— Нынешние выборы, скорее всего, так и останутся пиаровскими, то есть войной брэндов, — предупредил в начале разговора Игорь Бунин. — Но даже в этой «битве технологий» начинают проявляться идеологические моменты. Посмотрите на плакаты «Единой России», развешанные в метро — карта РФ, на ней лица: с адмиралом Ушаковым соседствует Сталин. Он теперь — маленькая, но часть брэнда партии власти. И эта карта в целом отражает интересы большинства избирателей, которые пытаются найти в программах партий некую любезную им идеологическую смесь.
— Зачем нужны смеси, когда возможны чистые программы?
— Время чистого спора идеологий на российских выборах закончилось в 95-м — когда «Демвыбор России» и анпиловцы не прошли пятипроцентный барьер. Эти политические силы потом просто исчезли. Теперь каждая партия пытается утяжелить себя, разрешая за счет дополнительных пиаровских действий — другой вопрос, правильных или нет, — свои проблемы: Народная подключает Трошева, ПВР Геннадия Селезнева — второго спикера и его «Партию жизни»…
— Где же тут борьба идеологий?
— Здесь ее и нет: чистый пиар. Традиционные брэнды доминируют, рынок поделен, новичкам проникнуть трудно. Но есть 15 процентов избирателей, которых текущее положение не удовлетворяет. Все, что им предлагается, не очень устраивает: старые брэнды стерлись, обветшали и поднадоели. Тем более, что есть Путин, который поднимает «Единую Россию» и нивелирует остальных. И эти 15 процентов, сидя на диване, с некоей скукой ждут: «А не предложат ли нам что-нибудь новенькое?»
— Кто стал окучивать эти три пятипроцентных барьера? И, главное, какое идеологическое предложение для них сегодня имеется?
— Первой за них взялась «Народная партия». Под условным лозунгом «Не по правде живем»: народный контроль за взятками и т.д. Но им не удалось предложить достойный этой потребности образ лидеров. Затем возникла Партия социальной справедливости и порядка, потом — «Русь»: те же лозунги «Не по правде живем» и «За державу обидно».
— Почему у этих двух явно не получилось?
— Не успели в эти политтехнологические оболочки закачать деньги, мозги, административный ресурс. И главное — доминирование: на эти 15 процентов стали претендовать 7 или 8 партий. 15 делить на 8 — будет два процента. Последняя попытка — на данный момент, самая продвинутая (в одном из опросов дошли до трех процентов) — «Родина» Глазьева — Рогозина. Но там сделали несколько грубых ошибок: первичная ориентация «За державу обидно» сменилась «националистическим» креном.
— Сегодня это разве не конкурентоспособная идеология?
— Совсем не выдерживает конкуренции. Общество наше компромиссно, крови не желает и живет по принципу «Лишь бы не было войны». Чечня для них далеко, как опасность для себя они ее не воспринимают: даже «Норд-Ост» не всколыхнул людей… А «Родина», вместо того чтобы проявлять свою энергетику на публичном поле и догонять уже известные брэнды, занялась внутренними дрязгами.
— На что есть устойчивый спрос сейчас?
— Ничего нового не скажу: основной спрос — на путинскую модель. Модернизация, но с постоянной оглядкой назад. Замечательный синтез, который либо сам нашелся, либо был изобретен мудрыми людьми.
— Какими же идеологемами торгуют партии перед выборами?
— Назовем их кентаврическими моделями — те самые смеси, которые сегодня востребованы более, чем «чистые» идеологические концепции. Например, «Единая Россия» предлагает некое усреднение всех эмоций общества. С одной стороны — культ успешной страны, с другой — традиционализм: что Сталин, что Ельцин — все едино. Народная партия тоже «работает» на синтезе, только в их традиционализме есть иные черты: в отличие от «Единой России», «народники» не всегда глядят Путину в рот. Проявляют самость там, где позволено Юпитером — в отношении, например, к смертной казни. Коммунисты — тоже две идеологии: реванш и защита социально обездоленных. Голова этого кентавра живет в современном обществе, питается деньгами олигархов и социал-демократическими программами, а тело — полностью в прошлом. «Яблоко» «торгует» реальной демократией и правами независимой личности, — что импонирует тем, кому не нужна демократия управляемая, — а также ностальгией по временам шестидесятничества. СПС устами Анатолия Чубайса выдвинул идею «либеральной империи»: то, что рядом с Чубайсом можно было увидеть Никиту Михалкова, указывает на желание СПС изменить свою адресную аудиторию.
— Отрезать часть электората «Единой России»?
— Можно сказать и так. Однако в СПС, на мой взгляд, сильно ошиблись: на этом этапе избирательной кампании менять образ партии на 180 градусов просто нельзя. Появление Михалкова изменило образ СПС, а мотив «империи» — агрессивный, импонирующий «российским яппи», желающим успеха не только в своей стране, но и за ее пределами — вызывает недоумение у остальных избирателей, стремящихся к стабильности и равновесию: «Зачем нам империя от Чубайса, если уже есть Путин?»
— Какая идеология, на ваш взгляд, способна удовлетворить те самые пятнадцать процентов избирателей?
— Скорее всего, они рассыплются между различными игроками.
— Значит, предвыборная гонка опять станет войной брэндов?
— Если не случится непредвиденное: допустим, сложится внешняя ситуация — вроде второй чеченской войны, заставившей избирателей мыслить альтернативно. Или найдется сильный лидер, способный ворваться и поднять идеологическую тему — подобно Лебедю в 96-м, Путину в 99-м. В том же 99-м Чубайс сумел с темой поддержки чеченской войны создать принципиально новый электорат СПС на пустом месте. Сейчас это не пройдет: ни его «либеральная империя», ни заигрывание Бориса Федорова с «национальной идеей» так работать не будет. Но партии генерируют идеологемы, которые окончательно очертятся после выборов. Какой должна быть социальная политика власти? К чему будет ближе модель российской демократии — к Южной Корее или к Западной Европе? Эти вопросы на нынешних выборах останутся без ответа. Но те, кто пройдет в Думу, будут работать в следующем политическом цикле именно на идеологических плацдармах.
— С прицелом на выборы 2007 — 2008?
— Разумеется. Если угодно, отложенный спрос.
Юрий Васильев
Оригинал материала
«Московские новости»
