку действиям аудиторов, проводивших финансовую проверку газодобывающей компании. Аналогичное письмо, но уже генпрокурору Владимиру Устинову направил председатель Комитета СФ по правовым и судебным вопросам Станислав Вавилов.
Счетная палата заинтересовалась «Нортгазом» в конце сентября — сразу после того, как компания была реприватизирована и контрольный пакет ее акций отошел к «Газпрому».
Главной «находкой» аудиторов стала зарплата бывшего владельца «Нортгаза» Фархада Ахмедова. Проверяющие установили, что в 2004 году Ахмедов получил более 40 млн. долларов, и сообщили об этом в СМИ. По мнению аудитора Счетной палаты Владимира Панскова, столь высокий оклад президента компании являлся формой занижения налогооблагаемой базы, в результате чего бюджет получил лишь причитающиеся ему по закону 15,5% (13% подоходный налог + порядка 2,5% налоги с фонда оплаты труда), а не, скажем, 24, если бы эти деньги выплачивались как дивиденды. В принципе как гипотеза эта версия имеет право на жизнь, но ровно такое же право имеет тот вариант, что создатель и владелец «Нортгаза» действительно получал эти деньги, поскольку налоги с них честно уплачены, а сам Ахмедов занимает вполне обоснованное место в списке самых богатых людей России, составляемом журналом Forbes. А если так, то имел ли право Пансков разглашать коммерческую тайну?
«Нортгаз» до 2005 года был на 100% частной компанией, не использовавшей ни копейки государственных средств и располагавшей законным правом устанавливать какие угодно зарплаты своим сотрудникам. Более того, если говорить о полюсах российской экономики в начале XXI века, то лучшего примера, чем государство и «Нортгаз» не найти. «Нортгаз», во главе которого продолжительное время был его главный инвестор Фархад Ахмедов, стал одним из самых успешных частных российских предприятий нефтегазового профиля. В 2000 году на Северо-Уренгойском месторождении, принадлежащем компании, пробурили первую скважину, а уже через три года вышли на проектную мощность. Построили дороги, мосты, вахтовый поселок, ЛЭП. Северо-Уренгойское месторождение было разработано в три раза дешевле аналогов. Реализация проекта дала стране 5 млрд. куб. м газа, 1 млн. тонн конденсата и регулярные налоговые отчисления в размере порядка 1,5 млрд. рублей в год. Однако вклад Ахмедова в развитие российского ТЭКа аудиторов почему-то не заинтересовал.
Более того, минувшим летом «Нортгаз» бесплатно передал «Газпрому» 51% акций (кстати, в соглашении с «Газпромом» все выплаты Ахмедову заявлены, впрочем, так же, как и в финансовой отчетности «Нортгаза», находящейся в открытом доступе).
На фоне такого подарка государству (капитализация «Нортгаза» на тот момент приблизилась к 2 млрд. долларов) претензии Владимира Панскова выглядят особенно странно и привели к возникновению целого ряда вопросов юридического характера, направленных непосредственно к нему самому. Помимо весьма условной моральной оценки действий Панскова существует вполне конкретная статья закона, которая так и называется: «Налоговая тайна» (ст. 102 Налогового кодекса РФ). Эта статья говорит о недопустимости разглашения результатов финансовых проверок, за исключением тех случаев, когда на это получено согласие налогоплательщика. И, кстати, за раскрытие налоговой тайны предусмотрена уголовная ответственность — статьей 183 УК РФ.
Считать чужие деньги — занятие неблагодарное, но чертовски приятное. А еще неплохо бы разобраться в самом предмете производства, чтобы не забавлять газовиков своими выводами. Например, аудитор Пансков уверяет, что «Нортгаз» маловато платил налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), а для примера приводит компанию «Новатэк», у которой ставка этого налога получилась более высокой. А вот то, что у «Новатэка» есть свой завод по переработке газового конденсата, тогда как «Нортгаз» возит сырье за 600 километров, Пансков во внимание не берет. И разницы между стабильным и нестабильным конденсатом не видит.
И то, что зарплаты в «Нортгазе» всегда были высокими и «белыми», его как государственного чиновника почему-то не радует, а тревожит. В итоге аудитор делает вывод: надо вернуться к прогрессивной шкале налога. Единственное, по сути, революционное завоевание в российской экономике — единая ставка налога 13% — может быть похоронено в результате одной, в общем-то рядовой финансовой проверки. И тогда мы все снова начнем прятать свои зарплаты в конверты.
Вот такой частный в общем-то случай.
Андрей Морошкин
Оригинал материала
«Парламентская газета» от 24.01.2006
